Страница 36 из 62
- Немой или нас дурачит! - с досадой заключил прохожий и обернулся в сторону Клеобиса. - Друзья, - заорал он, - да ведь это наш дорогой Фил!
Тут все кинулись к своему любимцу, каждый стремился хоть чем-то ему услужить. Не имея возможности ничего сказать своим поклонникам, Фил натянуто им улыбался, похлопывал по спинам, разводил руками - и так, пока ему не удалось от них вырваться.
Добираясь до дому, Клеобис столкнулся с еще несколькими случаями внезапной немоты. Первоначальная версия оказалась ошибочной, и за стенами лаборатории болезнь распространялась со скоростью чумы. Уже в вечерних выпусках новостей сообщалось про странную напасть, постигшую фаэтян, и высказывались догадки о возможном ее происхождении. Одновременно репортеры сетовали на то, что коммуникаторы - передатчики мысли отказали все как один как раз в тот момент, когда в них объявилась самая неотложная нужда. Строились догадки: нет ли здесь злоумышления со стороны неспокойных соседей - марсиан?
Впрочем, пересуды прекратились по той простой причине, что через неделю все население Фаэтона онемело. Вероятно, какие-то единицы сохранили дар речи, но предпочли им не пользоваться - то ли из солидарности со своими согражданами, то ли из страха перед ними. Кое-как пережив потрясение, Клеобис вернулся в лабораторию и вынужден был по каждому пустяку писать послания своим подручным. Уже на второй день он сообразил, что вместо тетрадей и блокнотов уместно употребить черную доску и мел - эта рационализаторская идея нашла быстрое распространение.
«Подай отвертку», - написал Клеобис.
«Какую?» - написал Лизис.
«Самую миниатюрную».
«А куда вы ее положили?»
Здесь Фил получил возможность кивком головы указать на шкафчик с инструментом, а Лизис, порывшись на полках, так же жестом дал понять, что отвертку найти не удалось.
«Вспомни, куда ты ее девал, неряха!» - рассердился Фил.
«А я и вовсе ее не брал, сами вы только что держали ее в руках», - надерзил в ответ помощник.
Помножив такие разговоры на общее число занятых во всех сферах жизнедеятельности, можно понять, каких чудовищных размеров достигла растрата времени и сил. Фаэтянское общество уподобилось автомобилю, взбиравшемуся по горной дороге: внезапно заглох мотор, и машина покатилась вниз с нарастающей скоростью. Наука, промышленность, искусство - все начало хромать, спотыкаться, горбиться, тускнеть, покрываться плесенью, приходить в негодность. И как всегда бывает в эпохи упадка, беспросветная мгла, затянувшая горизонт публичной жизни, стала истоком множащихся личных трагедий. Потрясенные потерей речи фаэтяне, особенно тонкие, художественные натуры, сходили с ума, кидались с мостов в реки, предавались мрачной меланхолии или бессмысленному разгулу. Печальное зрелище, не правда ли?
Немота уже унесла в небытие треть жителей, когда эпидемия вдруг пошла на убыль. К выжившим, кому раньше, кому позже, вернулась способность речи. Вздох облегчения пронесся над планетой. Столь глубоко было потрясение пережитым несчастьем, столь велика радость вновь обретенной способности произносить Слово родным, друзьям, сослуживцам, да и просто первому встречному, что никто и не вспомнил о «Коммуникаторе-5». Некогда популярные приборы пылились теперь в сараях вместе с другой рухлядью или шли на изготовление примусов.
Один Клеобис не оставался равнодушным к судьбе своего детища. Упорно искал он причину таинственного выхода из строя одновременно всех приборов с телепатической приставкой. И все чаще с досадой ловил на себе сочувственные взгляды своего ассистента. Однажды он вспыхнул.
- Ты, Лизис, словно жалеешь меня! Соизволь объяснить, в чем дело!
Лизис на сей раз не смутился.
- Я знаю причину, - лаконично пояснил он.
- Знаешь, почему не работают мои коммуникаторы, и молчишь?
- Ждал, пока вы сами додумаетесь.
- Негодяй, какой негодяй! - не мог сдержать возмущения Фил.
Лизис же, все еще не отвыкший от немоты, молча подвел конструктора к пульту управления, подал ему увеличительное стекло и ткнул пальцем в гнездо контактов. Стоило Клеобису взглянуть, и все стало ясно. Еле видимая даже вооруженным глазом проволочка включала энергетическое поле, в пределах которого передача мыслей на расстоянии становилась невозможной.
