Страница 41 из 62
- Но позвольте, марсианин ведь сказал, что у них нет дурных намерений, - робко возразил Будушкин.
- Не будьте ослом, - грубо сказал Дубилов, - с добрым делом в чужой дом тайком не пробираются.
Вбежал Лутохин и сообщил, что телефон не работает, а света, насколько можно судить по поднявшемуся вокруг переполоху, нет во всем городе.
- Не понимаю, чего мы сидим? - вскочил вдруг Дубилов.
- А что?
- Надо принимать меры.
- О чем вы? - спросил Будушкин.
- Среди нас марсиане. Их следует выловить, и без промедления.
- Как вы собираетесь это сделать? - осведомился Звонский.
- Пока не знаю. Знаю, что надо браться тотчас.
- Тогда беритесь. Прямо здесь советую и начать. Вам ведь, без сомнения, известно, чем пахнут марсиане, так вам и бояться нечего.
- Друзья, друзья, успокойтесь, прошу вас! - взывал Никодим.
Звонский и Дубилов стаяли друг перед другом в позе изготовившихся к бою петухов. Слесарь Гаврила Никитич собирался разнять, если все-таки начнут, во что он, зная эту публику, в глубине души не верил. Жена Дубилова повисла на своем муже, а Диана - на Звонском. Сарафаненко исчез. Будушкин пробирался к выходу.
ДЕРЖИ МАРСИАНИНА!
Гражданин Гудаутов сошел с поезда дальнего следования и прошествовал в вокзальный ресторан, пребывая в отличном расположении духа. Он с энтузиазмом насвистывал популярную песенку: «Грусть напрасна, Потому что жизнь прекрасна, Если ты живешь и любишь, Как в последний раз». Слова эти находили живейший отклик в его душе, поскольку Гудаутов действительно жил каждый раз, как в последний. Во всяком случае, перед очередной отсидкой.
Гудаутова впервые назвали гражданином много лет назад, когда председатель райсовета вручил ему паспорт, а родня и местная общественность сердечно поздравили с приобретением широкого круга гражданских прав.
В следующий раз он был назван так уже в связи с нарушением своих гражданских обязанностей и попыткой присвоить не принадлежащие ему ценности. Потом Гудаутов неоднократно бывал в подобной ситуации, обращение «гражданин» ему полюбилось, он привык так представляться и даже думать о себе в третьем лице.
Вот и сейчас. «Гражданин Гудаутов, - мурлыкал он сам себе, шагая мягкой и цепкой поступью барса к свободному столику в темном углу ресторанного зала, - гражданин Гудаутов, ты настоящий мужчина!» Давно не было у него такой удачной операции. Три туго набитых бумажника добыто в одну железнодорожную ночь. За вычетом стоимости билета и саквояжика с грязным бельем, который пришлось забыть в вагоне, чистая выручка составила 1895 рублей. А какие сюрпризы таил элегантный чемоданчик из желтой кожи, который Гудаутов подхватил на выходе и с содержимым которого не успел ознакомиться? Жизнь и в самом деле была прекрасна!
Гудаутов привычно запечатлел в памяти расположение столиков, наметил кратчайший путь на волю и взял на учет ближних посетителей. Карта местности показалась ему благоприятной. Устроившись поудобней и надежно примостив чемоданчик у своей правой ноги, он позвал официанта и позволил себе расслабиться.
Прямо перед ним сидели двое мужчин и девушка. Одного из мужчин, крупного и румяного, который подносил бокал ко рту осторожными замедленными движениями, Гудаутов сразу окрестил лопухом. Второй был худ и истерически подвижен, ерзал на стуле, временами даже подпрыгивал и поглядывал по сторонам, явно не стесняясь привлекать к себе внимание. «Артист», - определил опытный Гудаутов. Как всегда, он с большим удовольствием оглядел девушку. На его вкус она была «не ахти, но ничего».
Следующие полчаса его внимание было занято выбором блюд. Официанты в провинции не меньше, чем в столице, проявляли к Гудаутову особое почтение. Чутье, видимо, им подсказывало, что этот смуглый южный человек с бархатными глазами, барскими манерами и фамильярным обхождением умеет легко зарабатывать деньги и привык сорить ими. Словом, сердца людей, занятых в сфере обслуживания, раскрывались перед Гудаутовым. Он был приятно удивлен изысканностью и широтой выбора пищи, предложенной вокзальным ресторанчиком. И лишний раз похвалил себя за решение сделать остановку в Заборьевске.
