Страница 21 из 21
Они управляли своей волостью через избранных руководителей, демонстрируя открытое неповиновение государственным властям, приказы которых попросту игнорировались. В состав местного комитета Крестьянского Союза были избраны пять человек – секрет, тщательно скрытый от властей. Именно они принимали все важнейшие решения. Арендные платежи были снижены и под контролем, работа школ и местных властей была перестроена. Преданные царскому режиму старосты и местные полицейские были уволены, подвергнуты бойкоту, их игнорировали или высылали из района. Крестьяне не были вооружены, и местный уклонялся от обращения к армии. Попытка восстановить контроль при помощи уговоров провалилась…
В центре Московской губернии в России 1906 г., в условиях наступающей реакции и жестоких репрессий, крестьянская “свободная территория” просуществовала год».
Потребовалась революция 1905–1907 гг., чтобы произошло освобождение крестьянства от выкупных платежей. Это для них было одно из главных завоеваний революции. В 1906 г. выкупные платежи снизили с 90 млн до 35 млн, а в 1907 г. – до 0,5 млн рублей. Фактически они были отменены.
Но резкое изменение в жизнеустройстве и сознании крестьян произвела реформа Столыпина. Разрушительная идея программы Столыпина пугала даже либералов – поборников модернизации по западному типу. Е. Н. Трубецкой писал в 1906 г., что Столыпин, «содействуя образованию мелкой частной собственности, вкрапленной в общинные владения… ставит крестьянское хозяйство в совершенно невозможные условия». Он предвидел, что в политическом плане это ведет «к возбуждению одной части крестьянского населения против другой», и предлагал не поддерживать реформу именно из-за того, что она вызовет «раздор и междоусобье в крестьянской среде».
Д. Н. Шипов писал: «пропасть, отделяющая государственную власть от страны, все растет, и в населении воспитывают чувство злобы и ненависти… Столыпин не видит или, скорее, не хочет видеть ошибочности взятого им пути и уже не может с него сойти».
В труде А. Финн-Енотаевского «Обзор экономической жизни России» (СПб., 1911) сказано о результатах реформы: «Все это ведет к обезземеливанию массового крестьянина, что при настоящих условиях имеет своим результатом не столько пролетаризацию, сколько увеличение пауперизма в деревне. Переход земли в единоличную собственность сам по себе еще не делает прогресса в земледелии. Все остальные условия, препятствующие земледельческой культуре, остаются в силе…
Содействуя развитию зажиточного крестьянского хозяйства за счет массового, отнимая у него землю в пользу богатого, толкая массового крестьянина на усиленную ликвидацию своего хозяйства, обезземеливая его в то время, когда наша экономическая жизнь требует увеличения земли у крестьянской бедноты, – этот закон содействует обнищанию широких слоев крестьянства, а вместе с тем и регрессу земледельческой культуры».
В приговорах и наказах 1905–1907 гг. крестьяне отвергали реформу Столыпина принципиально и непримиримо. Л. Т. Сенчакова подчеркивает, что в приговорах и наказах нет ни одного, в котором выражалась бы поддержка этой реформы{46}. Крестьяне признавали многообразие форм землепользования (общинное, индивидуальное, артельное), но категорически требовали ликвидации помещичьего землевладения без выкупа. Общим было отрицание программы приватизации общинной земли с правом ее купли-продажи.
Крестьяне Костромского уезда и губ. писали в марте 1907 г. во II Госдуму об указе, вводящем в действие реформу Столыпина: «Закон 9 ноября 1906 г. должен быть уничтожен окончательно. Права на земельную частную собственность не должно быть».
А в обобщенном приговоре крестьян всей Костромской губ., отправленном в Госдуму в те же дни, говорилось: «Требовать отмены закона 9 ноября 1906 г., разрешающего выход из общины и продажу надельной земли, так как закон этот через 10–15 лет может обезземелить большую часть населения и надельная земля очутится в руках купцов и состоятельных крестьян-кулаков, а вследствие этого кулацкая кабала с нас не свалится никогда».
Фундаментальная однородность требований по главным вопросам в наказах, полученных из самых разных мест России, говорит о зрелости установок этой огромной общности. Требование отмены частной собственности на землю содержалось в 100 % документов, причем 78 % хотели, чтобы передача земли крестьянам была проведена Думой. 59 % требовали закона, запрещающего наемный труд в сельском хозяйстве, 84 % требовали введения прогрессивного прямого подоходного налога. Среди неэкономических требований выделяются всеобщее бесплатное образование (100 % документов), свободные и равные выборы (84 %).
Главные политические и философско-политические течения начала XX века, оттеснившие на обочину народников, следовали западническим представлениям о человеке, собственности, хозяйстве. Не понимая мировоззрения крестьян, они невольно углубили общественный раскол, придали ему характер поистине религиозного конфликта.
Удивительно точным оказалось предвидение М. Вебера, который внимательно следил за ходом революции 1905–1907 гг. Он писал в 1906 г.: «О разложении “народнической” романтики позаботится дальнейшее развитие капитализма. Без сомнения, ее место займет, по большей части, марксизм. Но для работы над огромной основополагающей аграрной проблемой его духовных средств совершенно недостаточно, и именно она может вновь свести между собой оба эти слоя интеллигенции».
Роспуск Думы, на которую крестьяне возлагали надежды в решении земельного вопроса, сильно подорвал монархические чувства самого многочисленного сословия. Возросло пассивное сопротивление (например, бойкот винной монополии). На сходах принимались решения такого рода: «Мы полагаем, что в настоящее время глупо было бы платить подати, поставлять рекрут и признавать какое-либо начальство – ведь это все лишь к нашему вреду ведется».
По статьям Толстого можно воспроизвести весь ход событий, через которые довели Россию до революции. И особо он пишет о крестьянстве – сословии, которое составляло 85 % народа. Толстой объясняет: «В то время как высшие правящие классы так огрубели и нравственно понизились, что ввели в закон сечение и спокойно рассуждают о нем, в крестьянском сословии произошло такое повышение умственного и нравственного уровня, что употребление для этого сословия телесного наказания представляется людям из этого сословия не только физической, но и нравственной пыткой…
Для блага нашего христианского и просвещенного государства необходимо подвергать нелепейшему, неприличнейшему и оскорбительнейшему наказанию не всех членов этого христианского просвещенного государства, а только одно из его сословий, самое трудолюбивое, полезное, нравственное и многочисленное».
В период работы первой Государственной думы произошел всплеск политической активности крестьян. Они в массовом масштабе освоили чтение газет (тогда в России издавалось более 3000 газет и журналов). Л. Т. Сенчакова представила документ – исправник Юрьев-Польского уезда пишет доклад губернатору Владимирской губернии (3 июня 1906 г.): «Благодаря массе получаемых крестьянами газет, причем предпочитаются ими более резкие, интерес к которым у крестьян очень велик, они знают все, что происходит в Петербурге. …Каждая газета со стенографическим отчетом заседаний Государственной думы действует настолько разжигающе, что прокламации становятся почти безвредными листками.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
46
Фрагменты из приговоров и наказов см.: Сенчакова Л. Т. Приговоры и наказы российского крестьянства. 1905–1907 гг. Т. 1 и 2. – М.: Ин-т российской истории РАН, 1994.