Фил почувствовал слабость в ногах и опустился на стул. Но уже в следующую минуту вскочил и схватил кусачки. Однако Лизис заслонил от него пульт. Брови его сошлись в переносице, губы потеряли кривизну и вытянулись в жесткую прямую линию. Побелевшие от напряжения руки сжимали металлический брус.
- Не подходите, или я убью вас! - пригрозил он.
- Ты с ума сошел!
- Неужели вы ничего не поняли, учитель! Ведь именно из-за ваших пятых коммуникаторов Фаэтон онемел.
- Глупости! Я потерял дар речи после того, как ты вывел их из строя.
- Вы онемели задолго до того, как я отважился на такой шаг, - возразил Лизис. - Но просто не осознали этого, поскольку привыкли пользоваться своей электронной телепатической связью. Как, впрочем, и все другие фаэтяне. Иного способа отрезвить вас не существовало. Забей я тревогу - меня приняли бы за низкого завистника и клеветника, только и всего.
Фил пристально посмотрел в глаза Лизису. С кончика его языка готовы были сорваться слова жгучей ненависти к бывшему ученику, прервавшему победный полет его гения.
- Иди, сынок, - сказал он, - ступай, не бойся, я не стану делать глупостей.
Лизис положил брусок и молча вышел. Спустя несколько минут сильный взрыв повыбивал стекла в округе, столб дыма застил небо над городом. Это горела лаборатория Фила Клеобиса.
ГЛУХОТА
Стратоник отпрянул от подзорной трубы, зажмурился на миг, давая наваждению исчезнуть, и снова прильнул к ней. Ничто в расположении светил не изменилось. Сомнений не оставалось: ось Фаэтона начала потихоньку смещаться.
Он кубарем скатился с чердака, где была оборудована астрономическая лаборатория, возбужденный, ворвался в кухню. Вкусно пахло блинами.
- За стол! - скомандовала жена.
- Я сделал открытие! - сообщил Стратоник.
- Поздравляю! Тебе с икрой или со сметаной?
- Не с чем поздравлять. Лучше б мне его не делать.
- Так закрой его обратно. Ты бы занялся сыном. Второй день носит из школы одни двойки.
- Ось Фаэтона сместилась.
- Смотри-ка! - удивилась жена. - Кто же его так раскачал?
- Во всяком случае, не мы с тобой. Может быть, «фонарик» Менандра или коммуникаторы Клеобиса? Это еще надо установить.
- Он доставит нам много хлопот, - сказала жена.
- Хлопоты не то слово, - возразил Стратоник.
- Растет сорванцом, а все потому, что ты не уделяешь ему никакого внимания, дни и ночи проводишь на своем чердаке.
Стратоник поперхнулся.
- Я тебе о серьезных вещах толкую, а ты…
- Собственный сын для тебя не серьезная вещь?
- Да ты хоть отдаленно представляешь, что значит смещение оси?
- Не знаю и знать не хочу. У меня есть дела поважнее, чем витать в облаках.
Стратоник махнул рукой, доел блин и пошел в юридическую контору. Там он поделился своим открытием с Эсхипом. Самый старый из сотрудников, тот приходил на работу первым, а уходил последним, чтобы не обнаружить физической немощи, которую от него ожидали.
- Ну и что? - спросил Эсхип.
- Это значит, что планета будет постепенно сходить с места, пока не сорвется с орбиты и не упадет на Солнце.
- И мы все покатимся колесом? - хмыкнул Эсхип. - Шефу это полезно, - желчно добавил он.
- Ты, кажется, мне не веришь, - обиделся Стратоник.
- Согласись, дружок, астрономия для тебя только хобби.
- Расчеты неопровержимо доказывают…
- Ладно, ладно, все равно я в этом ни черта не смыслю. Если ты прав, нам не остается ничего иного, как примириться со своей участью. Ты вот лучше скажи мне, имел ли шеф моральное право скинуть с себя дело о хищении на автобазе…
Наученный этим опытом, Стратоник не стал откровенничать с другими своими коллегами, а в обеденный перерыв побежал к приятелю - работнику планетария, от кого и перенял увлечение небесной сферой. Тот пребывал в глубокой меланхолии по случаю очередного скандала в семье. Выслушав сбивчивую речь Стратоника, он спросил: