Страница 12 из 18
Президент Гондураса заявил, что ураган отбросил экономику страны на полстолетия назад. Последовали долгие годы, отмеченные хаосом и катастрофами, кривая убийств резко пошла вверх, инвестиции упали до нуля, судебная система рухнула. Один гондурасский бизнесмен в 2013 году сказал журналисту «Телеграфа»: «Эта страна превращается в настоящий ад».
Назовем две основные причины, по которым Гондурас с таким трудом вставал на ноги после урагана. Первая – система землевладения, унаследованная от испанцев: кучка богатых. Вторая, еще более существенная – нездоровые отношения с США: недальновидная политика американцев и их деловые интересы способствовали поддержанию нестабильного состояния в стране на протяжении более ста лет. Со времени обретения независимости в 1821 году и по сей день Гондурас живет как на вулкане: за это время произошло более 300 гражданских войн, мятежей, восстаний и случаев неожиданной смены правительства.
Можно сказать, что история современного Гондураса началась в 1873 году, когда американцы узнали о бананах благодаря роману Жюля Верна «Вокруг света за 80 дней», где этот плод назван «сытным, будто хлеб со сливками». Родиной бананов является Азия, но на протяжении многих веков они выращиваются в Центральной Америке, куда их завезли испанцы. В Соединенных Штатах бананы долго оставались экзотическим деликатесом из-за их дороговизны и трудностей хранения. В 1885 году бостонский предприниматель Эндрю Престон[25] вместе с партнером учредил «Бостон фрут компани», собираясь использовать быстроходные пароходы (а не парусные суда) для доставки бананов до того, как они испортятся. Предприятие увенчалось успехом: недорогие вкусные бананы быстро завоевали страну. К началу XX века «Бостон фрут», которая впоследствии слилась с «Юнайтед фрут компани», имела сорок тысяч акров плантаций на северном побережье Гондураса и стала самым крупным нанимателем в стране. Это положило начало долгим и деструктивным отношениям между американскими банановыми компаниями и Гондурасом, который пренебрежительно прозвали банановой республикой. «Юнайтед фрут» и другие фруктовые компании приобрели печальную известность из-за своих политических и налоговых махинаций: они осуществляли перевороты, занимались подкупами, эксплуатировали рабочих. Эти компании препятствовали развитию страны, поощряли коррупцию и крайние проявления «капитализма для своих», свергая правительства в собственных интересах.
Центральной фигурой в этой истории стал молодой американец Сэмюел Земюррэй, молодой иммигрант из России, который начинал с уличной торговли в Алабаме. Когда ему исполнилось восемнадцать, он обратил внимание, что по прибытии грузовых кораблей «Бостон фрут» в порт Мобил с них сбрасывают бананы, созревшие за время пути, – фрукты портились, не успев попасть на рынок. Земюррэй купил за гроши партию таких бананов, поместил их в грузовой вагон и повез вглубь страны, по пути отправляя телеграммы торговцам, чтобы те встречали вагон и быстро покупали дешевые бананы. К двадцати одному году он заработал более ста тысяч долларов и стал известен как Банановый Сэм. Земюррэй учредил «Куйямель фрут компани», владевшую двумя грузовыми пароходами и пятью тысячами акров банановых плантаций на побережье Гондураса. Американцы проявляли ненасытную жадность в отношении бананов. (Ситуация не изменилась и по сей день: бананы неизменно занимают первое место по объему продаж в супермаркетах «Уолмарт».)
Фруктовые компании процветали, а гондурасская экономика почти постоянно пребывала в кризисе. В то время главным мировым банкиром была Великобритания, которая дала Гондурасу в долг гораздо больше денег, чем страна могла вернуть. Суверенный долг Гондураса достиг таких размеров, что британцы стали грозить войной с целью возврата долга. Вмешательство Соединенного Королевства или другой европейской страны в дела Центральной Америки было неприемлемо для президента США Уильяма Говарда Тафта. В 1910 году Государственный секретарь США Филандер Чейз Нокс привлек Джона Пирпонта Моргана[26] к участию в сделке по выкупу у Великобритании гондурасского долга (приобретенного из расчета пятнадцать центов за доллар) и его реструктуризации. Согласно договору Моргана с гондурасским правительством, его агенты заняли все гондурасские таможни и стали собирать пошлины в счет долга.
