Иметь и удержать!

— Боже правый, — шепчет Гарри, когда они выходят на улицу. — Мороз-то какой.

Элис смеется.

— Только не говори, что я тебя не предупреждала.

— Ты всегда такая самоуверенная? — хмурится Гарри.

— А ты всегда такой зануда?

— Один-один. Ну, далеко до парка? Или мы рядом?

— Господи, ты все-таки зануда. Давай-ка пробежимся. Это тебя взбодрит.

— А ты молодец. — Они добегают до парка, где Элис переходит на шаг и развязывает шарф. — По твоему виду не скажешь, что ты такой спортивный.

— А по твоему скажешь. Кстати, что ты имеешь в виду, говоря, что я не выгляжу спортивным? На мне нет ни грамма жира.

— Я знаю. Столярное дело и садоводство держат тебя в хорошей форме.

Гарри удивленно смотрит на нее.

— Ты еще помнишь?

— Конечно. Ты думаешь, я пригласила тебя в свой загородный дом только потому, что ты мне нравишься? — смеется Элис.

— Черт. Я так и знал, что это ловушка. Так что я должен смастерить? Книжные полки? Или ящики для посадки луковичных?

Элис поворачивается к нему.

— Ага! Я догадывалась, что ты не так хорош, как кажешься, иначе ты бы знал, что сейчас уже поздно высаживать луковичные.

— Вообще-то я это знал, просто проверял тебя. — Гарри ухмыляется и берется за поводок Снупа. — Ну а теперь посмотрим, как обстоят дела с дрессировкой собаки. Ты захватила лакомства?

— Конечно! — Элис лезет в карман и достает пакетик с собачьим кормом, который передает Гарри. — Ты хорошо научил меня.

— И, надеюсь, ты передала эти знания Снупу. Снуп? Сидеть! — Снуп послушно садится и выжидающе смотрит на Гарри.

— Хороший мальчик! — Гарри запихивает ему в рот лакомство и треплет по голове.

— Лежать! — Снуп растягивается на земле, не отводя взгляда от Гарри, который явно впечатлен и дает собаке еще корма.

— Место! — Гарри разворачивается и отходит на несколько шагов, потом оглядывается назад и видит Снупа на том же месте. — Элис Чамберс, я очень, очень доволен.

— А теперь смотри, — усмехается Элис. — Дай лапу, Снуп! — Она смеется, когда Снуп послушно подает ей правую лапу. — А теперь другую! — Снуп опускает правую лапу и подает левую, и Элис готова поклясться, что он улыбается при этом.

Гарри подходит к Снупу и ласково треплет его.

— Хороший мальчик! — говорит он, ероша его шерсть. — Какой хороший мальчик! И какая славная девочка! — Он оборачивается к Элис, обращаясь к ней тем же тоном, протягивая ей собачьего корма, который она, гримасничая, отвергает, а потом заливается смехом.

— Хорошая девочка, Элис! — смеясь, продолжает Гарри и пытается накормить ее собачьим кормом. — Кто у нас хорошая девочка?

Снуп начинает лаять, желая принять участие в игре, а Элис визжит, пытаясь увернуться от тошнотворного запаха собачьего лакомства в руке Гарри.

— Уберись! — кричит она смеясь. — Оставь меня в покое. Фу! Какая гадость! — И в конце концов Гарри отдает корм Снупу.

— Но ты хорошо с ним поработала. Серьезно. Я потрясен.

— Еще бы. Чем, ты думаешь, я занимаюсь в деревне целыми днями? Смотрю телевизор?

Гарри пожимает плечами.

— Думаю, что исключительно мыльные оперы.

— Ха-ха.

Они какое-то время бредут молча, подходят к воде и усаживаются на скамейке, чтобы посмотреть уток.

— Разве они не улетают на юг зимой? — спрашивает Гарри.

— Я тоже об этом думала. Наверное, эти утки из тех, кто не может себе позволить отдых в теплых краях.

— Хм-м. — Гарри кивает головой. — Может, у них просто нет денег на билет?

— Я не уверена, что они собираются покидать Америку.

Гарри улыбается и смотрит на Элис.

— Знаешь, ты так изменилась.

— Я изменилась? Но ты меня едва знал. Как ты можешь судить?

