Девушка с обочины

– Пронто.

Мужской голос что-то застрекотал на ухо Этторе. В ответ он возбужденно отвечал. После, закрыв трубку сотового, тяжело вздохнул, прикусив антенну губами.

– Что-то случилось? – поинтересовалась я.

– Случилось. Моя сестра в больнице. Она потеряла ребёнка – пятого по счету. Звонил её муж и сообщил мне эту новость. С ума сойти – пятый выкидыш!

– Мне жаль. А почему так происходит с вашей сестрой?

– У неё слабая матка. Едва наступает третий месяц беременности – теряет ребёнка. Врачи советовали ей не беременеть. Но они с мужем даже слышать не хотят об этом!

– Понимаю, как печально, – посочувствовала я.

– Послушай, что будем делать? Где ты живёшь не помнишь, куда везти тебя не знаешь. Твой вид оставляет желать лучшего, – недовольно и с раздражением в голосе Этторе задал свой вопрос.

Я разревелась. Нервы здали. Безусловно Этторе имел право. Как снег на голову свалилась без имени и флага.

– Ну, перестань плакать, – погладил он меня по плечу.

– У меня есть предложение. Я живу неподалеку. Можем заехать, ты выберешь необходимое из гардероба моей сестры, позавтракаем, а завтра пойдём в магазин и купим тебе что-нибудь подходящее из вещей.

Паника накрыла меня. Но трезвым умом я понимала, что другого пути нет. Паспорт мой – у хозяина. При мне только ксерокопия первой страницы и всё. Ладно, хуже чем есть не будет. Либо он палач, либо ангел-хранитель.

– Хорошо, Этторе. Поехали, – преодолевая страх, ответила я.

Машина понеслась по автомагистрали. Начинался рассвет. Я не понимала, где нахожусь и куда мы

едем. Одним словом, находилась в состоянии шока и прострации.

Этторе мчался по автостраде. Встречных машин почти не было. Сегодня воскресенье – никто не работает. Откуда, интересно, Этторе ехал в такой поздний час? Я заметила, что он начал зевать.

– Ох, накатывает сон. Был с друзьями на ужине, а потом пошли на дискотеку. У нас в Италии дискотеки с двенадцати ночи и до шести утра в субботу открыты, – словно прочитал мои мысли Этторе.

Я слушала его и всё ещё находилась в прострации. Мне хотелось выпить, чтобы на минуту не думать о случившемся и о той неизвестни, которая ждет меня. Как только приедем, обязательно попрошу спиртного. Этторе притормозил у платного шлагбаума скоростной дороги, вытащил купюру и просунул в автомат. Шлагбаум поднялся, машина съехала с автострады, и мы поехали по незнакомым улочкам и дорогам. Спустя минут десять остановились у трёхэтажного дома и Этторе выключил мотор белой “Альфа Ромео Джульетта”.

– Мы приехали, – он пристально посмотрел на меня.

– Можем идти.

Я открыла дверь машины и попыталась выйти, но тут же ощутила простреливающую боль в ноге.

– Ай, – вскрикнула я.

– Что случилось? – спросил мужчина.

– Больно ступить, – я поморщилась.

– Наверное ушиблась при падении. В состоянии шока не разобралась, а вот теперь организм начинает осознавать, что с ним приключилось и болевые синдромы выходят наружу. Так бывает.

– Я тоже так думаю, – согласилась я и попыталась встать. На этот раз у меня получилось, но боль простреливала в лодыжке.

– Сможешь идти? Опирайся на меня, – Этторе подошёл ко мне и подставил свою руку.

Мы вошли в дом. Пожилая женщина с маленькой собачкой на поводке встретила нас и доброжелательно кивнула Этторе головой, окинув меня взглядом с ног до головы. Тем временем, он открыл ключом дверь в подьезд и пропустил меня вперёд. Я вошла в красивый холл с мраморными полами и стоящими в вазах цветами. Добротные лампы освещали подьезд. Мы направились к лифту, сияющим словно зеркало панелью. Вот как здесь живут! Не сравнить с нашими подьездами, которые пахнут кошачей мочой и разбросанными окурками. Мы зашли в лифт, надраенный и блестящий – с огромным зеркалом во всю заднюю панель лифта. Да уж! Моё отражение в зеркале оставляло желать лучшего, лучше бы и не смотрелась. Распухшие глаза, нос, размазанные тени и порваные колготки, ссадины и царапины.

