Страница 26 из 36
Многими позднейшими историками Античности роль Ксантиппа в отражении нападения римлян представлялась сильно преувеличенной античными авторами. Действительно, наши источники – Полибий, Диодор Сицилийский – в своих работах опирались на труды греческого историка Филина, всячески возвеличивавшего своих соотечественников, а поскольку они и сами были эллинами, то вольно или невольно предвзято судили о том вкладе, который внес Ксантипп в победу над Регулом. Однако факты остаются фактами: именно Ксантипп руководил пунийской армией в бою и именно ему улыбнулось военное счастье. Конечно, вряд ли можно утверждать, что в его отсутствие в Карфагене не нашлось бы человека, способного правильно оценить обстановку, силы сторон и разработать подходящую случаю тактику. Построение пунийской армии при Тунете (фаланга в центре, слоны и легкая пехота впереди и конница по флангам) было совершенно типичным для подобного состава армии, идея же придерживаться открытых местностей для реализации сильных сторон слонов и конницы тоже лежала на поверхности. Главной заслугой Ксантиппа было, пожалуй, то, что он смог поднять моральный дух карфагенян, помог почувствовать уверенность в своих силах, что уже само по себе неизмеримо повышало боеспособность их армии. Но так или иначе имя Ксантиппа по праву должно числиться среди самых выдающихся полководцев и политических деятелей древнего Карфагена.
К чести римского правительства стоит отметить, что по получении трагических известий о разгроме заморской экспедиции оно сразу же приняло меры к спасению тех своих воинов, кто еще оставался в живых и не был пленен. Остатки армии Регула сосредоточились в Клупее и мужественно выдержали все попытки карфагенян овладеть городом, что заставило последних в конце концов снять осаду. Чтобы эвакуировать своих попавших в беду товарищей, римляне в короткие сроки снарядили эскадру в триста пятьдесят кораблей и в начале лета 254 г. до н. э. вывели ее в море во главе с консулами Марком Эмилием Павлом и Сервием Фульвием Петином. Одновременно с этим карфагеняне, узнав о приготовлениях противника, поспешили выставить свой флот, насчитывавший двести отчасти новых, отчасти отремонтированных старых судов. Очередная морская битва произошла у Гермесова мыса (мыса Бон), уже в непосредственной близости от Клупеи. После первого же натиска карфагеняне были полностью разгромлены, римлянам досталось в качестве трофеев сто четырнадцать кораблей вместе с командами, итого пятнадцать тысяч человек. Их собственные потери исчислялись всего девятью кораблями и 1100 человек (Полибий, I, 37, 11–12; Диодор, XXIII, 18, 1; Орозий, IV, 9; Евтропий, II, 12).
Защитники Клупеи были спасены. Римская эскадра взяла их на борт и отплыла домой, к берегам Италии. Это поспешное возвращение римлян можно оценивать как стратегическую ошибку, сравнимую с отсылкой в Рим большей части армии Регула. Была упущена прекрасная возможность провести новую высадку войск в Ливии и попытаться вновь атаковать карфагенян на их собственной земле, но уже избегая просчетов, допущенных предыдущим командованием. Условия для этого были вполне благоприятные: карфагеняне опять были разбиты на море, а на их землях еще продолжалось восстание нумидийцев, которые со своей конницей могли бы оказаться очень полезными союзниками. Но, по-видимому, впечатление от гибели армии Регула было слишком сильным, и консулы даже не помышляли о продолжении заморского похода.
Отказ от войны в Ливии дополнился еще одним неверным решением, имевшим для римлян катастрофические последствия. При выборе обратного маршрута консулы настояли на том, чтобы флот прошел открытым морем к южному берегу Сицилии, где они хотели попутно захватить несколько городов. Напрасно кормчие указывали на опасность плавания в этих местах и неподходящее время (между восходом созвездий Ориона и Пса в первой половине июля), их мнение не было учтено, и недалеко от сицилийского города Камарины римский флот попал в бурю, нанесшую ему ущерб больший, чем все предыдущие битвы с карфагенянами. Из трехсот шестидесяти четырех кораблей уцелело только восемьдесят, погибло около семидесяти тысяч гребцов и двадцать пять тысяч воинов (Полибий, I, 37; Диодор, XXIII, 18, 1; Орозий, IV, 9, 8; Евтропий, II, 12).
