Страница 48 из 68
Вот этого Ваулин вычислить никак не мог. Незнакомцы видели что объект воздействия усиленно размышляет, и терпеливо ждали когда этот процесс закончится.
— Я вас слушаю, — наконец сказал Андрей Петрович, придя к выводу, что больше он ничего просчитать не сможет.
— Вы понимаете, господин Ваулин, — сказал человек, сидевший в кресле, — что вся эта информация может быть использована не только в качестве компромата на вас в средствах массовой информации, но и для принятия к вам некоторых мер юридического характера. В России, мы это прекрасно понимаем, вам вряд ли что–нибудь грозит при нынешней власти. Но у нас во Франции да и в некоторых других странах, где размещены ваши капиталы, есть законы, которые могут быть использованы против вас. Не говоря уж о том, что в нашем арсенале имеется ряд спецметодов и мероприятий.
— Например, обнаружение в моем чемодане на таможне килограмма героина, — усмехнулся Ваулин.
— И это тоже. Но при том, что мы имеем, нам нет необходимости прибегать к столь примитивным мерам.
— Чего вы от меня хотите? — спросил Андрей Петрович, заранее зная ответ. — Точнее, сколько вы хотите и каким образом желаете получить?
— Вот это деловая постановка вопроса, — улыбнулся «синий». — Как я уже говорил вам, мы не грабители. Поэтому мы просто попросим вас профинансировать некое наше мероприятие. Объем финансирования составит всего двести миллионов долларов. Ровно столько, сколько вы потратили бы на уплату налогов в вашей стране, если бы ваши операции с бюджетными средствами носили легальный характер.
— Круто, — с облегчением перевел дух Ваулин. — А что, у французского правительства уже нет денег на финансирование мероприятий, проводимых национальной разведкой?
— Есть, — засмеялся сидящий в кресле. — Казна Франции полна. Но нам нужно наличными.
— Теперь перейдем к вопросу о нашей помощи вам, — вмешался «синий». — После того как вы дадите указание банкам выплатить наличные нескольким нашим компаниям, вы получите французское гражданство и сможете вполне легально жить на вашей вилле в Каннах или в своем особняке в Париже. Я думаю, вы можете уже не возвращаться в Россию. Да, и еще. Господин Гомье, — он кивнул на субъекта, стоявшего у двери и в ходе всей беседы не проронившего ни слова, — позаботится о том, чтобы не возникло каких сложностей с получением денег, и вообще будет опекать вас на территории Франции.
С этими словами он поднялся с кресла и, отвесив окончательно успокоившемуся Ваулину полупочтительный, полунасмешливый поклон, направился к двери. Андрей Петрович ожидал, что оставшиеся последуют за ним, но они даже не пошевелились. Когда «синий» вышел и Гомье занял его место на диване, Ваулин вопросительно посмотрел на них.
— Что–нибудь еще? — спросил он, ощущая некоторое беспокойство.
— Да, — кивнул сидящий в кресле. — Теперь я попрошу вас рассказать нам о всех ваших бывших партнерах в России. Словом, о тех, кто мог бы выступить, как и вы, нашими спонсорами.
— С удовольствием, — весело сказал Ваулин. — Как любит повторять мой бывший начальник, который, к сожалению, не годится в спонсоры, «делиться надо».
— Очень жаль, что вы это поняли только сейчас, — саркастически усмехнулся Гомье.
100 тысяч бездомных детей. Примерно столько их в настоящее время обитает в Москве. Об этом сообщила в понедельник на пресс–конференции в Москве заместитель председателя Международного движения «Добро без границ» Светлана Бочарова. По ее словам, за последние три года число детей–сирот в столице увеличилось на 30%.
Олигарх удобно расположился в кресле у камина в своем кабинете на втором этаже роскошного особняка в пригороде Гамбурга. Сидя в глубокой задумчивости, он старался переварить состоявшийся утром перед его вылетом в Германию разговор с верным партнером, в прошлом могущественным вице–премьером, а ныне главой одной из самых крупных государственных компаний. Несмотря на огромные амбиции, которые с самого рождения можно было прочесть на надменном лице Рыжего (они не пропали даже в тот период, когда «выдающийся реформатор» и одновременно «великий комбинатор» еще торговал картошкой на одном из ленинградских рынков), он примчался в «Шереметьево» за два часа до вылета самолета на Гамбург, на котором улетал олигарх, и терпеливо ждал его в зале V1P.