Этторе смотрел на меня и что-то напоминающее улыбку скользнуло по его лицу. Лифт остановился на нужном этаже, мы вышли и он открыл передо мной красивую дубовую дверь с золотыми ручками.

– Проходи, – галантно пригласил он меня в квартиру.

Я вошла в уютную гостинную с большим диваном из велюра, компактной “стенкой” и огромным плазменным телевизором. Дальше виднелась кухня со стеклянным столом и современной кухонной мебелью.

– Ты как, в порядке? Успокоилась? – спросил Этторе.

– Не совсем. Непривычно. Скрывать не стану – страшно.

– Хочешь сказать, что меня боишься?

– Нет, – слукавила я. – Просто непривычное состояние от пережитого шок.

– Не волнуйся. Я не причиню вреда. Пойдём со мной в комнату сестры и для начала ты выберешь себе что– нибудь из одежды. Кстати, как твоя нога?

– Болит, но уже меньше. А можно я сниму с себя эти “кандалы”? Сил больше нет.

– Разумется. Помочь тебе?

С помощью Этторе я сняла сапожищи. В этот момент из правого сапога на пол выпали деньги: шесть купюр по пятьдесят евро, которые я заработала за ночь. По наставлению хозяина, мы с девушками должны были прятать деньги в сапоги, оставляя в кошельке не более одной купюры. В случае грабежа, грабитель останется ни с чем, вернее с одной купюрой. На лице Этторе проскользнуло смущение, а мне стало неловко за случившийся конфуз.

– Прости, – прошептала я, – издержки профессии. Я совсем забыла, что у меня в потайном месте деньги.

– Понимаю, ничего страшного.

– Этторе, – отчаянно вздохнула я, – поверь, меня тол– кнули жизненные обстоятельства на такойт отчаянный шаг. Мне самой мерзко. Ты даже не представляешь, как я себя ненавижу!

– Я понимаю. От хорошей жизни мало кто решится на такое, поэтому не собираюсь тебя осуждать. На вот, держи, обувайся, – Этторе поднёс смешные комнатные тапочки в виде мордочек обезьянок. – Тапочки моей сестры.

Я обулась. Размер подошел.

– В самый раз, смотри-ка. Прикольные, никогда таких не видела.

– Ну, что, Людмила, будем завтракать? Или может для начала душ?

– Пожалуй, выберу душ. Я в таком ужасном виде, – и панически окинула себя взглядом.

– Пойдём, там в шкафу есть полотенца и банный халат. Мы вошли в просторную комнату с односпальной кроватью, небольшим телевизором на тумбе и шифоньером с лакированными белыми панелями. Этторе распахнул створку шкафа и вытащил с полки махровый халат розового цвета и такой же расцветки два полотенца: одно большое банное, другое поменьше.

– Держи. Шампуни и мыльные средства найдёшь в ванной на полке.

Этторе провёл меня по коридору к деревянной двери в ванную комнату. Я вошла и первым делом, скинув с себя все вещи, встала в белоснежную ванну с гидромассажем. Отрегулировав температуру воды, я стояла под струей теплой воды. Я принялась натирать тело мыльной пеной с ароматом апельсина, словно пытаясь смыть с себя всё, что со мной произошло за эту ночь. За какие-то четыре часа я пропустила через себя шесть мужиков. Это было только начало. Хозяин настаивал, что норма за ночь – минимум 500 евро, что означало не менее десяти клиентов.

Паника, ужас сковали моё сознание: «Нет, я этого не выдержу! Уж лучше сбежать и вернуться на родину. А что там? Снова пьяная мать, собутыльники, безденежье и безработица. Никогда не забуду, как однажды, прийдя со школы я увидела мать, ублажающую двоих мужиков. Один брал её сзади, а другому она делала

минет. Заметив в коридоре мою тень, один из них крикнул мне: “Чего прячешься? Присоединяйся, не пожалеешь”. Я быстро схватила своё пальто и, хлопнув дверью, бросилась восвояси к соседке по двору Ленке. Один раз мамаша умудрилась подцепить сифилис от очередного поклонника-собутыльника, за ней прибыла принудительная бригада врачей и её увезли на лечение. После того случая меня игнорировали в нашем дворе, соседи тыкали пальцами и отворачивались в прямом смысле этого слова. Лишь Ленка – подружка детства