Страница 15 из 73
А когда его в очередной раз подколол неугомонный Шут и кот-то из официантов по наивности попробовал поздравить его с бракосочетанием, желание предупреждать друзей о грядущем урагане по имени «Маня» отпало само собой. В конце концов, каждый сам кузнец своего счастья…
И кто ж им после этого лекарь, что они всякую куйню куют?!
Посмеиваясь про себя, Кощей засел за бумаги, время от времени бросая хмурый взгляд на часы. Время шло, Варвара не объявлялась, а номер телефона он банально забыл взять. А когда час уже прошёл, Кощей и вовсе задумался о том, что новоявленная помощница могла ведь и передумать, пока разбиралась со своими первоочередными проблемами. Но очень надеялся, что нет. И поэтому отправился на парковку, вяло огрызнувшись на ещё одну подколку по типу «без меня, меня ж женили».
Заколебали, млять, честное пионерское!
Сколько он провёл на парковке, нервно теребя в руках телефон, байкер сказать затруднялся. Вот только когда на горизонте замаячил тот самый матиз вырвиглазной расцветки, как оказалось, прошло всего то полчаса, не больше. Машина, кстати, обзавелась небольшой вмятиной на бампере и царапиной на двери. А Варвара, выбравшаяся из неё, по степени разозлённости напоминала королевскую кобру…
Шипела она, по крайне мере, очень уж задушевно и почти нецензурно.
— Всё в порядке? — Кощей дождался, пока девушка вытащит ребёнка, прихватит большую сумку и поставит машину на сигнализацию, прежде, чем задавать вопросы.
— В полном, — и так это проникновенно прозвучало, что задавать какие-то вопросы желание отбило напрочь. Байкер предпочёл сунуть руки в карманы и поспешить вперёд, жестом велев девушке следовать за ним. И только краем уха порою прислушиваясь к метафоричному, лишённому мата, но при этом очень уж образному монологу о том, какие мужики козлы и куда этот хмырь может засунуть свои права при случае.
Потенциального обидчика бедняжки матиза было искренне жаль. С другой стороны, хорошо, что всё обошлось малой кровью, разве нет?
Их появление возле бара на первом этаже никто и не заметил. Парни общались друг с другом, о чём-то переговариваясь. Где-то громко гоготал Харлей, в углу примостился Верещагин, довольно щурясь и явно обдумывая какую-то свою интригу. Где-то поблизости крутился Шут, Жека пытался тайком раздобыть алкоголь, а Сашка о чём-то спорил с Ильёй. И вся эта вакханалия даже голов не повернула в сторону гостей, пока притихшая на мамкином плече девочка не выдала радостно и громко:
— Ыжий! Ма, Ыжий! Онопатый! А опата де?
— В багажнике, — недовольно откликнулась Варя, выходя вперёд и оглядывая притихшую и слегка обалдевшую банду, щурясь недовольно. — Ну что, поздравляю господа байкеры… На ближайшие полдня вы отданы в добровольное подчинение прелестной Царевишне Марье, трёх лет от роду. Оберегать, присматривать, кормить и развлекать. А если обидите… У меня в багажнике тоже лопата есть!
— Ну ни х… — Харлей подавился привычной фразой и добавил, уже куда тише. — Ну не хурма ж себе задание…
— Ыжий, на учки!
Кощей впервые за последнее время почувствовал себя отмщённым. И нет, друзьям он нисколько не сочувствовал, вот ни капли, да!
Глава 4
— Эх, жизнь моя жестянка… — уткнувшись лбом в стол, в полголоса пропела заунывным тоном. — Да ну её в болото, живу я ка-а-ак поганка! А мне лета-а-ать! А мне лета-а-ать! А мне летать охота! Слушай, Кощеюшка… Поделись секретом… Тут хоть кто-нибудь пробовал что-то по порядку складывать, а не нехай, само уляжется как надо?
— Всё было нормально, — буркнула очередная стопка бумаг, за которой спрятался хозяин кабинета. — Пока не пришёл один хрен моржовый и не уронил всё, что мог, а что не мог просто смахнул не глядя! Тьфу, что б его… У тебя договора за январь?
