Страница 31 из 73
Дёрнув бровью, Ромыч нахмурился, отгоняя совершенно ненужные и неуместные мысли. После чего оттолкнулся, выжимая газ и уводя своего довольно рычащего зверя в сторону от жилых домов. Хватка на талии стала крепче, вызывая невольную дрожь удовольствия по телу и подстёгивая азарт. И Кощей не нашёл ни одной причины для того, что бы отказывать себе в этом.
Тем более, когда сидящая позади девушка чуть отстранилась, отдаваясь тому же пьянящему чувству свободы и полёта, когда выехав на полупустую трассу, байкер только прибавил скорости, отпуская на волю всю свою жажду и все свои желания. В пределах разумного, кончено же.
Сумерки медленно сгущались над городом, сменяя яркий дневной свет на густые, вязкие тени, скользившие вслед за мчавшимся по дороге мотоциклом. Тёплый ветер обдувал лицо, путаясь в волосах и одежде. Звуки города оставались где-то там, на краю сознания, оставляя вместо себя блаженную пустоты и восторг, наполняющий каждую клеточку организма. Потому что именно в этой скорости, в этом ощущении власти и силы, в этом неповторимом кураже свободы он чувствовал себя живым.
И стремился продлить это мимолётное ощущение. Как можно дольше, как можно больше, как можно чаще.
Скупой поток машин вскоре и вовсе сошёл на нет, стоило им выйти за пределы города. Свет фар создавал причудливые узоры по трассе, абсурдный театр теней, наполняющий густой воздух летнего вечера чем-то таинственным и неподдающимся описанию. Кто-то приветственно сигналил им вслед, кто-то что-то кричал. Но Кощей чувствовал только маленькую, хрупкую ладошку, прижатую к его груди под расстёгнутой курткой, над самым сердцем. И улыбался в ответ, не смотря на то, что Варька не могла видеть его улыбку.
— Ночь, дорога и рок… — беззвучно пробормотал Кощей, закладывая лихой вираж и с радостью чувствуя, как девушка прижалась ближе. Скорее всего с непривычки на коже останутся синяки, уж больно цепкая хватка оказалась у бухгалтера почти экономиста. Но это почему-то финансиста «Максимуса» ни капли не огорчало.
Наоборот. Согревало хлеще самого лучшего виски из коллекции самого Харлея. Того самого Ыжего и с лопатой, что так приглянулся Марье. И пьянило ничуть не меньше, оставляя на языке сладко-пряный привкус.
Поворот, ещё один, ещё. Вечер плавно перетекал в ночь, наполненную томительным ожиданием чуда. Густой воздух и запах свежескошенной травы, переплетающийся с неповторимой атмосферой города. Города, чья деловая и сдержанная часть успела заснуть, зато проснулась, забурлив его обратная сторона. Неформальная, неподдающаяся правилам и не признающая принятых в обществе норм.
Неторопливо сбрасывая скорость, Кощей свернул на набережную. Его байк мягко, почти нежно ворчал, скользя по каменным плитам. Пока байкер не решил притормозить у спуска к реке и заглушил мотор, наклоняясь вперёд и опираясь локтями на руль. Говорить ничего не хотелось, совершенно.
Молчание не напрягало. Оно было уютным, обоюдным и родным, сливаясь с размеренными ударами сердца и чувством умиротворения. Закрыв глаза, Кощей мягко улыбался, наслаждаясь окружающим его спокойствием и теплом. И чувствуя себя каким-то отдохнувшим, что ли? Как будто эта поездка с внезапным попутчиком забрала всё плохое, всё напряжение и весь скопившийся негатив.
Спустя пару минут хватка на талии ослабла, а потом и вовсе исчезла. Тихий шорох заставил парня слегка повернуть голову, отвлекаясь от разглядывания пейзажа и последних ярких красок догорающего заката. Варвара медленно выпрямилась и спрыгнула с байка на землю, стягивая шлем с голову. К вящему удивлению самого Кощея, каких-либо комментарий не последовало.
Девушка просто села боком позади него и в свою очередь облокотилась на спину Ромыча, пристроив подбородок на его плече. Мягкие волосы смешно щекотали щёку, а прохладная, нежная кожа касалась его виска. И от таких вот невинных, ничего не значащих прикосновений почему-то хотелось зажмуриться, мурча как самый настоящий кот. Странное, несвоевременное, но очень уж заманчивое желание, что не говори.
А ещё пугающее и непривычное. Это ведь вредный бухгалтер почти экономист, по имени Варвара. И она ему точно не нравится, вот совершенно точно!
