Иметь и удержать!

— Здесь можно сделать бассейн, — бормочет Джордж, увлекая Джо сквозь заросли. — А там теннисный корт. А здесь дом тысяч на восемь квадратных метров.

— А я бы могла перестроить старый дом. Из него может получиться отличный гостевой домик. — Элис больше не может сдерживаться.

— Что? Эту развалюху? — Джо оборачивается и смотрит на нее как на умалишенную.

— Эта развалюха может стать роскошным особняком, — с вызовом отвечает Элис. — Ты знаешь, что я смогу сделать из него конфетку. Сэнди, а вы случайно не знаете историю этого дома?

— Как это ни странно, но у дома действительно есть своя история. Здесь жила известная в здешних краях писательница Рейчел Дэнбери.

Джо и Элис явно не слышали этого имени.

— Я понимаю, вам она неизвестна, но здесь ее хорошо знали. Ее самая знаменитая книга называлась «Серпантин», и она была написана именно здесь, в Хайфилде, в этом доме. В то время книга вызвала настоящий скандал, поскольку ее персонажами были местные жители. Все ее недоброжелатели были выставлены в весьма неприглядном свете. — Сэнди смеется.

— Я бы хотела прочитать ее, — говорит Элис. — Вы не знаете, она есть в здешней библиотеке?

Сэнди пожимает плечами.

— Попробуйте спросить, но я думаю, что ее уже давно не печатали. Я выросла в Истоне и помню, у моих родителей был экземпляр этой книги, но я что-то давно ее не видела. Впрочем, узнайте в библиотеке, а я поспрашиваю у знакомых. Наверняка у кого-нибудь найдется. Это интересный дом. Серьезно вам говорю. И из него получится отличный гостевой домик, — заключает Сэнди.

— К тому же это будет весьма выгодным вложением капитала, — повторяет Джордж.

Джо набирает в грудь побольше воздуха и оборачивается к Элис:

— Я полагал, мы не будем покупать сегодня дом?

— Это значит, что мы его покупаем? — Элис перехватывает дыхание, когда она видит, что Джо поворачивается к Сэнди.

— Итак, — говорит он, — какую стартовую цену я должен предложить?

14

Солнце заглядывает в окно, оставляя золотистые лужицы на голом дощатом полу. Элис осторожно откидывает одеяло, просовывает ноги в тапочки и тихо выходит из спальни, попутно подбирая с пола спящего Снупа.

Джо похрапывает, пока она спускается по лестнице на кухню, открывая все двери и окна. Снуп спрыгивает на пол и бежит к французским окнам, выходящим на патио, а потом выбегает в сад.

Элис наливает чайник, ставит его на плиту и тоже выходит на патио, вдыхает свежий утренний воздух, не в силах сдержать счастливую улыбку.

Стоит середина октября, и Хайфилдская развалюха, как некогда называл ее Джо, практически неузнаваема.

К концу августа они урегулировали обе сделки — и с квартирой, и с домом, и с тех пор Элис почти все время живет в Хайфилде, пытаясь сделать маленький дом уютным и красивым, пытаясь привить Джо любовь к сельской жизни. И, хотя этот роман еще не обозначился, Джо поражен тем, как преобразился дом после того, как Элис перекрасила его и привела в порядок полы.

Теперь дом светлый и яркий, все стены сияют белизной. Ванная комната пока не тронута и так и сохранила дух семидесятых со своим пластиковым гарнитуром цвета авокадо, который Джо ненавидит, но, по крайней мере, здесь уже чисто, и, как только они найдут хорошего водопроводчика, Элис заменит старую сантехнику и мебель.

Кухня большая и старомодная, но Элис любит ее. Это не вотчина Джо, и он лишь осмелился высказать свое предпочтение в отношении газовой плиты «Викинг», и то потому, что это был лучший вариант с точки зрения цены. Элис обожает поцарапанные мраморные столешницы, старый буфет, деревенские шкафы и огромную кладовую.

Приезжал ландшафтный дизайнер, спилили десятки деревьев вокруг дома и обкорнали оставшиеся.

Воду в пруду очистили, после чего восстановили кислотно-щелочной баланс, и теперь водоем все больше напоминает пруд, а не канаву, хотя предстоит еще кое-что сделать, прежде чем Элис запустит туда рыбу.