Уход и гибель римского флота развязали руки карфагенянам в отношении нумидийцев и других нелояльных племен и городов. До трех тысяч старейшин городских и сельских общин, добровольно перешедших на сторону римлян, было распято, а на население накладывался штраф в тысячу серебряных талантов. Восстание нумидийцев было жестоко подавлено Гамилькаром, а их страна подпала под более жесткий контроль карфагенян.
Так недальновидность и упрямство римских сенаторов и военачальников привели к провалу смелого и в то же время абсолютно реального плана атаки на Карфаген, успешное выполнение которого могло бы избавить римлян от одного из самых опасных врагов еще, по сути, в начале борьбы.
Сицилия, 254–249 гг. до н. э
Ободренные неудачами противника, карфагеняне активизировали боевые действия на Сицилии, куда была переправлена армия Гасдрубала, сына Ганнона, усиленная ста сорока слонами. Правда, пунийский полководец ограничился тем, что расположил свои силы под Лилибеем и проводил тренировки, готовясь к генеральному сражению, случая к которому все не представлялось. Кроме того, в Карфагене было построено двести кораблей и проведены другие приготовления для морской войны (Полибий, I, 38,1–4).
В свою очередь, римляне всего за три месяца создали флот в двести двадцать судов (сам Полибий высказывал определенные сомнения в реальности этого (Полибий, I, 38, 6), и вывели его в море в 254 г. до н. э. Соединившись у Мессаны с кораблями, пережившими бурю, римская эскадра насчитывала теперь триста судов. Ее атаке подвергся Панорм – самый важный и хорошо укрепленный из городов, удерживаемых карфагенянами на северном побережье Сицилии. С помощью осадных машин римлянам удалось разрушить одну из крепостных башен и захватить район «нового города», после чего им сдались и остальные жители Панорма. В городе был оставлен римский гарнизон, между тем как остальная армия вернулась в Италию (Полибий, I, 38, 7–10; Диодор, XXIII, 18, 5). Падение Панорма имело следствием переход на сторону Рима сразу нескольких городов, в том числе Тиндариса, Иеты, Сола, Петры, Имахары. На всем севере Сицилии под контролем карфагенян оставались лишь Термы.
На следующий год (253 г. до н. э.) римляне решили снова произвести нападение на карфагенскую метрополию. Правда, на этот раз речь не шла о чем-либо подобном экспедиции Регула, все ограничивалось обширным пиратским рейдом вдоль побережья. Большой флот во главе с консулами Гнеем Сервилием Цепионом и Гаем Семпронием Блезом, не встречая серьезного сопротивления, опустошил несколько приморских областей, но неподалеку от Малого Сирта налетел на мель, с которой с трудом снялся, и поспешно вернулся к берегам Сицилии. Хотя римская традиция никак не объясняет причины этого похожего на бегство отступления, очень может быть, что ею было появление карфагенской эскадры, как об этом сообщает Диодор. Но, уйдя от одной опасности, римляне не смогли миновать другой – вновь погода оказалась для них куда более опасным врагом, чем неприятельский флот. Во время перехода от Панорма к Риму (снова напрямик, через открытое море) эскадра была застигнута бурей и потеряла более ста пятидесяти кораблей (Полибий, I, 39, 5–6; Диодор, XXIII, 19; Евтропий, II, 13; Орозий, IV, 9, 10–11).
Этот новый удар судьбы поверг римлян в шок. Как будто морские боги стали на сторону их врагов, уничтожая плоды так тяжело достигнутых побед. Водная стихия явно не хотела покоряться будущим властелинам Европы. Наконец, у римлян просто не было ресурсов, чтобы восполнить потери в ближайшем будущем, поэтому сенаторы постановили обеспечить экипажами только шестьдесят кораблей, задача которых ограничивалась доставкой продовольствия войскам на Сицилии. От серьезных боевых операций на море решили отказаться.