— У меня есть всё, — подперев щёку кулаком, я почти улеглась на стол, с тоской глядя на фронт работ. Который по каким-то странным причинам ни капли не уменьшился за больше чем три часа работы. — Но договоров на январь я не наблюдаю, не помню, а значит, не видела и в руки не брала…
— Печаль-беда…
— И не говорите, товарищ финансист. Слушай, а под столом, что за стопка валяется?
— Оп…
И главный хранитель золота в этом бункере с самым мученическим видом полез под стол. Выражение лица у Ромки (а через полчаса пребывания в ограниченном пространстве мы уже вполне сносно ругались с переходом на личности) было таким страдальческим, что в душе шевельнулось что-то похожее на сочувствие. Не сильно и ненавязчиво, так что, поглядев на байкера пару минут, я потёрла ужасно чесавшийся нос и вернулась к своим баранам.
В смысле договорам и прочим ужасно важным бумажкам. Попутно стараясь не хихикать так громко, когда Кощей, в процессе извлечения недостающей части документации, приложился затылком об столешницу и уронил уже готовую, подбитую толстенную папку, лежащую с краю. Мой лексикон при этом изрядно обогатился парочкой занятных оборотов.
Правда, особой ценности такое приобретение не имело. Когда у вас на руках маленький ребёнок, волей-неволей учишься объяснять окружающим всю глубину их паления исключительно литературным языком, без применения исконного русского мата.
— Писец, — Костин наконец устроился на кресле, морщась и потирая пострадавшую часть тела. Окинул мрачным взором то, что мы ещё даже не трогали и выдал совсем уж печальным тоном. — Большой такой. полярный, пушистый… Писец, млин!
Я в ответ на такую характеристику сложившейся ситуации только хмыкнула неопределённо. И продолжила разбирать перепутанные бумаги и из вороха непонятно чего выкладывать с десяток стопок, имеющих хоть какой-то подобие систематизации. Болело всё. Рука, спина, голова и шея…
А ещё глаза слезились от пыли, скапливающейся на бумагах с поразительной быстротой, изрядно усложняя жизнь всем и сразу. Во всяком случае, нос чесался так, что сдержаться просто не было сил и, глубоко вздохнув, я всё-таки чихнула. Громко, выразительно. Да так, что с десяток листов, лежавших передо мной, плавно спикировали на пол.
— Упс… — смущённо развела руками в ответ на укоризненный взгляд своего временного работодателя. И подняв беглецов, принялась дальше просматривать эту сверх меры занимательную макулатуру. Периодически склоняясь к мысли, что ни одна зарплата не компенсирует все моральные потрясения, при виде того завала, что мне предстояло разобрать.
А он. знаете ли, при первом взгляде потрясал, при втором ужасал, а при третьем подходе наводил на нескромную мысль, что даже будь в сутках не двадцать четыре, а все сорок восемь часов, нам всё равно не удастся успеть сделать всё за два дня. Нет, я-то ничего против не имею, учитывая, что за каждый день мне полагается месячный заработок.
Но, боюсь, кое-кого костлявого жаба придушит за такое расточительство!
Хмыкнув, искоса глянула на хмурого Кощея, зависшего с очередной стопкой всерьёз и надолго. Взъерошенный, уставший и недовольный жизнью, он выглядел довольно мило, выпятив нижнюю губу и упрямо пытаясь утрамбовать в пустую папку очередную стопку документов. Но всё очарование момента портил взгляд и общая неудовлетворённость как жизнью вообще, так и сегодняшним днём в частности.
Судя по нему, в данный конкретный момент царь свои угодья любо, совершенно искренне ненавидел. И будь на то его воля и возможности, проклял бы всё к чёртовой бабушке, торжественно спалив все бумажки на парковке перед клубом, исполнив вокруг костра ритуальный танец шаманов из племени Тумба-Юмба. Однако, сжав зубы, Роман продолжал усердно трудиться, вызывая невольное уважение к его трудолюбию. терпению и усердию…
Хотя мысль спалить всё к чёрту, теперь уже мне не давала никакого покоя. Правда, я бы предпочла сжечь всё это перед зданием налоговой. Для надёжности плеснув в костёр бензина и распевая во всё горло один из известных хитов певицы Юты «Заколебало всё!», в не совсем цензурной формулировке. Первые места на ю-тубе нам были бы обеспечены, зуб даю!
А если ещё и налоговую прихватит огнём по случаю, так нам ещё и благодарность вынесут. Правда, об этом мы, скорее всего, узнаем в тюрьме…