Трон черепов

Шанджат покачал головой:

– Никаких следов священного оружия не найдено, шарум ка.

– Кровь свежая, – произнесла Инэвера, глядя на горизонт.

До рассвета оставались минуты, но можно успеть сделать последнее предсказание. Она сунула руку в мешочек с хора и стиснула кость так крепко, что края ее больно врезались в плоть. Затем опустилась на колени у вмятины.

В обычном случае она не посмела бы выставить ранимые кости даже на предрассветный свет. Прямые солнечные лучи уничтожат кость демона, и даже непрямые могут нанести стойкий ущерб. Но электрум, в который она их одела, защищал даже на ярчайшем солнце. Как у Копья Каджи, их сила стремительно истощится на свету, но ночью можно будет зарядить вновь.

Ее рука дрожала. Ей пришлось несколько секунд подышать, чтобы обрести свой центр, перед тем как продолжить, второй раз за ночь прикоснуться к мужниной крови и выяснить через нее его судьбу.

– Благословенный Эверам, Создатель всего сущего, дай мне знание о борцах-противниках, Ахмане асу Хошкамине ам’Джардире ам’Каджи и Арлене асу Джефе ам’Тюке ам’Бруке. Я молю тебя сказать мне об участи, которая их постигла, и судьбах, которые еще грядут.

В пальцах запульсировала сила, Инэвера метнула кости и напряженно всмотрелась в расклад.

Будучи спрошены о делах текущих или былых, кости отвечали с холодной, пусть часто и загадочной уверенностью. Но будущее всегда было зыбко, его пески сдувались при каждом сделанном выборе. Кости подсказывали, как вехи в пустыне, но чем дальше заглядывал вопрошающий, тем больше расходились тропы, пока тот не терялся в барханах.

Будущее Ахмана всегда изобиловало расхождениями. В одних случаях он отвечал за судьбу человечества, в других – умирал в позоре. Чаще всего виделась смерть на когтях алагай, но были и ножи в спину, и копья, нацеленные в сердце. Являлись те, кто был готов отдать за него жизнь, и те, кто выжидал минуту для предательства.

Сейчас многие пути закрылись. Что бы ни произошло, Ахман вернется не скоро, а возможно – вообще никогда. От этой мысли душу Инэверы сковал ледяной страх.

Спутники не дышали в ожидании ее слов, и Инэвера знала, что от них зависела судьба ее народа. Она вспомнила высказывание костей, прозвучавшее так много лет назад:

«Избавителем не рождаются. Его создают».

Если к ней не вернется Ахман, она сотворит другого.

Она взглянула на мириады роковых судеб, ожидавших ее любви, и выхватила одну. Единственную судьбу, которая позволит ей удержать власть, пока не найдется подходящий наследник.

– Избавитель перешел в области, лежащие вне нашей досягаемости, – изрекла наконец Инэвера. – Он следует за демоном в самую бездну.

– Значит, Пар’чин все-таки демон, – сказал Ашан.

Кости ничего подобного не говорили, но Инэвера кивнула:

– Все выглядит именно так.

Гаред сплюнул:

– Было сказано: «Избавитель», а не «Шар’Дама Ка».

Дамаджи повернулся к нему и посмотрел как на насекомое, прикидывая, стоит ли оно усилия его раздавить.

– Они суть одно и то же.

На этот раз сплюнула Уонда:

– Как бы не так, провалиться мне в Недра!

Джайан шагнул вперед и сжал кулак, готовый ударить, но между ними встала Ренна Тюк. Метки на ее коже вспыхнули, и связываться с нею не захотелось даже вспыльчивому старшему сыну Инэверы. Негоже быть побитым женщиной на глазах у тех самых людей, которых он должен убедить отдать ему трон.

Джайан повернулся к матери.

– А копье? – вопросил он требовательно.

– Пропало, – ответила Инэвера. – Оно будет найдено вновь, когда пожелает Эверам, и не раньше.

– Значит, мы просто сдаемся? – спросил Асом. – Бросаем отца на произвол судьбы?

– Конечно нет. – Инэвера обратилась к Шанджату: – Ищи след дальше и охоться. Не пропусти ни одной гнутой травинки, ни одного отброшенного камешка. Не возвращайся без Избавителя или надежных сведений о его участи, даже если это займет тысячу лет.

