Когда расцветёт сакура

***

Россия. Москва. 2010 г. Февраль

И без того большой овальной формы стол в комнате Илоны Павловны был раздвинут и покрыт красивой белой шёлковой скатертью с вышитыми по углам большими кустами розовых пионов. По центру скатерти вышиты замысловатые иероглифы. С одной стороны стола лежали какие-то бумаги и стояли выстроенные в несколько рядов миниатюрные фигурки. С другой стороны стола также лежали бумаги и выстроенные в ряды нэцкэ.

В комнату вошла миловидная женщина нотариус и молодой человек, её помощник. Усадив нотариуса напротив бумаг, Илона Павловна не громко, но с долей торжественности в голосе, произнесла:

– Этим, я выполняю волю своего покойного мужа Дмитрия Петровича Карташова, который пожелал часть своей коллекции передать в музей Такаяма, расположенный в префектуре Нагоя, через японское консульство по культуре в России. Перед вами лежит список передаваемой коллекции в трёх экземплярах. Это наиболее ценные экземпляры его коллекции. Чтобы ускорить процесс завещания, я расставила статуэтки по списку.

Когда список передаваемых статуэток был проверен и все документы оформлены, Илона Павловна попросила нотариуса пересесть за противоположную сторону стола.

– А теперь я хочу оформить ещё одно завещание. Статуэтка «Чжункуй – гроза демонов», размером десять сантиметров. Он изображен в военном халате, высоких сапогах, с пышной бородой. В одной руке держит меч, в другой – демона. Статуэтка стоит на высоком постаменте имеет табличку с надписью японскими иероглифами: «Проблема изворотлива, хитра. Присела на колено, как овечка. Не дай ей вырасти до человечка. Реши её, пока она мала». Нэцкэ вырезана из бивня мамонта и имеет футляр из умимацу (вид чёрного коралла). Эту статуэтку, Дмитрий Петрович просил передать Александру Владимировичу Стрешникову, как и другие оставшиеся нэцкэ по списку. А также после моей кончины, всё моё имущество: данная квартира, всё, что в ней находится, дача, счёт в банке на моё имя я завещаю также Стрешникову А.В.

Я внимательно слушала её, любовалась изящными статуэтками и удивлялась, откуда взялся этот Стрешников и кем он приходится чете Карташовых. При посторонних мне неудобно было спросить об этом Илону Павловну, но как только нотариус с помощником ушли и хозяйка стала складывать в специальную коробку, похожую на небольшой чемодан нэцкэ предназначенные для передачи японскому консулу, я поинтересовалась, кто это такой Стрешников А.В.

– Маргарита, – таинственно улыбнувшись, ответила Илона Павловна, – в следующий выходной я приглашаю вас на торжественный обед. Я познакомлю вас с очень близкими мне людьми. Я знаю, нет, я уверена, что после этого вечера, вы подружитесь с моими родными, любимыми людьми. А я, когда настанет мой час, уйду навсегда, со спокойным сердцем, чтобы поделиться там, – она подняла два пальца вверх, – долгожданной радостью с Дмитрием Петровичем.

– Что-то вы меня заинтриговали. Но не буду вас расспрашивать, пусть это будет для меня тоже неожиданной радостью, – ответила я ей, сама боясь не дожить до следующей субботы, сгорев от любопытства.

– Вы знаете, Маргарита, с моей души, как камень свалился. Так мне стало легко. И даже жить захотелось ещё больше. А то, в последнее время я что-то совсем расквасилась, – от внутреннего возбуждения у хозяйки появился румянец на щеках.

– Жить захотелось, а завещание написали. Смотрите, вы так возбуждены, чтобы давление у вас не подскочило.

– Риточка, к лешему давление, мы его сейчас с вами нормализуем, даже если оно есть. У меня припрятана бутылочка настоящего сакэ. Перед Новым годом я была приглашена в посольство Японии, там проходила ежегодная встреча с консулом с вручением новогодних подарков. Было очень мило, – улыбнулась она.

Илона Павловна усадила меня в удобное кресло, а сама вышла в другую комнату. Через несколько минут, её было не узнать. Облачённая в яркое красивое настоящее японское кимоно, она засеменила предо мною мелкими шажками, словно настоящая гейша плыла по полу.

