Посюстороннее

А главное -- выражение нечеловеческой муки, исказившее лицо. Лицо, которое бессильно будет даже прохрипеть: "Это же штамп!"

Ха-ха, думаю я, ха-ха.

И пишу критику вежливый ответ.

Самая младшая сестра уже замужем, у нее есть маленький сын. А еще она ни за что не хочет заводить в квартире кота.

Куда нам идти?

Как же я радовалась, что общагу дали. Конечно, комнатка убитая, но ничего, жить можно.

Хуже всего была кровать, такая с железной сеткой, провисавшей до самого пола. Считай что гамак. И скрипит! Перевернешься с боку на бок - так взвизгнет, что аж подскочишь. А как спина наутро болит!.. Правда, я быстро выход нашла: в коридоре стояла бесхозная дверь, снятая кем-то с петель, ее я и уложила на кровать поверх сетки. Тут возникла другая проблема: с лакированной поверхности двери соскальзывал матрас. Пару раз за ночь съехав на пол, я решила убрать матрас в шкаф, а на двери-кровати просто постелила простыню. Жестко, конечно, вышло, но ничего, привыкла: спала на спине, даже не ворочалась ночью. Лежала себе как труп в пустыне, то есть на простыне, и смотрела свои студенческие сны.

В комнате напротив жила Валя, девушка с диваном. Не могла она на общаговской кровати спать. Купила диван этот, его еще грузчики привезли, сильно ругались, когда в дверь пройти не удавалось. Еле-еле его втащили в ее комнатку.

Валя была общительная, много говорила, часто жаловалась.

-- Ехала, собиралась впопыхах! Утюжок для волос не взяла. Как я теперь без утюжка? А он дорого стоит! А я уже диван купила! Теперь вот думаю: потерпела бы и на кровати!

Я пожимала плечами.

-- Не могу без утюжка, -- снова повторяла она. -- Это моё всё.

-- Всё -- это Пушкин, -- попыталась пошутить я, но она не поняла.

-- При чем тут Пушкин? Его можно в библиотеке взять...

Валя очень гордилась тем, что была замужем. Три года! Сразу после школы вышла за одноклассника. С ее слов, они хорошо жили, очень, но потом почему-то разошлись, и она поступила в вуз.

Мы с Валей не очень-то дружили. Она слишком много говорила, и словечка не вставить, ну а если самой потрепаться нельзя -- разве ж это дружба?

С деньгами было кисло, стипендии не хватало, и я устроилась на работу, в колл-центр. В общагу приходила поздно и сразу валилась спать.

Тогда мне и стали сниться эти сны. Каждый день -- одно и то же. А ведь я была уставшая, вымотанная, да и спала на неудобной деревяшке, почему бы не вырубаться полностью, так нет -- сны, каждый день сны!..

Какая-то женщина ходила по моей комнате, женщина в ярко-синем халате с красными узорами, что-то типа иероглифов. На ногах -- толстые шерстяные носки и розовые сланцы.

Женщина просто слонялась по комнате, бесцельно, то в одном углу постоит, то в другом, то выбившуюся прядь волос за ухо заправит, то рукава халата закатает. А потом спрашивает, растерянно так:

-- Зачем я сюда пришла?

Как, знаете, бывает в своей квартире, когда отправишься в другую комнату, а по дороге забудешь, зачем шел. Так вот и она.

И снова ходит, ходит...

А потом вдруг замрет, взгляд -- прямо на меня, но как будто не видя -- и говорит:

-- А куда мне теперь идти?

Жалобно так. А меня бесить начала эта ее жалобность. Откуда я знаю, куда идти ей? И вот говорю я про себя во сне как-то раз:

-- Да куда хочешь, туда иди, только уходи отсюда!

На следующую ночь она мне не приснилась. И потом тоже.

А через несколько ночей я проснулась от того, что кто-то дико орал в коридоре.

Вышла, смотрю: народ бежит на кухню. А там Валя, у которой диван - сейчас и муж - раньше. Ее уже кто-то из прибежавших первыми девочек обнял, утешает. Я спрашиваю:

-- В чем дело?

Народ только сонно моргает, ничего не понимает.

Успокоили Вальку. А назавтра вечером она сама ко мне пришла и рассказала, что случилось.