Фасад дома тоже перекрасили, ставни теперь лаковые черные, и окна украшены наружными ящиками для растений, в которые Элис высадила лобелию и вьющуюся пеларгонию, хотя лето уже кончилось и цветы, несомненно, погибнут от первого же мороза.

* * *

Элис обувается в ботинки на толстой подошве, набивает карманы собачьими лакомствами («Всегда бери их с собой, — учил Гарри. — Ты можешь дрессировать собаку где угодно и когда угодно».), берет чашку кофе и выходит «во двор». Как забавно, думает она, называть «двором» три акра леса с прудом.

— Пошли! — говорит она Снупу, нагибаясь и угощая его лакомством, и пес послушно следует за ней через лужайку.

Элис идет медленно, потягивая кофе и с улыбкой оглядывая окрестности. Шумно только от птиц — по лужайке скачет стайка ярко-красных кардиналов, да еще изредка прыгают с дерева на дерево белки.

Она подходит к воде и присаживается на огромный ствол дерева, поваленный, видимо, в бурю. Вода все еще темная и неживая, но Элис никогда не была так счастлива.

Допив кофе, она возвращается в дом, на какое-то время задерживаясь на патио и ежась от прохлады раннего утра. Хотя и солнечный, октябрь все-таки предвестник зимы, и уже очень скоро листья вспыхнут радугой цветов, чем, собственно, и славится Новая Англия.

Элис осматривает результаты своего труда. Она вручную вырвала из камней все сорняки, отскребла патио от мха и плесени, выставила горшки с цветами, чтобы до зимы успеть полюбоваться яркими красками.

Дом не узнать. Элис облокачивается на плетеное кресло и рассматривает свои ногти, теперь короткие и обломанные — наглядное свидетельство того, что она проделала, чтобы превратить развалюху в жилой дом.

Но ей еще предстоит сделать многое. Нужно заменить окна, до наступления зимы отремонтировать дымоход. На следующей неделе установят желоба, и еще ей бы очень хотелось сделать пристройку к кухне, но с этим она подождет. В конце концов, Джо еще не оставил идею построить огромный дом на той стороне пруда.

Но Элис вполне счастлива. Этот маленький дом с его скрипучими полами и шаткой лестницей — то, о чем она всю жизнь мечтала, и, хотя прошло всего лишь два месяца, у нее такое ощущение, будто она всегда жила здесь.

Она слышит какой-то шорох за спиной и медленно оборачивается. На прошлой неделе она едва не подпрыгнула, когда, выглянув на лужайку, увидела, что ее медленно пересекают пять оленей. Она понимала, что следует прогнать их — ее предупреждали, что олени переносят опасные болезни, — но это было такое завораживающее зрелище, что Элис не решилась спугнуть их и дождалась, пока те мирно прошествуют по саду.

Через четыре часа Джо сидит за своим компьютером, просматривая свежие новости в режиме «он лайн», прихлебывая утренний кофе. Элис распаковывает книги, складывая их на полки по обеим сторонам огромного каменного камина в гостиной, когда вдруг раздается оглушительный стереозвонок — непременный атрибут цивилизации, на котором настоял Джо.

— Здравствуйте!

Элис подпрыгивает при звуке незнакомого голоса и, оборачиваясь, видит перед собой женщину, примерно ее возраста, которая стоит в открытых дверях гостиной, держа в руках блюдо, накрытое фольгой.

— Да? — Элис по-английски вежлива и сдержанна одновременно. Она никак не привыкнет к этой типично американской бесцеремонности, когда незнакомые люди заходят в твой дом, пусть даже и с улыбкой.

— Вы Элис?

Элис кивает головой.

— А я Салли. Сэнди сказала мне, что вы въехали, и я захотела зайти и поздороваться. Я испекла вам яблочный пирог.

— Да что вы? — Элис едва сдерживает смех. В Лондоне такие шуточки не проходят. — Как мило с вашей стороны. Проходите, пожалуйста. Хотите чашечку кофе?

— С удовольствием. — Салли заходит, и в этот момент до Элис доносится еще какой-то шум. — Надеюсь, вы не будете возражать, я привела с собой свою дочь, Мэдисон. Мне кажется, она просто влюблена в вашу собаку.