– Ну, вот, можно сказать, что и я побывла в Японии. Как вам идёт кимоно!

Илона Павловна, оценив комплемент поклоном, с улыбкой проплыла на кухню и через некоторое время выкатила небольшой столик на колёсиках, сервированный в японском стиле.

– Я не умею палочками, – я крутила палочки в руках, не зная как ими пользоваться.

– Не страшно, сегодня, я преподам вам мастер класс, это не так сложно,

как кажется, – успокоила она меня, взглянув на большие часы, стоявшие на комоде.

Внушительных размеров фарфоровые часы, на меня, собирающую и обожающую красивый и необычный фарфор, произвели неизгладимое впечатление. Они имели вид барабана, который стоял между ног щекастого широко улыбающегося фарфорового японца. Глухо, прозвучал звук от удара по барабану встроенной в руку японца палицей, подтверждающий, что настало семь вечера. В это время раздался звонок в дверь.

– Маргарита, секунду, – хозяйка засеменила к входной двери.

В дверях стоял мужчина, с характерным разрезом глаз, в спецодежде японского ресторана – ярком шёлковом одеянии поверх куртки, он казался полным, совсем как толстячок с часами на барабане. Я невольно ухмыльнулась их схожестью. Передавая хозяйке две плоские коробки, он всё время кланялся. А уходя, взглянул на меня. Мне стало понятно, что он заметил мою ухмылку, а может это мне показалось. Но взгляд чёрных, как бусинки глаз толстячка, был колким и холодным.

– Вам помочь, Илона Павловна?

– Ни в коем случае, одну минуту и я вернусь.

Она вернулась, что-то тихо напевая. На красивом фарфоровом блюде были расставлены похожие на пирожные сасими и суши. Я догадалась, что это суши, но что они бывают такими красивыми, даже не предполагала.

– У нас пирожные так красиво не украшают. Как это можно есть? – восторгалась я. До этого мне не приходилось пробовать такое угощение.

– Вот так! – Илона Павловна, сделала мне поклон головой и начала мастер класс по употреблению маленьких произведений искусств японской кулинарии.

В этот вечер я узнала много интересного об обычаях Японии. О правилах поведения в японском доме, на улице. Особенно меня поразил тот факт, что в японских домах принято входить в туалетную комнату снимая домашние тапочки и одевая другие, специальные для этой комнаты, а при выходе из неё, обратно необходимо переобуваться в домашнюю обувь. Или ещё. Ни в коем случае не освобождать нос прилюдно. Это понятно и для нас. Но даже при насморке, у них не принято прилюдно вытирать нос платком, и не осуждается шмыганье носом. Да, в каждой стране есть обычаи, которые другим народностям кажутся нелепыми и странными.

В таком радостном возбуждении мне ни разу не приходилось видеть свою пожилую приятельницу. Я бы слушала разошедшуюся и переполненную воспоминаниями Илону Павловну ещё и ещё, но от её приятного голоса или выпитого сакэ, меня стало клонить в сон, и я засобиралась к себе. Перед моим уходом хозяйка, достала из шкафчика заранее приготовленную коробочку и протянула её мне.

– Маргарита, сегодня такой день! Мне очень хочется оставить вам память о себе. Пусть эта нэцкэ принесёт вам удачу, – я стала отказываться от дорогого подарка.

– Не обижайте меня, я пожилой человек, в любое время наша встреча может быть последней. И очень важно здесь, на этом свете, сделать всё, что хотелось. А мне очень хочется оставить о себе частичку памяти, напоминание. Мне будет очень приятно, когда глядя на эту статуэтку, вы будете вспоминать свою старую приятельницу. Это Нэцкэ Васю. Она символизирует попутный ветер удачи. Васю любимец всех богов и людей. Быстр, легок и всегда доволен судьбой. И главное помогает исполняться самым заветным желаниям, избавляет от печали и горести. У него веселый характер и шаловливый нрав. По характеру просто ваша копия, Маргарита. Я буду надеяться, что он принесёт вам счастье и удачу во всех начинаниях и делах. Знаете, Риточка, как писал Басё? – «О, ветер со склона Фудзи! Принес бы на веере в город тебя, Как драгоценный подарок». Вот Васю и принёс мне вас, как драгоценный подарок судьбы. Я очень рада нашему знакомству и тёплой дружбе.