Страница 53 из 73
— Обещаю, — так же едва слышно откликнулся Рома. И было что-то такое в этом простом слове, что я поверила. Просто и безоглядки, разжимая руку и стряхивая с окровавленной ладони осколки чашки на пол.
После чего всё-таки встала с пола и поплелась в коридор, кутаясь в шаль и пряча телефон в карман джинсов. Медленно повернула ключ в замке, снова не посмотрев в глазок. И толкнула дверь, не отрывая взгляда от собственных ног, щеголявших сегодня смешными, даже нелепыми пушистыми тапочками с весёлыми красными помпонами.
Я не помню, когда сильные руки обняли меня за талию, осторожно, бережно притягивая к широкой, пусть местами и костлявой груди. Я не помню, когда меня просто и незатейливо внесли в коридор, оставив лишь на пару мгновений, что бы закрыть за собою дверь на все замки. Я даже не заметила, как Кощей обхватил моё лицо ладонями, заставляя посмотреть на него. И только когда я увидела карие глаза, почерневшие от гнева и беспокойства, мешки под глазами от явного недосыпа и резко обострившиеся черты лица, подчёркиваемые растрёпанными тёмными волосами, я смогла сделать хоть что-то.
И нет, я не поступила как героиня какой-то мелодрамы и не накинулась на него с поцелуями, хотя и этого мне хотелось и даже очень, нет. Я просто обняла его в ответ, спрятав нос у него на плече, прижимаясь крепче и чувствуя, как отогревается заледеневшее за эти три дня тело и успокаивается резко взметнувшийся вверх пульс.
Рядом с чёртовым финансистом, несносным байкером и просто молчаливой и в чём-то далеко не самой приветливой личностью я действительно начинала верить в то, что всё будет хорошо. Даже если, чёрт возьми, будет плохо.
Сколько мы так простояли — да кто его знает. Ни я, ни байкер не спешили начинать разговор. Где-то задним умом я понимала, что надо было бы все объяснить, рассказать без прикрас и просто разложить по полочкам всю ситуацию. А ещё спросить как там моя Царевишна и с кем он её оставил, примчавшись ко мне. Но говорить почему-то не хотелось. И потом…
Я не настолько наивна, чтобы не понимать, что Алексей расскажет всё ему. Может, конечно, это очередной приступ самообмана, я снова себе всё придумала и вижу всё совсем не так, как оно ест на самом деле. Может, я в который раз наступаю на те же грабли влюблённости, но…
Я почему-то совсем не сомневалась в том, что Кощей всё знает. Наверное, оно и к лучшему.
— Что у него на тебя есть? — наконец, нарушил наше обоюдное молчание Ромыч, отодвинувшись и осторожно коснувшись губами моего лба. — И что он вообще за человек такой, твой бывший муж?
— Пойдём, — поёжившись, я высвободилась из его объятий и потянула за собой в комнату. Байкер не отходил от меня ни на шаг, следуя чуть ли не по пятам. И когда я попыталась сесть в другое свободное кресло, только хмыкнул, ухватив меня за запястье и притянув к себе на колени. А я…
А я и сопротивляться не стала, в кои-то веки решив для себя побыть немного слабой девушкой. И прижавшись к нему, прислонившись лбом его виску, закрыла глаза, заговорив:
— Я так понимаю, объяснять, в чём дело не нужно? Андрей был молодым, подающим офицером войск внутренних сил. Мы познакомились в институте. Я была на пятом курсе, он получал консультацию у моего преподавателя по праву. В двадцать три года я уже не была такой наивной, но и мужское внимание меня интересовало поскольку постольку. Наверное, именно поэтому когда на меня обратил внимание высокий, харизматичный, притягательный мужчина в форме я сама не заметила, когда ненавязчивое общение и словесные пикировки переросли в нечто большее. Он… — тут я замолчала, пытаясь подобрать слова. — Умел. Умел, когда ему это было надо. Умел быть обходительным, душой компании, шутить и мягко, по-дружески подстебывать. Умел выбирать подарки и не банальные места для свиданий. И чем больше мы общались, тем больше я влюблялась. Познакомила его с родителями… Мать он тоже очаровал, а вот отец, тогда служивший в воинской части заместителем по воспитательной работе, мой выбор принял, да. Но не одобрил. Впрочем… — тут я усмехнулась, потёршись носом о висок Ромки. — Ему было важно, что бы я была счастлива. Как он тогда сказал, не мне с ним жить. Свадьбу сыграли, когда я закончила институт и получила диплом. И только спустя пару месяцев, может быть полгода спустя я поняла, что любовь на самом деле слепа. Когда меня ударили в первый раз, он потом долго извинялся, каялся. Я верила и прощала, да… Дура была. А может и осталось такой. Потому что терпела, молчала, скрывала. Когда… Когда я всё-таки сбежала от него с мелкой на руках, отец поднял все свои связи, сделал всё, что мог, что бы нас развели без проблем. Грозил ему уголовным делом. Андрей не то, что бы испугался… Но превыше собственного авторитета он ценил только собственный образ в глазах общества. Вот такой вот нарцисс-садист в одном флаконе. Получив на руки свидетельство о разводе и решение суда о том, что ребёнок остаётся со мной, я просто и банально уехала. И никто бы ни о чём не узнал, да… Только вот город у нас маленький, так что…
— Все всё узнали, — Ромыч обнял меня крепче, второй рукой поднеся к лицу мою руку и коснувшись внутренней стороны запястья невесомым поцелуем.
