Волчья песнь

- Ты б ы меня потащила на себе? - шутливо спросил Димка. Люська в тон ему ответила:

- До первой канавы - непременно.

- А ты если будешь так жрать, - обратилась Машка к Дику, - то я тебя даже не подниму в случае чего. Понял? Дай сюда, - она забрала у него кусок зайчатины и начала лопать сама.

Возле костра окончательно воцарилась "тёплая, дружеская атмосфера". Сашка, который обычно больше молчал, начал рассказывать о том, как жилось "раньше" - его слушали внимательно и с интересом, никто даже не спросил, откуда он может всё это помнить, если ему самому тогда было лет - всего ничего.

Им было сейчас очень хорошо.

48.

Некоторое время Лесные Псы курсировали по своим новым владениям довольно осторожно, явственно и на каждом шагу опасаясь нападения - но всё более и более укрепляясь в уверенности, что их на самом деле оставили в покое. Видимо, сторки ушли, а без них джаго бросили долгую и бессмысленную охоту.

Оказалось, что это совсем неплохо - просто отдыхать! Они охотились, ловили рыбу, купались, сидели по вечерам у костра, пели песни, отсыпались, болтали, даже играли в футбол самодельным мячом - ну и, конечно, не один куст и не одна моховая подушка были в те дни свидетелями ласк, ещё более горячих от осознания недавно так близко стоявшей смерти. И погода установилась просто отличная - ровное тепло, солнечно, иногда - ветерок и грибной дождик, а в остальное время - ясное высокое небо...

...Мирко отправился в очередную охотничью экспедицию - на лодке по бесконечным перекрещивающимся протокам. Бранку он с собой не взял и сообщил, что вернётся очень и очень нескоро. Завтра! Бранка, чтобы не засохнуть со скуки в ожидании этого "завтра", взяла с собой Гальку - и они вдвоём лазили где-то по развалинам, уже не внушавшим опасения. Нина купалась на реке. Олмер читал окружившим его волкам стихи - неизвестно, понимали ли они что-то, но слушали внимательно, вывалив языки. До вечера у них ещё было время - и стая никуда не торопилась.

Димка и Люська устроились на ветке дерева. Они в лад болтали ногами; Люська жмурилась, как сытый и довольный зверёк, а Димка аккуратно и старательно украшал её густющие волосы алыми цветами шиповника, которых набрал с собой специально для этой цели.

Дик и Машка тоже были вместе, но они предпочли валяться на еловых лапах в центре лагеря и разговаривать о серьёзном - о планировке своего будущего дома. Давненько, надо сказать, никто из Лесных Псов не вёл таких разговоров...

Горька озирал лагерь немного рассеянным взглядом, скрестив на груди руки и упираясь одной ногой в древесный ствол за спиной. Он жевал еловую иголку - и, если бы его сейчас спросили, о чём он думает, то он бы не смог сформулировать ответ и верней всего отозвался бы: "Да ни о чём."

На самом деле он думал обо всём, что происходило в последнее время. Горька любил думать. В давние и почти нереальные для землян времена он бы стал типичным забитым и никчёмным по сути "интеллигентом" - но те времена давно прошли, и он был тем, кем был; удовольствие от постоянных размышлений не мешало ему стать отличным бойцом.

Последнее время Горька всё чаще ловил себя на мысли, что думает о будущем. Раньше такого не было. Ему казалось, что мир погиб вместе с его семьёй и домом. Так когда же он снова начал мечтать? Кажется, всё-таки после той короткой встречи с умершим на их руках пилотом... а то ведь он уже и забыл, как это - думать о том, что будет - и верить в то, что это будет. Будет - Горька улыбнулся своим мыслям. Раньше он бросался в бой с уверенностью, что умрёт - не сейчас, так позже, не сегодня, так завтра. Теперь - с уверенностью, что победит снова и будет жить.

Но есть ли, ради чего? И вновь - раньше он не смог бы с уверенностью ответить на этот вопрос. Теперь - мог. Есть Галька. Есть мир открытий, ради которого стоит жить уже потому, что это - интересно, потрясающе интересно. Есть книги, которые надо написать.