— Ты просто светишься от счастья, Элис. Я хочу сказать, ты права, мы мало общались, но мне кажется, я так хорошо тебя знаю, потому что Эмили столько о тебе рассказывала. У меня даже такое чувство, будто я знал тебя еще до нашего знакомства. Хотя я был очень удивлен, когда впервые увидел тебя. Ты была, как бы это сказать, ты казалась такой несчастливой.

— Правда? Как странно. Даже в Брайандене? Мы же там так хорошо провели время. Разве я и там не казалась счастливой?

— Речь не о том, что ты плакала или грустила, просто в твоем облике сквозила какая-то грусть, а сейчас ее нет, Элис. Ты выглядишь совершенно другой.

— Это просто потому, что сейчас раннее утро и я совсем без макияжа.

— Нет, хотя я должен признать, что ты действительно выглядишь несколько грубовато… о! — Элис больно тычет его локтем в бок. — Хорошо, хорошо, шучу. Но, если серьезно, дело вовсе не в макияже и не во времени суток, просто вся твоя ау… — Он корчит гримасу и закрывает голову руками.

— Что? Ты опять собираешься сказать что-нибудь ужасное? Ты поэтому корчишь рожи? Ну-ка, давай выкладывай.

— Это прозвучит так глупо, но… твоя аура изменилась.

— Ты прав. Это действительно глупо.

— Тогда мне лучше заткнуться.

— Нет. Не надо. Мне нравится, когда говорят обо мне.

Гарри качает головой.

— Не могу поверить, что ты это сказала.

— Но это правда! — лжет Элис. — Это моя любимая тема разговора.

— Тогда, может, добавишь что-нибудь о себе сама?

— О нет. Гораздо интереснее слушать, что о тебе думают другие. Давай продолжим.

Элис встает со скамейки, потому что, несмотря на шутливый тон, ей вдруг становится неуютно от этого разговора, от его неожиданно проявившейся интимной окраски, и, хотя она и пыталась скрыть свое смущение за шутками, гораздо проще встать и продолжить прогулку, сменив тему.

— Значит, так, — резко произносит Элис, — сейчас мы пойдем и купим домой кофе и рогаликов. У нас сегодня куча дел, а вам еще предстоит решить, когда нам ехать за город — сегодня вечером или завтра.

— О да. — Гарри тоже встает. — Собственно, мне все равно. Как тебе удобнее?

— Ну, — Элис поглядывает на небо, — пока нет снега, нам везде хорошо.

— А что ты узнаешь, глядя на небо? Когда будет снег — сегодня или завтра?

— Думаю, сегодня снега не будет.

— С чего ты взяла?

— Да ни с чего. Я просто люблю делать вид, будто знаю, что говорю.

— А, — мудро изрекает Гарри. — В таком случае мне придется согласиться с тобой. Сегодня определенно не будет снега.

Квартира встречает их тишиной. «Нью-Йорк таймс» лежит на том же месте, двери в спальни по-прежнему плотно закрыты.

— Боже мой, вот лентяи, — смеется Элис, выставляя на стол кофе и рогалики. — Сейчас только выложу все это и пойду их будить.

— Чем помочь?

— Может, расставишь тарелки и разложишь ножи?

— Хорошо.

— О, и еще достань плавленый сыр из холодильника.

— Понял.

— Вот и хорошо. — Элис выкладывает из пакетов еду. — А теперь пойдем вытаскивать их из постелей.

— Дорогой, — шепчет Элис голому спящему Джо. — Завтрак на столе.

Джо поворачивается и сонно улыбается. Он уже проснулся, но в постели так тепло и уютно, что он позволил себе еще немного понежиться. Как ни странно, но он поймал себя на том, что думает о Джози. Какое-то время он совсем не думал о ней, не звонил, не писал, лишь изредка ее имя всплывало в электронной почте, которая приходила в офис, но сегодня утром он вдруг вспомнил ощущение ее кожи, запах ее волос.

Он как раз возбудился от этих мыслей, когда услышал, как в спальню вошла Элис. А, милая Элис. То, что доктор прописал. Он перекатывается к ней и забирается рукой ей под свитер, лаская груди и улыбаясь.

— Пошли. — Она отстраняется от него и откидывает одеяло. — Завтрак на столе.

Проклятие. Элис встает и удаляется из спальни. Она явно не в настроении, а ему явно не справиться со своей эрекцией. Черт, черт, черт. Медленно Джо выбирается из постели и направляется в ванную, чтобы принять холодный душ.

* * *