-- Не спалось мне. Муть какая-то на душе стояла, муть. Я вышла из комнаты, прошлась по коридору. Слышу: на кухне кто-то есть. А мне поговорить так охота! Подхожу к кухне, вижу: свет горит. Захожу: нет никого. Вот думаю, странно. И свет горит! Мой Слава очень не любил, когда я забывала выключить свет... Кричал: "Не работаешь, так хотя бы экономь!" Так и приучил меня, я всегда-всегда за собой свет тушу и за другими тоже... Я только повернулась к выключателю, свет погасить, как вдруг, знаешь, этим... боковым зрением вижу: что-то двинулось рядом со мной. Оборачиваюсь -- так и есть, стоит женщина. Стоит прямо напротив меня. Как она тут оказалась, когда только что тут никого не было? В кухне-то никаких закутков нет, все на виду: две плиты, столы, мойка... А она стоит просто напротив меня. С меня ростом, в синем халате фланелевом, волосы в хвостик собраны. На ногах носки толстые и эти... тапочки для душа... Стоит, смотрит... Я ей начала говорить что-то, а она мне резко так: "А некуда мне отсюда идти!.." И исчезла! Просто взяла и исчезла! Как не было ее, понимаешь? И тут я как заору!

Валька заплакала.

-- Страшно мне, страшно...

-- Да ладно тебе... Подумаешь, глюк словила... Или призрака увидела...

-- Я с ума не сошла? Может, я свихнулась? Может, я ненормальная?

-- Нет, нет, что ты... Я ее тоже... видела.

И я рассказала ей про свои сны.

-- Может, это такой общажный дух, -- подытожила я. -- Ему некуда идти, вот и слоняется здесь. Ничего интересного.

-- Ага, -- согласилась Валя, -- ага.

Она вздохнула.

-- А я уже думала, что свихнулась. Я ведь немножечко того, ты же заметила. Говорю, как из пулемета. А я просто нервничаю... Я ведь никогда так далеко от дома не была, никогда. Сперва с родителями жила, потом с мужем, а потом Слава меня выгнал... Сказал: готовишь плохо, не хозяйка ты... а я так плакала, плакала... а потом в универ этот подала документы, чтоб подальше, подальше от всего этого...

-- Ну... а я от родителей сбежала...

Мы проговорили всю ночь. И когда она уже уходила, в дверях, вдруг как-то виновато сказала, с улыбкой:

-- Но ведь... у нас есть куда идти, правда?

-- Ну конечно, -- сказала я. -- Конечно. Иди спать.

И я завалилась на свою дверь-кровать -- и мне открылась пустота -- только на пару часов, потому что потом взревел будильник: пора на работу.

Валя вскоре устроилась продавцом в салон сотовой связи. Работа - это всё.

Женщина в черном

-- Он бы ко мне не ушел.

-- Откуда ты знаешь? -- Я была зла. На тот момент поступок Марины казался мне глупым и жестоким: забеременела от женатого любовника и, ничего ему не сообщив, сделала аборт. -- Может, это как раз и был твой шанс! Ну те дети его уже большие! Может, его жена и не держала бы!

Мы сидели друг напротив друга за столиком в кафе. Я иногда бросала взгляды на улицу -- поздняя осень, темнота, дождь, фонари... Красиво. А выйдешь -- пахнет в лицо шумом города, вонью машин... Да уж, хорошо там, где меня нет...

-- Люд, ну чего ж ты тупая такая! -- Марина была явно раздражена, но не навязчивой заботой о ее семейном счастье, а моей непонятливостью. -- Я специально себе такого мужика нашла, который от жены не уйдет! И детей, кроме тех, что есть, не захочет!

-- А почему тогда ему не сказала? Раз точно не захотел бы?

-- Да потому... чтобы наверняка! Да и я сама детей... ни за что! А вдруг он бы уговаривать стал? А мне он нравится, ему могла бы и... а я -- не хочу!

-- Марин, а почему так? -- Я растерялась. -- Хотят же обычно...

-- Обычно -- хотят. А я -- нет. Ты-то сама, можно подумать, сильно хочешь ребенка...

-- Так я это... я это... ну это...

-- Чего это? Чайлд-фри?

-- Наверно.

-- Балда ты. -- Марина вздохнула.

-- Извини. -- Я топила взгляд в чашке с кофе.