— Больше того. Это как глухой телефон, — горько усмехнулась, бездумно, неосознанно переплетая наши пальцы. — Всё вывернули так, что по итогу от блестящей репутации остались одни ошмётки. Я вчера звонила отцу. Он и рассказал, как именно о нём говорят. И Андрей, этот чистоплюй, который терпеть не может когда на него косо смотрят… Он сделает всё, что бы забрать у меня дочь и закопать меня по уши в грязи. И самое страшное, у него это получится.
— С какого хера?
— Я обзвонила все юридические конторы, которые только смогла найти. Я либо не потяну стоимость их услуг, либо они просто отказываются браться за дело, заранее считая его проигранным. Не спрашивай почему, я понять так и не смогла, — пожала плечами, сползая ниже и снова пряча лицо на шее мужчины. — Но в душе с ними согласна. Вся проблема в том, что меня здесь действительно никто не знает, у меня нет большого количества друзей, я мать-одиночка у которой порою ненормированный рабочий график и ребёнка ей оставить не с кем, кроме как взять с собой на работу. Да ты и сам вдел, я местами напоминаю далеко не свежего зомби, поднятого горе-некромантом, да ещё и практикантом. Я могу сорваться на ребёнке, а если ко мне нагрянут органы опеки с проверкой условий проживания… Ром, я прекрасно понимаю, что если им будет дано задание найти… Они найдут. Они найдут опасные инструменты, которые я использую для работы с заказами, гору немытой посуды и пустой холодильник, который мне не всегда удаётся вовремя пополнить. Они спросят соседей, а те не смогут ничего внятного сказать, кроме того, что у меня вдруг внезапно объявилось слишком много мужчин. А если они ещё и до истории с няньками-байкерами докопаются… Облить грязью можно кого угодно. Если знать, как и куда обращаться, что писать и что говорить. И поверь… Андрей знает, умеет и практикует.
Слова звучали горько и сухо. За эти дни я успела все обдумать и осознать для себя, что это действительно реальные перспективы, которые меня ждут, если я всё же не смогу найти себе хорошего адвоката. Увы, как показывает практика, ты можешь быть каким угодно белым и пушистым, действительно заботиться о своём ребёнке и делать всё, что бы ему было хорошо. Вот только если органам социальных служб поставили задачу что-то найти, они найдут. И ты ничего не сможешь с этим поделать.
— Ты сдалась заранее? — недовольно хмыкнул Кощей, вновь теребя кончик моей косы пальцами.
— Нет, я просто говорю как есть, — едва заметно пожала плечами, закрывая глаза, и тихо вздохнула. — Если я не найду адвоката в ближайшую хотя бы неделю, то все мои попытки сопротивления всё равно ни к чему не приведут. Маню оставят ему, потому что у него будет всё, все условия для проживания ребёнка. Такова суровая реальность нашего законодательства. И с ней ничего не сделать.
И я замолчала, снова прижимаясь к нему крепче, согреваясь идущим от него теплом и слушая, как быстро бьётся чужое сердце. Кощей тоже ничего больше не говорил, хмурясь и продолжая накручивать кончик косы на указательный палец руки.