Страница 32 из 206
Да и я хорош! Послал друга в проклятую деревню…
Но самое худшее было уже позади.
- В следующий раз не будешь совать свой нос, куда не надо,- буркнула Эллис и обратилась ко мне:- Расскажи, как у тебя все прошло. Что там, в Башне?
- Просто жуть…
Мой рассказ занял минут двадцать – и это я еще обошелся без лишних подробностей.
- Удивляюсь, как тебе вообще удалось выпутаться из этой истории,- констатировала девушка.- Подобные квесты не рассчитаны на таких, как ты. Класс не подходящий, слишком слабая ментальная защита и все такое.
- И темнее менее.
Мы помолчали.
- А что теперь?- спросил Альгой.- Я бы не прочь смотаться в Междумирье: устал, как пахатливый конь.
- Какая самокритика!- фыркнула Эллис.- Похоти в тебе, на самом деле, хоть отбавляй.
- Я совсем не это хотел сказать!- покраснел алхимик.- Я имел в виду коня, который землю пашет.
- Все ты правильно сказал…- проворчала магичка.
- В общем, я рад, что все хорошо закончилось,- поспешил сменить тему Альгой.- И если у вас больше нет никаких дел в Аквине, то я хотел бы вернуться в Вальведеран. Ноги моей больше не будет в этой деревне.
Эллис пожала плечами, а я сказал:
- Можешь идти, если так приспичило. А у меня есть еще одно дельце: нужно закончить квест леверленга.- Я посмотрел на девушку: - Да и отпустить бы его не мешало. Все-таки, если бы не он…
- Так уж и быть,- неохотно согласилась со мной Эллис.- Отпущу.
- Вы идите, а я вас здесь подожду.- Альгой категорически отказывался спускаться в подвал. Но как только девушка направилась к лестнице, алхимик попросил меня задержаться: - Кириан, можно тебя на минуту…
Он подошел ко мне и шепотом спросил:
- Ты рассказал Эллис о моей интрижке с женой лорда Гальпериса?
В глазах – заблаговременный упрек.
- Нет, конечно!- поспешил заверить я его.
Он вздохнул с облегчением.
- И не рассказывай. Пусть это будет нашей маленькой тайной.
Ну и жук…
Леверленг продолжал висеть в центре пентаграммы. Увидев меня, он насторожился:
- Моя шкатулка?
Я достал предмет из рюкзака, но прежде чем отдать Агобару, спросил:
- Что в ней?
- Кое-что… личное.
Ладно уж… Я протянул шкатулку леверленгу.
Он взял деревянную коробочку обеими руками, впился в нее жадным взглядом, облегченно вздохнул и тихо произнес фразу на каком-то непонятном мне языке. Крышка тут же открылась. Призрак опустил в нее руку и извлек на свет…
…сердце?
Сухое, скукоженное от времени сердце.
- Оно мое,- пояснил Агобар, заметив наше с Эллис удивление.
После чего он без проблем поместил его в свою грудную клетку и разжал пальцы.
Сердце осталось на месте чужеродным предметом. Однако такое положение вещей сохранялось недолго. Вдруг я заметил, как оно вздрогнуло и начало наливаться соком жизни. К нему потянулись артерии, ожили кровеносные сосуды. Сердце начало медленно пульсировать… а тело леверленга терять бесплотность. Оно отяжелело и плавно опустилось на пол. Уже через три минуты перед нами стоял обычный человек в магической робе. Взглянув на нас, он довольно усмехнулся, сделал шаг и… свободно покинул пределы пентаграммы.
Мы с Эллис попятились, не зная, что ожидать от призрака, вновь ставшего человеком. Девушка потянулась к плети, я обнажил Когти…
- Не бойтесь, я вас не трону,- вполне дружелюбно проговорил Агобар.- Ведь именно вы вернули меня к жизни. И за это я перед вами в долгу… Я верну его, как только представится такая возможность. А сейчас… Прощайте!
Он взмахнул рукой и исчез.
Задание «Шкатулка Агобара» - выполнено!
+ 5000…
Напряженность, витавшая в Зале Единения, была почти осязаема на ощупь. Богиня Явалла была нынче бледнее обычного и с трудом сдерживала эмоции, отчего по поверхности стола, к которому она прикасалась то и дело расползались ледяные узоры. Афир нервно курсировал между колонн, подпиравших высокий потолок, и ему трудно было демонстрировать привычную для него невозмутимость и равнодушие. Бран увлеченно вырезал из куска малахита фигурку гнома, но то и дело стрелял глазками по сторонам, приглядывая за своими братьями и сестрами. Обычно, когда Вьент и Старос играли в кости, они забывали обо всем на свете. Но сегодня игра протекала вяло, а огромный и неуклюжий повелитель высокогорий злился чаще обычного и придирался к каждой мелочи, доводя до белого каления глыбообразного Вьента. Равангор страдал от ожидания больше других. Он уже давно не покидал водной стихии, и чувствовал себя на суше преотвратительнейше. Его жабры быстро подсыхали, и ему то и дело приходилось окроплять себя водной взвесью, раздражая других собравшихся.
Остальные Боги выглядели более уравновешенными и спокойными, но только внешне. Удкуш медитировал… или делал вид, что медитирует, а на самом деле сканировал состояние окружавших, выявляя их слабые стороны. Таносса казалась расслабленной и смотрела на мир сквозь слегка приоткрытые ложные веки, то и дело показывая змеиный язык. Канарок непринужденно менял облик, временами представая в образе одного из присутствовавших в зале побратимов. Карракш раздраженно скалился, бросая нетерпеливые взгляды в сторону входных дверей, а Яри и вовсе предпочла уединиться в самом дальнем уголке зала. Скрестив руки на груди, она уставилась в пол, уже почерневший и дымившийся от ее пристального взгляда.
Наконец произошло то, чего так долго ожидали Боги: двери распахнулись, и в зал грациозно вошла величественная Богиня Смилион.