Когда в мире не станет врагов - он займётся всем этим.

Горька протянул между зубов иголку, сплюнул и машинально закусил ещё одну. Иногда ему хотелось начать писать хорошую работу о том, что он увидел. Но не было времени для чего-то серьёзного - и он лишь делал короткие наброски в блокноте, где младшие иногда писали сочинения и решали задачи.

И всё-таки после войны он добьётся, чтобы сюда прислали экспедицию. Настоящую экспедицию. И сам поведёт её по этим местам. И будет учиться - учиться на историка, чтобы открыть тайны Рейнджеров - все тайны, на которые хватит его жизни, открыть для Человечества. И потому, что это - интересно... и напишет настоящие книги...

...Таким образом, можно было видеть, что, "ни о чём не думая", Горька думал очень даже о многом. А главное - отлично замечал всё кругом. Появилась Нина и, усевшись со скрещенными ногами на лапнике, начала сушить волосы, широко растягивая их на растопыренных пальцах. Машка и Дик перестали болтать и начали, задыхаясь от смеха, бороться друг с другом, причём Дик нагло и бесстыже поддавался. Димка на ветке уже улёгся - свесил ногу, голова - на коленях прислонившейся к дереву Люськи. Олмер читать перестал - он лежал, откинув голову и жмурясь на Одиночку; спиной он оперся на одного волка, руки положил ещё на двух, как на подлокотники кресла, на четвёртого - водрузил ноги. Остальные волки валялись рядом, явно изнывая от безделья.

Горьке захотелось увидеть Галю, но найти её, в общем-то, не представлялось возможным. Юноша вздохнул и уже подумывал было о том, чтобы вернуться к весьма приятному ничегонеделанью - как вдруг сообразил, что отсутствует Сашка.

Очередной вздох. Горька посмотрел вверх (часов семь, не меньше...), поправил ремень, подтянул сапоги и с целеустремлённым видом зашагал на поиски друга.

- Дурная привычка - уединяться, - ворчал он на ходу. - Она может закончиться тем, что этот дурак захочет ускорить свидание с Анюткой, а кто там за что может поручиться? Разочарование же будет... Эй, лизунчики! - заорал он. Дик с Машкой возмущённо уставились на него. - Сашку н евидели?!

Синхронное мотание головами и очередная борцовская схватка с весёлым сопением и пыхтением.

- У вас командира можно из-под носа украсть, - обвиняюще заявил Горька. - Нет, но где ж он может быть? - он сплюнул иголку и запустил пальцы за ремень. - Что, совсем никто его не видел?! - обратился Горька уже ко всем сразу.

Отрицательное мычание, мотание головами и вяканье разной степени внятности показали, что: а.) Сашку никто не видел; б.) тёплый и тихий вечерок окончательно расслабил грозных Лесных Псов.

- А об ужине кто-нибудь думает? - продолжал приставать Горька к народу.

- Да что о нём думать-то? - лениво ответила сверху Люська. - Дюжину банок консервов можно за минуту открыть, а Мирко всё равно до утра не вернётся, значит, свежего мяса не будет...

- Кстати, мы давно не охотились... - Дик удобней устроился рядом с Машкой - и молчание перешло в вялотекущую дискуссию об охоте.

Горька, вздохнув в третий раз, махнул рукой на друзей и отправился наконец на поиски Сашки.

Он прошёлся до реки и постоял на причале, бросая в воду камешки. По бульканью и кругам определил, что на середине река мельче, чем у берегов: всего метра полтора. Однако, это никак не помогло в поисках - и Горька вернулся на берег.

Обойдя по берегу и развалинам крепость, Горька оказался перед болотом, в которое превратилась одна из проток, когда-то игравшая роль части оборонительных рубежей. Дальше начинались густющие заросли багульника; на моховых кочках зрела клюква - у Горьки приятно свело скулы при одном воспоминании о её вкусе. Сашка там, что ли? Клюкву ест?

- Кого-то ищешь?

Горька обернулся и покачал головой. Сашка сидел в нише, образованной выпавшим их стены блоком, поставив на него ноги и скрестив руки на груди.