Дожевывая котлету по-киевски, Гудаутов с удовольствием поймал на себе заинтересованный взгляд девицы и немедленно ответил встречным взглядом. Его не смутило, что девица поспешно отвела глаза, - все шло как надо. Тем более, что «лопух», с которым Гудаутов, учитывая разницу весовых категорий, предпочел бы не вступать в прямой конфликт, куда-то исчез, а «артиста» можно было не принимать в расчет.
Шевельнув ногой, Гудаутов вспомнил о чемоданчике. Это несколько его утешило. «Ну, денег, конечно, там нет, не найдешь теперь дураков возить тугрики в такой упаковке. Но если человек отправился в дальнюю дорогу только с чемоданчиком, значит, в нем должно быть нечто стоящее.
Нет занятия более увлекательного, чем угадывать содержимое чужого чемодана, который стал твоим. На секунду выключившись из атмосферы, Гудаутов проворонил возвращение «лопуха» и его интенсивное переглядывание с «артистом». Он не смог оценить маневра двух официантов и нескольких добровольцев из публики, которые заняли стратегические позиции в зале, отрезав путь к отступлению. Но самым большим позором для профессиональной репутации Гудаутова стало то, что он не заметил, как к нему вплотную приблизился статный администратор, и не почуял никакого подвоха, когда тот осведомился, понравилась ли гостю заборьевская привокзальная кухня.
- Недурно, совсем недурно, - благодушно ответил он. - Можете, уважаемый, поблагодарить повара от имени… э… номенклатурного командированного.
- Издалека следуете? - дружески поинтересовался администратор.
- Из столицы, конечно, друг мой, - ответил Гудаутов.
- Как там она?
Гудаутов лишь закатил глаза и многозначительно покачал головой, давая понять, что с Москвой все в порядке. Но метр этим не удовлетворился, решив, видимо, выудить как можно больше сведений о положении вещей в столице.
- Приезжих небось много? - спросил он полуутвердительно.
- Хватает. - Гудаутов начал раздражаться.
- И откуда?
Это уже было нахальством.
- С Луны, - ответил Гудаутов и хотел было добавить что-нибудь покрепче, но тут вдруг до него дошло все сразу: «И пристает неспроста, и пялится подозрительно, и в окружение взял… Ах, чемоданчик, чемоданчик!»
Гудаутов молниеносно привел себя в состояние самообороны. В данный момент главной задачей стало не сказать ничего такого, что могло бы навести их на след. «А что им известно? Неужели по тревоге с поезда опознали чемоданчик? Я-то, идиот, выставил на обозрение! Однако никто вроде бы его и не замечает, все уставились на мой портрет. Усы не понравились, что ли?»
Гудаутов машинально провел рукой по своим мушкетерским усикам.
- А с других планет никого не встречали? - обаятельно улыбаясь, спросил статный администратор.
- Только с Марса, - быстро нашелся Гудаутов, тоже обаятельно улыбаясь. На какой-то миг ему подумалось, что местные шутники всего-то решили его разыграть. Но эта утешительная версия была перечеркнута сразу же, ибо слово «Марс» вызвало в зале необыкновенное движение.
«Артист», вскочив с места, завопил:
- Он, он, хватайте!
«Лопух», повинуясь призыву, в два прыжка преодолел расстояние между столиками. В момент оказались здесь и официанты с добровольцами. Дюжина рук цепко ухватила Гудаутова, он оказался в центре плотного кружка, который, быстро обрастая любопытствующими из персонала и посетителей, на глазах превращался в толпу.
- В чем дело? Уберите лапы! - возмущался Гудаутов, не теряя самообладания.
- Он, не пускайте! - кричал «артист», взявший на себя распорядительские функции.
- Кто «он»? Чего орешь? - повысил голос Гудаутов. - Вы, как официальное лицо, - обратился он к администратору, - будете отвечать за это беспримерное издевательство над личностью гражданина.
- Он еще хорохорится! - сказал кто-то из ближайшего окружения.