Это возмутило Земюррэя. За много лет он создал систему соглашений с гондурасским правительством, предусматривавших освобождение от пошлин. Морган же обещал обложить бананы такими высокими пошлинами (по центу с каждого фунта), что «Куйямель фрут» вскоре пришлось бы покинуть рынок. Земюррэй отправился в Вашингтон, чтобы выразить протест против новых порядков, и встретился с Ноксом. Встреча прошла бурно. Нокс с ханжеским пылом отчитал Земюррэя, сказав, что тот должен помочь замечательным банкирам Моргана, зарабатывающим деньги для страны. Земюррэй ушел в ярости, а Нокс настолько испугался его возможных действий, что приказал Секретной службе установить за ним наблюдение.
Земюррэй нашел простое решение: свергнуть правительство Гондураса, заключившее сделку с Морганом. Низложенный президент Гондураса Мануэль Бонилья жил без гроша в кармане в Новом Орлеане, в нескольких кварталах от особняка Земюррэя, что было очень кстати. Легко уйдя от агентов Секретной службы, Земюррэй нашел наемников, закупил оружие, нанял корабль и тайком переправил Бонилью в Гондурас. В то же время он развернул в гондурасской прессе кампанию против «плана Моргана»: газеты писали, что этот план подрывает суверенитет страны. Вскоре гондурасцы, и без того подозрительно относившиеся к сделке, были доведены до революционного кипения. Кампания дала нужные результаты. Бонилья триумфально вернулся в страну, президент подал в отставку, и Бонилья был избран вместо него подавляющим большинством голосов. Он вознаградил Земюррэя, предоставив ему освобождение от пошлин на двадцать пять лет, заем в 500 000 долларов и 24 700 акров превосходной земли на северном побережье для устройства плантаций.
Бо́льшая часть гондурасского долга осталась невыплаченной, но зато Земюррэй одержал важную для него победу. Он перехитрил Нокса, бросил вызов правительству Соединенных Штатов, утер нос Джону Моргану и вышел из этой переделки еще более богатым, чем прежде. Организовав «десант», он так хорошо замел следы, что, несмотря на предпринятые в то время расследования этой схемы, ее так и не удалось связать с Земюррэем – как и доказать, что он нарушил какие-либо законы. Но он, кроме того, намеренно сверг правительство для достижения собственных финансовых целей.
При Эндрю Престоне «Юнайтед фрут» стала крупнейшей фруктовой и сахарной компанией в мире. Но «Куйямель фрут» Земюррэя тоже увеличила размах операций и стала достаточно могущественной, чтобы ввязаться в изнурительную ценовую войну. В 1930 году «Юнайтед фрут» решила проблему, выкупив у Земюррэя «Куйямель фрут» за 31 миллион долларов (эту сумму выплатили акциями «Юнайтед фрут») и предоставив ему место в совете директоров. Но Великая депрессия сильно ударила по «Юнайтед фрут»; после смерти Престона в 1924 году компания стала тяжелой, неповоротливой, плохо управляемой. На протяжении нескольких следующих лет Земюррэй наблюдал, как сокращается стоимость активов «Юнайтед фрут»: в итоге она уменьшилась на 90 процентов, и, соответственно, акции Земюррэя теперь стоили всего лишь два миллиона. Он пытался давать рекомендации совету директоров, но все его предложения грубо отметались. В то время в совете преобладали представители протестантской элиты Бостона, большинству которых (хотя и не всем) был свойствен крайний антисемитизм: им не нравился иммигрант-еврей, которого они были вынуждены принять в совет в рамках сделки с «Куйямель фрут». На одном из судьбоносных заседаний в 1933 году Земюррэй снова стал убеждать совет рассмотреть его предложения по спасению компании. Председатель, никчемный бостонский аристократ Дэниэл Гулд Уинг, не скрывая своего отвращения, выслушал речь Земюррэя (который говорил с сильным местечковым акцентом) и под смешки других членов совета сказал: «К сожалению, мистер Земюррэй, я не понял ни слова из сказанного вами».
25
Поскольку моя семья происходит из Бостона, я обратился к своей кузине Эллен Катлер, нашему семейному хронисту, с вопросом, не является ли Эндрю нашим родственником. Она ответила, что Эндрю и в самом деле приходится мне пятиюродным братом в третьем поколении – «еще один капиталист и империалист на семейном древе». (Примеч. авт.)
26
Имеется в виду знаменитый американский предприниматель и финансист.