Страница 24 из 148
Склонность принимать уже непосредственность контакта за подлинность коммуникации позволяет людям быть близкими друг другу в простых симпатиях и антипатиях, в которых мы не можем отдать себе вполне ясного отчета. Почти необозримая область этой непосредственности простирается от витального события до напряжений эротики, от расположения к повадке человека до той границы, где молнией вспыхивает возможность внутренней связности, хотя бы мы еще не услышали от другого ни одного слова. В ней во всяком случае есть нечто безличное и типическое; это еще не есть взаимность в движении подлинной самости. Непосредственность достигает полноты завершения уже в том витальном движении, с которым она исчезает; или она есть только возможность, которая еще должна раскрыться и подтвердить себя. В отсутствие содержания любой непосредственный контакт остается пустым. Сугубо витальная общность у молодежи, бездеятельное событие в мире, товарищество без всякой цели и идеи, совместная радость жизни в игре и спорте дает специфическое удовлетворение в то мгновение, когда ее переживают. Но этого удовлетворения недостаточно, и оно оставляет по себе необходимое неудовлетворение для самости, избирающей жизнь как решение.
Если высшие мгновения в любви между двумя людьми заключались в трансцендировании по ту сторону всего внешнего, то, пусть даже в эти мгновения и улавливается самое решительное самобытие, может все-таки вновь возникнуть склонность свести любящую коммуникацию как таковую в ее новой непосредственности к чисто внутреннему ее бытованию и поддерживать ее в этом качестве. Тогда любовь тускнеет. Она не может оставаться экзистенциальной во временной последовательности в непосредственной коммуникации, без промежуточных сред существенного для нее мирового существования. Эта попытка будет разрушительным рывком за пределы грубости не проникнутого экзистенцией существования - или уничтожающим само себя пребыванием в одной лишь возможности. Поэтому самая обоснованная любовь реже всего станет говорить о себе вслух.
Непосредственность контакта есть и исток, и результат всякой подлинной коммуникации. Здесь выходят из своей темноты побуждения, которые достигают ясности самобытия в мире определенной деятельности и артикулированного мышления. В такой форме обретенная коммуникация остается атмосферой всякой объективности существования и готовностью к новому осуществлению. Некая ложная альтернатива скрывается в различении: достигаю ли я души другого через вещь или же только благодаря душе другого вещь получает интерес для меня потому, что занимает его. В последнем случае произошло бы прогрессирующее обеднение души, поскольку вещи имели бы значение только между прочим; в первом же случае душа была бы унижена до значения безличного субъекта, для которого имеют значимость вещи. Поскольку душа и вещь, самобытие и мир представляют собою корреляты, недоразумением будет думать, что жизнь как возможная экзистенция могла бы полностью исчерпываться взаимным душевным пониманием, как равно недоразумение - полагать, что она заключается во взаимном признании трудов и результатов. Без мировых содержаний у экзистенциальной коммуникации нет среды, в которой бы она могла являться; без коммуникации мировые содержания бессмысленны и пусты. Только то, что мировые содержания принимают всерьез, впервые доставляет возможной экзистенции некоторое существование; только то, что все дело в бытии возможной экзистенции, лишает в коммуникации мировые содержания их существенной пустоты, возникающей вследствие их бренности и безразличности.
5. Существование коммуникации как процесс.
- Коммуникация никогда не перестает быть борющейся коммуникацией. Эта борьба может завершиться лишь партикулярно, в целом же - никогда не приходит к концу: в силу бесконечности экзистенции, которая, никогда не достигая полноты завершенности в своем явлении, не перестает становиться, чего бы ни достигала (die, in der Erscheinung nie sich vollendend, nicht aufhört zu werden, soweit sie auch kommt).
В солидарности борющегося искания всегда есть только несколько большая близость и отдаление между индивидами; ибо абсолютная коммуникация существует во времени только как достоверность мгновения; она становится неистинной как удерживаемый объективный результат и остается истиной, как возникающая из этого результата верность. То, что становится подлинным и истинным, менее всего имеет некое наличное бытие, оно как явление есть лишь в становлении и исчезновении.
Среди людей невозможно постичь истину именно в существенном, как бы одним ударом. Человек и его мир не бывают зрелыми и готовыми в мгновении, но обретают себя в последовательности ситуаций. Он должен пройти через предварительные, половинчатые, неполноценные позиции, чтобы эти позиции дополнили друг друга; через усиленные до крайностей позиции, чтобы они уравновесили друг друга. Тот, кто хочет действовать и говорить только правильно, - вовсе не действует. Он не вступает в процесс и становится неистинным, потому что он недействителен. Кто хочет быть истинным, должен рискнуть ошибиться, оказаться неправым, должен довести дело до крайности или заставить висеть на волоске, с тем чтобы его можно было по-настоящему и действительно решить.
Поскольку, следовательно, никто не может требовать от других или от себя, чтобы они были совершенны во времени, экзистенциальная солидарность хочет видеть в категориях взаимности, не для того чтобы только отвергать, вынося приговоры, но чтобы -именно в неудаче и запутанности протянуть неудачнику руку. Хотя она не беспечна, скорее, наоборот, - неумолима в своем требовании, но она сознает и возможность, что заблуждается в этом своем требовании. В коммуникации требование не уничтожает виновного как косный закон; для нее важно подлинное самобытие даже там, где оно могло бы показаться почти что утраченным, в его возможности, из которой только и исходит требование. Сквозь все эмпирически зримые вещи встречают друг друга эти возможности, желающие в процессе явления обрести достоверность своего подлинного бытия. Чтобы стать самостью, требуется вступить в процесс, в котором один раскрывается для другого, чтобы вместе пуститься в плавание - восхождение абсолютной связанности; вина же - это гордая изоляция замыкающегося в себе самобытия, которое без процесса было бы подобно умиранию заживо (das ohne Prozeß wäre wie der Tod bei lebendigem Leibe).
Конечной цели мы в коммуникации знать не можем. Вопрос об успехе имел бы двоякий смысл: смотря по тому, имеются ли в виду успехи как целесообразные акты реализации через посредство общности в мире или же имеется в виду успех в смысле того, что решается и тем самым обретает вечную действительность. Материальные успехи в зримом существовании признаются и составляют возможную плоть экзистенциального успеха, но все они исчезают в противосмысленности (Si
6. Коммуникация и любовь
- Поскольку, стало быть, самобытие становится собою только в коммуникации, ни я, ни другой не составляют устойчивой субстанции бытия, которая бы предшествовала нашей коммуникации. Скорее, напротив: кажется, что подлинная коммуникация прекращается именно там, где я принимаю себя и другого за подобный устойчивый состав бытия; тогда она действительна только как - в существенном не имеющее последствий для самобытия, - соприкосновение двух, в сущности, солипсистских существ.
Становление самости в коммуникации предстало нам поэтому как творение из ничего. Дело выглядит так, как если бы солидарная борьба, не имеющая распознаваемого истока, становилась возможной в полярности одиночества и объединения, раскрытия и реализации для того, чтобы дать возникнуть из нее самобытию. В самом деле, всякому фиксирующему утверждению налично существующего для себя единичного бытия как замкнутой монады следует противопоставить диалектику становления, в котором отдельные звенья суть лишь то, что они совместно порождают как свое самобытие. Но высказывание об экзистенциальном становлении из ничего имеет силу лишь в отрицательном смысле, в противовес попытке объективного объяснения из некоторого предполагаемого существования, но не как высказывание, в котором бы самобытие могло знать само себя как положительно выраженное в самом своем истоке. Скорее следует задать вопрос: в каком смысле надлежит понимать предшествующее бытию экзистенции, предстающее нам в коммуникации как самобытие.