Страница 11 из 103
Я удивленно выдохнула и прикрыла глаза на мгновение. Перед моим взором всё ещё плыли звезды. Они никогда не перестанут меня удивлять, как, видимо, и этот почти незнакомый мне человек.
- Мне кажется, что глупо не держаться за жизнь, а отдавать эту жизнь просто так. Если есть достойная цель, то лучше достичь её и умереть, преуспев, чем просто передать в руки создателю своё дыхание.
На болоте мы верим в то, что наша жизнь — в нашем дыхании. Когда настает чей-то черед умирать, то к нему приходит её посланник, шелестя камышами, и накладывает руки на твои губы, забирая оставшиеся тебе выдохи и вдохи. Каждому из нас отмеряно огромное количество вдохов и выдохов, вот только посланники всегда голодны и не могут ждать вечно.
- А вы? Во что верите вы?- внезапно даже для самой себя спросила я. Всё, что угодно, только чтобы избавиться от назойливых мыслей.
- Там, откуда я родом, - охотно начал мужчина, и я перекатилась на живот, чтобы видеть его лицо. Когда кто-то что-то рассказывает, так лучше понимаешь историю. Реджинальд сложил руки на груди и в упор смотрел на меня. Я смело приняла взгляд, было слишком интересно, чтобы снова отворачиваться. - Люди считают, что у каждого человека есть душа.
Да, об этом я слышала. Некоторые духи ими питались. От них я знала, что души бывают старые и молодые, и если мой знакомый березовник предпочитал совсем маленьких детей, которые, как он говорил, имели сладковатый привкус, то дух ивы любил души умудренных опытом людей, которые были терпкими, чуть с кислинкой. Но говорить об этом своему спутнику я, естественно, не собиралась.
- И когда человек умирает, - продолжил Реджинальд глубоким голосом. - Его душа возносится вверх. Те, кто были благородными и справедливыми во время жизни, боролись за правое дело, становятся звездами. А все остальные — это та чернота, что между ними. Раньше жрецы за определенные суммы обещали очистить человека от скверны. Мой отец прекратил это, хотя до сих пор там и тут всплывают подпольные дела. Каждому хочется быть звездой.
- Это красиво. По крайней мере, красивее, чем у нас — после смерти ты растворишься в мире. А вы будете сиять там, наверху...
- Сомневаюсь, - хмыкнул Реджинальд, и по его лицу пробежала тень. Правда, она развеялась буквально через пару секунд. Из его голоса пропала вся доброта и вежливость, когда он грубо приказал. - Ложитесь спать, госпожа кикимора, мы отправляемся рано.
Я обиженно и в то же время непонимающе насупилась. Что за человек, который сомневается в собственной вере?
И лишь уже засыпая я подумала, что, должно быть, говоря о всех остальных, он имел в виду самого себя. Какого это — жить и знать, что ты станешь лишь пустотой между яркими голубыми душами, что пока ими будут любоваться, ты будешь предан забвению?
Я заснула на мягкой траве, так и не перебравшись на расстеленное одеяло. Мысли мои были о загадочном человеческом мужчине, который сам лишил себя своей звезды.