— Время выбирать… Остаться или, бросив всё… Бежать к перекрёсткам дорог? Нечего терять! Тем, кто никогда не ждали… Чья судьба — ночь, дорога и рок… — тихий голос Варвары оказался на удивление мелодичным, низким, с лёгкой хрипотцой, но мягкостью и нежностью. Хотя Ромыч мог поклясться, что никогда не слышал эту песню, вот ни разу!
Девушка же, вздохнув, прижалась плотнее, пряча руки под курткой байкера, забираясь озябшими пальцами под футболку:
— Вот значит, чем живёт простой Кощей… Даром, что не бессмертный, — и тихо хмыкнула, уткнувшись лицом в кожаную куртку. — Ночь, дорога и рок… Свобода и ветер в волосах. И байк, который больше, чем мотоцикл и лишь чуть меньше, чем ты?
— Ага, — чуть помедлив, откликнулся Ромыч, прижавшись щекой к затылку девушки и бездумно переплетая её пальцы со своими, согревая хрупкие ладошки. И прежде, чем понял, ляпнул. — Знаешь, Варь… Я тут чё подумал… Вот как девушку я тебя не могу рассматривать, да. Но как друга…
Вечер перестал быть томным ещё до того, как Роман закончил собственную мысль. Варя как будто закаменела, выдержав долгую, очень долгую паузу. И только спустя минуты три с ноткой обречённости пробормотала:
— Умеешь же ты всю романтику на корню загубить, Кощей. Вот честное слово! Молчал бы, цены бы тебе не было… А теперь я даже не знаю, как тебя назвать, что б не матом прозвучало… Одно слово, бякер, блин!
И приложила его кулаком между лопаток. Не сильно, но чувствительно. Потом ещё и ущипнула мстительно за бок, снова спрыгивая на землю. Кощей же озадаченно потёр затылок, совершенно не понимая, что он такого сказал…
А самое главное, как это теперь исправить и стоит ли исправлять-то?
Песец. Большой, толстый, пушистый и очень полярный песец. И эта наглая лисья морда посмела явиться ко мне в гости в самый неподходящий момент. Отправив в малый, не самый приличный пеший тур и мечты, и желания и хорошее настроение, да.
Вздохнув и ссутулившись, я пнула носком кеда валявшийся под ногами камень. В двадцать семь лет пора бы уже перестать верить в сказки, Варенька. Но нет, мы же не ученные, по полю из граблей не ходившие и вообще, совершенно не понимающие никаких намёков, признаков и знаков судьбы женщина. Которая стоит теперь на набережной, рядом с симпатичным мужчиной на шикарном байке и вспоминает правила ведения бухгалтерского учёта…
А то руки так и чешутся отвесить кое-кому подзатыльник в чисто воспитательных целях. И вот вроде бы не сказал Кощеюшка ничего такого криминального, неожиданного и непредсказуемого, но поди ж ты. К рукоприкладству тянет просто с немыслимой силой.
— Ва-а-арь…
— Рома, молчи, — дёрнула плечом, нахмурившись и качнувшись с носка на пятку и обратно. — Вот калькулятором любимым заклинаю… Молчи!
— Ва-а-аря-я-я…
— Коще-е-ей, ты же не хочешь проверять теорию о собственном бессмертии? — я скосила глаза на этого гада обаятельного и скрипнула зубами. Костин улыбался, широко и весело, щурился довольно и глядел на меня с какой-то таинственной хитринкой…
Блин, и почему тут рядом нет магазина со сковородкой по акции? И удовлетворение бы от мести получила и приобретение полезное совершила. А то моя кухонная утварь оставляет желать лучшего.
— Ну, Ва-а-аря… Ты чего, обиделась что ли?! — и такая бездна удивления и недоумения в голосе, что я даже подавилась воздухом от неожиданности. После чего крепко задумалась.
О том, что я не красавица, я и без Кощея прекрасно знаю. Как знаю и о том, что женщина с ребёнком не самый желанный объект для отношений вообще и в принципе. А ещё я знаю, что байкеры ценят свою свободу и очень ревностно относятся к своим увлечениям. И к тому, кого и как подпускать к самому драгоценному, своему байку.
Меня до байка допустили, да. Только как я и думала, предложение было спонтанным. И никакого дополнительного подтекста не несло. Впрочем, с другой-то стороны, я что, на что-то ещё надеюсь, после почти трёх лет жизни в роли матери-одиночки и неудачного брака?