Страница 5 из 34
На полу лежал скелет собаки, почти совершенно очищенный от мяса, с прицепившимся к нему десятком ос, находившихся в полусонном состоянии.
Глиссон подал знак Пеннанту, и оба открыв внесенные бутылки с серной кислотой, наполнили ею свои шприцы.
— Осторожнее, — предупредил Глиссон. — Спокойный человек всегда лучше сделает свое дело. Пытайся выпустить жидкость так, чтобы ни одна капля ее не попала на твои рукавицы. А теперь направь струю прямо на труп собаки.
Кислота упала молчаливым дождем, куда было указано, и вслед за этим облако, окутанное в золотой пурпур, поднялось со скелета. Затем туман снова опустился, точно сгустившийся пар, и масса извивающихся тел рухнула в виде дымящейся смеси.
— Наполни снова шприц. А теперь оба вместе — прямо в крышу.
И было время. Полусонный клубок: зашевелился, и взбудораженные осы собирались уже напасть на людей, но их встретили две струи смертоносной жидкости. Сразу целый дождь обожженных крыльев упал на головы нападающих, и штук двадцать или больше тяжелых тел с грохотом посыпалось на пол. Снова понесся жгучий град капель кислоты, дымящейся и обращающейся в пар. Ужасный, резкий визг над головою постепенно замер, и наступила полная тишина. Ни одной из гигантских ос не осталось в живых.
Два друга стали быстро срывать с себя удушливую броню, точно люди, близкие к последнему издыханию. Да так и было в действительности. Резкий, холодный ночной воздух приятно оживил напряженные нервы и успокоил их.
— Какое счастье, что мы покончили с этими тварями! — воскликнул взволнованно Глиссон. — Джим, никогда уж больше не стану я вмешиваться в установленное природой равновесие. Своевременный мороз явился истинным благодетелем. Не будь его, эти дьяволы непременно разлетелись бы. Слушай, Джим, эта история касается только нас и должна остаться нашим секретом. Давай подметем остатки и тщательно уничтожим все следы моего ужасного опыта…
ОТ РЕДАКЦИИ
Редакция «Всемирного Следопыта» и «Вокруг Света» приносит свое глубокое извинение перед читателями в запоздании выхода обоих журналов и «Библиотеки», вызванном огромным ростом тиража этих изданий и необходимостью печатать второе издание их.
В. К. Арсеньев
УССУРИЙСКИЙ ЗВЕРОБОЙ
Краеведческо-охотничий рассказ
(Окончание)
В первой половине рассказа, помещенной в № 1 «Следопыта», автор случайно знакомится в лесных дебрях с уссурийским зверобоем Дерсу, из племени гольдов, который поражает всех своим знанием таежной природы и умением ориентироваться в тайге. Автор описывает охоту на кабанов и ряд других эпизодов совместного с Дерсу путешествия.
Когда совсем рассвело, Дерсу разбудил нас. Он согрел чай и изжарил мясо. После завтрака я отправил стрелков с лошадьми в Черниговку, затем мы спустили лодку в воду и тронулись в путь.
Подгоняемая шестами, лодка наша хорошо шла по течению. Верст через пять мы достигли железнодорожного моста и остановились на отдых. Дерсу рассказал, что в этих местах он бывал еще мальчиком с отцом.
После краткого отдыха мы поплыли дальше. Около железнодорожного моста горы кончились. Я вышел из лодки и поднялся на ближайшую сопку, чтобы в последний раз осмотреться во все стороны. Красивая панорама развернулась перед моими глазами. Сзади, на востоке, толпились горы; на юге были пологие холмы, поросшие лиственным редколесьем; на севере, насколько хватал глаз, расстилалось бесконечное низменное пространство, покрытое травой. Сколько я ни напрягал зрение, я не мог увидеть конца этой низины. Она уходила вдаль и скрывалась где-то за горизонтом. Порой по ней пробегал ветер.
Низина эта казалась безжизненной и пустынной. Ярко блестевшие на солнце в разных местах лужи свидетельствовали о том, что долина р. Лефу в дождливый период года затопляется водой.
К полудню мы доехали еще до одной возвышенности, расположенной на самом берегу реки с левой стороны. Сопка эта, высотою 60–70 саж., покрыта редколесьем из дуба, березы, липы, клена, ореха и акации.
Во вторую половину дня мы проехали еще столько же и расположились биваком довольно рано.
Долгое сиденье в лодке наскучило, и потому всем хотелось выйти, и размять онемевшие члены. Меня тянуло в поле. Олентьев и Марченко принялись устраивать бивак, а мы с Дерсу пошли на охоту.
С первого же шага буйные травы охватили нас со всех сторон, Они были так высоки и так густы, что человек в них казался утонувшим. Внизу, под ногами, — трава; спереди и сзади — трава; с боков — тоже трава, и только вверху— голубое небо. Казалось, что мы шли по дну травяного моря. Это впечатление становилось еще сильнее, когда, взобравшись на какую-нибудь кочку, я видел, как степь волновалась. С робостью и опаской я опять погружался в траву и шел дальше. В этих местах так же легко заблудиться, как в лесу.
Мы несколько раз сбивались с дороги, но тотчас же спешили исправить свои ошибки. Найдя какую-нибудь точку, я взбирался на нее и старался рассмотреть что-нибудь впереди. Дерсу хватал полынь руками и пригибал ее к земле. Я смотрел вперед, в стороны, и всюду передо мной расстилалось бесконечное волнующееся травяное море.
Главное население этих болотистых степей — пернатое. Кто не бывал в низовьях р. Лефу во время перелета, тот не может себе представить, что там происходит.
Тысячи тысяч птиц большими и малыми стаями тянулись к югу. Некоторые шли в обратном направлении, другие— наискось, в сторону. Вереницы их то подымались кверху, то опускались вниз, и все разом, ближние и дальние, мелькали на фоне неба, в особенности внизу, около горизонта, который вследствие этого казался затянутым паутиной.
Выше всех были орлы. Распластав свои могучие крылья, они парили, описывая большие круги. Ниже их, но все же высоко над землей, летели гуси. Эти осторожные птицы шли правильными косяками и, тяжело, вразброд махая крыльями, оглашали воздух своими сильными криками. Рядом с ними летели казарки и лебеди. Внизу, ближе к земле, с шумом неслись торопливые утки. Тут были стаи грузной кряквы, которую легко можно было узнать по свистящему шуму, издаваемому ее крыльями. Совсем над водою тысячами летели чирки и другие мелкие утки.
Там и сям в воздухе виднелись канюки и пустельга. Грациозные и подвижные чайки и изящные проворные крачки своей снежной белизной мелькали в синеве лазурного неба. Кроншнепы летели легко, плавно и при полете своем делали удивительно красивые повороты. Остроклювые крохали налету посматривали по сторонам, точно выискивали место, где бы им можно было остановиться. Сивки-моряки держались болотистых низин. Лужи стоячей воды, видимо, служили для них вехами, по которым они и держали направление. И вся эта масса птиц неслась к югу.