– Да, Дамаджах. – Шанджат ударил себя в грудь.

Инэвера повернулась к Шанвах:

– Отправляйся с отцом. Повинуйся ему и охраняй его в странствии. Его цель – твоя цель.

Молодая женщина молча поклонилась. Ашия сжала ее плечо, и их глаза встретились; затем отец и дочь ушли.

Лиша обратилась к Уонде:

– Ты тоже поищи, но возвращайся через час.

Уонда ухмыльнулась с уверенностью, которая наполнила Инэверу завистью.

– Я и не думала искать до седых волос. Избавитель приходит и уходит, но вот увидишь, он вернется.

Через секунду ушла и она.

– Я тоже пойду, – сказала Ренна, но Лиша поймала ее ладонь.

Женщина свирепо уставилась на нее, и Лиша быстро отпустила руку, но не сдалась.

– Пожалуйста, задержись на минуту.

«Даже северяне боятся Пар’чина и его женщину», – отметила Инэвера, запоминая это на будущее, тогда как две женщины отошли для разговора наедине.

– Ашан, идем со мной, – сказала она, взглянув на дамаджи. Они удалились от спутников, оставив тех в оцепенении.

– Я не могу поверить, что его нет, – глухо проговорил Ашан. Они с Ахманом были как братья больше двадцати лет. Он был первым дама, который поддержал возвышение Ахмана до статуса Шар’Дама Ка, и безоговорочно верил в его божественность. – Это похоже на сон.

Инэвера обошлась без предисловий.

– Ты должен занять Трон черепов как андрах. Ты единственный, кто может сделать это, не развязав войны, и удержать его до возвращения моего мужа.

Ашан покачал головой:

– Ты ошибаешься, если думаешь так, Дамаджах.

– Таково было желание Шар’Дама Ка, – напомнила Инэвера. – Ты поклялся перед ним и мною.

– Это предусматривалось на случай, если бы он пал в бою на Ущерб у всех на глазах, – возразил Ашан, – а не был бы убит землепашцем на заброшенном горном склоне. Трон должен перейти к Джайану или Асому.

– Он говорил тебе, что его сыновья не готовы к такому бремени, – сказала Инэвера. – Или ты полагаешь, что за последние две недели он передумал? Мои сыновья умны, но еще не мудры. Кости предрекают, что они разорвут Дар Эверама на части, воюя за трон, и выживший, который вскарабкается по окровавленным ступеням наверх и сядет там, не встанет, когда вернется отец.

– Если он вернется, – заметил Ашан.

– Вернется, – отозвалась Инэвера. – Ведя, вероятно, за собой все Недра. Когда это произойдет, ему понадобятся все армии Ала, чтобы ответить на вызов, и у него не будет ни времени, ни желания убивать сына ради восстановления власти.

– Мне это не по душе, – произнес Ашан. – Я власти никогда не жаждал.

– Это инэвера, – сказала она. – Твои предпочтения не имеют значения, и причина, по которой это должен быть ты, – твое смирение перед Эверамом.

– Поторопись, – сказала Ренна, когда Лиша отвела ее в сторону. – Я уже долго жду и потратила на тебя достаточно времени. Арлен где-то рядом, и я должна его найти.

– Демоново дерьмо! – фыркнула Лиша. – Я знаю тебя маловато, Ренна Тюк, но того, что мне известно, хватает, чтобы понять – ты не ждала бы и десяти секунд, пропади твой муж без вести. Вы с Арленом спланировали это. Куда он подался? Что он сделал с Ахманом?

– Лгуньей меня называешь? – зарычала Ренна.

Она свела брови, сжала кулаки.

Ее негодование почему-то еще больше убедило Лишу в справедливости подозрений. Она не думала, что Ренна и правда ее ударит, но приготовила щепотку слепящего порошка и собралась им при надобности воспользоваться.

– Пожалуйста, – сказала она по-прежнему спокойно. – Если ты что-то знаешь, скажи. Клянусь перед лицом Создателя, ты можешь мне доверять.

Эти слова немного утихомирили Ренну, ее ладони разжались, и она подняла их.

– Обыщи мои карманы, ответов ты не найдешь.

– Ренна, – повторила Лиша, стараясь сохранить хладнокровие. – Я понимаю, что начали мы скверно. У тебя мало причин меня любить, но это не игра. Своими секретами ты ставишь под удар всех.