Сам поступок уже свидетельствовал о том, что вопрос был из ряда вон выходящим, но когда олигарх выслушал предложение Рыжего, он понял, что недооценил всей его важности, когда утром после звонка «реформатора–комбинатора» решил не торопиться и приехал только за сорок минут до отлета. Речь шла о судьбе государства и, что было еще более важно, о судьбе самого олигарха и ему подобных.
Олигарх потер ладонями плечи (псориаз, мучивший его уже не один год, постоянно давал о себе знать) и недовольно поморщился, но не от ощущений, вызываемых болезнью, а от стука в дверь.
— Войди, — отрывисто бросил он. Дверь отворилась, и вошел помощник в сопровождении одного из охранников.
— Владимир Олегович, — почтительно обратился к боссу помощник, — там два каких–то немца желают с вами поговорить.
— Кто такие?
— Они не представились. Сказали только, что по просьбе господина Кохлера.
— Впусти.
Кохлер был одним из ближайших сподвижников олигарха. Занимая пост «министра по приватизации России», как называли его в узком кругу, он фактически бесплатно оттяпал огромные куски госсобственности в пользу банка, возглавляемого олигархом, а в действительности в пользу самого олигарха. Нажив на приватизации баснословные барыши, Кохлер погорел, как Шура Балаганов, на мелкой взятке в сто тысяч долларов, которую ему оформили как гонорар за книгу, не существующую в природе. Об этом пронюхал конкурент олигарха, оставшийся «с носом» в ходе одной из крупнейших афер.
С помощью принадлежавших ему СМИ конкурент сумел в краткие сроки вышибить из кресла и министра, и всех его подручных, которые гордо именовали себя «молодыми реформаторами». Пару месяцев назад олигарх через своих платных осведомителей в ФСБ узнал, что по поручению премьера прокуратура начала раскручивать против Кохлера дело. На потеху толпе.
Олигарх был очень встревожен. Но не судьбой отработавшего своё сподвижника, а тем, что игра в борьбу с коррупцией затронула тему, считавшуюся до сих пор табу — приватизацию. Он посоветовал Кохлеру попутешествовать некоторое время до выяснения ситуации, что тот послушно и исполнил. Сбежал в Швейцарию, где хранил основную часть своих капиталов, и затаился, как мышь.
Охранник ввел в комнату двух немцев в строгих темных костюмах. Молча кивнув им на кресла, стоявшие возле камина, олигарх заложил руки за голову и вытянул ноги, всем своим видом показывая полную уверенность в собственных силах.
— Вы говорите по–русски? — спросил он, когда немцы уселись.
— О, разумеется.
— Чем могу быть полезен?
— Напротив, это мы пришли, чтобы быть полезными вам, — сказал немец помоложе и указал на своего товарища. — Это господин Зюсмильх. Из Интерпола. Что касается меня, то я майор Грюнвейс, представитель БНД.
Это было несколько неожиданно. Олигарх, проводя свои операции в России и за рубежом, прекрасно понимал, что рано или поздно ему придется встретиться с представителями Интерпола, но визита германской военной разведки он не ожидал. Ведь не вербовать же его за деньги пришел этот господин!
— Вы не будете столь любезны, — желчно заговорил олигарх, — предъявить мне какие–нибудь доказательства того, что вы действительно представители этих организаций, а не какие–нибудь аферисты.
— Конечно, конечно, — закивали гости. Они достали свои Удостоверения и почти ткнули их в нос олигарху.
— А как я могу проверить, не фальшивки ли это?
— Очень просто, — улыбнулся разведчик, — вы можете позвонить своему послу (именно это и собирался сделать олигарх, как только удалятся странные гости) и сообщить ему о нашем визите, вяжется с нашими штаб–квартирами и получит подтверждение, что мы те, за кого себя выдаем. Однако не в ваших интересах, чтобы о нашей встрече знал еще кто–нибудь, кроме вашей охраны.