Страница 26 из 31
Они отползли в кусты, потом забрались на дерево и долго еще наблюдали за жизнью беловолосых людей. Помост соединялся мостками с дальним берегом озера; по мосткам ходили туда и сюда женщины и дети озерной деревушки.
На берегу, неподалеку от мостков, стояли несколько шатров из шкур. Здесь на длинных палках тоже сушилась рыба и пылал костер. Все это было знакомо Маборе, и он даже вздохнул от радости, увидев наконец что-то понятное. Но, присмотревшись, Мабора снова стал чесать затылок. На огне стоял большой глиняный горшок, из горшка поднимался пар. Даже здесь, на другом берегу, Мабора и Каи-Наи чувствовали поднимавшийся из горшка запах еды. Это опять-таки было непонятно — охотничье племя орла еще не знало глиняной посуды.
У костра с горшком сидел мужчина. На коленях у него лежал камень. Мужчина взял коротенький лук, дважды оплел какую-то деревяшку тетивой, один конец палочки взял в рот, а другой поставил на камень и стал двигать луком взад-вперед. Послышался резкий звук сверла.
В этом не было ничего удивительного. Мабора и Каи-Наи точно так же добывали огонь.
— Он добывает огонь… — сказал Каи-Наи.
— Может быть… — насмешливо ответил Мабора. — Но зачем ему огонь, когда рядом пылает костер!
Это и впрямь было странно.
— Я знаю, что он делает, — сказал Мабора. — Он делает дырку… Он делает дырку для топорища.
Немного погодя они слезли с дерева, забрались в глубь леса, спрятались в чаще и проспали там до вечера.
Когда они проснулись, солнце уже зашло. С озера до них долетал неясный гул и шум.
Они поняли, что мужчины вернулись с охоты. В гомоне человеческих голосов слышался и собачий лай, но Мабора и Каи-Наи не придали этому никакого значения.
Мать
огда совсем стемнело, Мабора достал из сумки свиное сало и намазал им все тело.
— Мажься и ты! — сказал он Каи-Наи. — А то замерзнешь, когда будем переплывать реку.
Каи-Наи тоже намазался жиром. Спустившись с кручи, они переплыли реку и выбрались на противоположный берег недалеко от лагеря. Вода в реке была холодная и они попрыгали немного на берегу, чтобы согреться, а затем начали осторожно красться к лагерю.
Ночь была тихая и темная. За деревьями мерцал огонек костра. Мабора и Каи-Наи хотели подобраться к шатрам на берегу, подслушать разговоры беловолосых у костра и разузнать, что те задумали. Они тихонько выползли на опушку. Костер был далеко; они поползли, прячась за стволы срубленных деревьев, лежавшие у лагеря. До них уже долетал гул разговора и отдельные слова охотников. Но вдруг у костра затявкал щенок, за ним взрослая собака, вторая, третья, и вскоре весь лагерь наполнился злобным собачьим лаем. Люди, сидевшие у костра, вскочили и схватились за оружие.
Мабора и Каи-Наи сперва не поняли, почему собаки подняли такой шум и откуда их взялось так много. У людей с красной скалы не было домашних собак. Присутствие собак стало для них непонятной и неприятной новостью. Они знали лишь волков и диких собак и подумать не могли, что собак можно приручить. Беловолосые люди показались им какими-то могущественными и таинственными колдунами.
Приручить собаку, заставить ее стеречь лагерь!
О таком можно было только мечтать — но беловолосые волшебники осуществили мечту!
Юноша и мальчик затаились и приникли к земле, но собачий вой и лай не утихали. Мабора и Каи-Наи с досадой поползли обратно и скрылись в лесу.
Понемногу лай начал замолкать. В лагере вновь стало тихо, лишь порой доносилось злобное рычание какого-нибудь беспокойного пса. Когда собаки наконец успокоились, Мабора и Каи-Наи снова поползли к лагерю, но собаки почуяли их и снова подняли тревогу.
Мабора, сам злой, как собака, опять пополз к лесу… В это время с противоположной стороны лагеря донесся волчий вой… Собаки дружно завыли и залаяли, а Мабора и Каи-Наи, услышав волков, залезли на дерево и спрятались в листве.
Волки выли у лагеря всю ночь, и они не решились слезть с дерева.
Мабора проклинал настырных волков: он не оставлял надежды обмануть собак. Но те же волки спасли лазутчиков — беловолосые, услышав волков, не стали на следующий день искать следы непрошеных гостей, так как подумали, что собак встревожили волки.
Утром Мабора и Каи-Наи видели, как проснулся озерный поселок. Некоторые жители, позвав собак, пошли на охоту. Другие, сев в лодки, поплыли рыбачить на реке и на озере. К счастью, охотники прошли стороной, не то собаки непременно почуяли бы чужаков и беловолосые перестреляли бы их, как тетеревов!.. Но Мабора и Каи-Наи не думали об этом и преспокойно, как вороны, сидели на дереве.
Вражеский поселок и лагерь на берегу лежали перед их глазами, как ладони. Ближе к ним берег был очищен от деревьев и пней; срубленные деревья были поленницей сложены в стороне.
Чуть позже, после того, как мужчины ушли, из лагеря вышла небольшая группа женщин и детворы и с ними человек, сверливший вчера дырку в камне. На очищенном от леса участке они разделились на две группы.
Каи-Наи, присмотревшись, узнал в одной из женщин свою мать, а в числе других — Учангу и прочих женщин племени Уру-Уру.
На тела матери, Учанги и еще трех женщин из его родного племени были наброшены какие-то петли, шедшие поперек груди; от петель тянулись длинные ремни к непонятной и удивительной вещи. Эта вещь подскакивала и волочилась по земле. Каи-Наи показалось, что женщины тянули за собой какой-то пенек. Пенек этот был заострен снизу, а сверху из него торчала палка, за которую держался мальчик лет двенадцати. Его Каи-Наи тоже узнал.
Это был Нака, друг и враг Каи-Наи: они вместе искали в гнездах птенцов, ходили по орехи и почти каждый день дрались.
Во второй партии было столько же женщин, сколько и в первой, но эти женщины держали в руках мотыги из оленьего рога. Мужчина поставил женщин с мотыгами в ряд, а группу женщин со странной вещью отвел чуть подальше; затем отошел в сторону и что-то крикнул. Женщины замахали мотыгами, разрыхляя землю. Первая партия, где были мать Каи-Наи и Учанга, двинулась с места. Каи-Наи едва не свалился с дерева от удивления, когда Нака вонзил заостренный конец пенька в землю, навалился на палку и издал крик. Женщины подались вперед, ремни натянулись, и они медленно пошли по расчищенному участку, волоча за собой первобытный плуг. Вырываясь из еще слабых рук мальчика, плуг вздымал целину.
Мабора тоже вытаращил глаза и с разинутым ртом смотрел на женщин: неразвитый мозг пещерного жителя не мог уразуметь это зрелище. И он, и Каи-Наи были не в состоянии понять, для чего женщины роют землю, да еще таким причудливым способом…
Мужчина, сверливший вчера дырки, иногда подходил к Нака, брал у него из рук палку и показывал, как управлять плугом. Это своеобразное соревнование мотыги с плугом закончилось полной победой плуга. Пока женщины с мотыгами ковыряли землю, еле продвигаясь вперед, плуг дошел до опушки леса, вернулся назад и оставил за собой ровную полосу вспаханной земли.
Работа, очевидно, была очень тяжелой. Запряженные в плуг женщины то и дело останавливались и вытирали пот со лба.
А мужчина, видимо, очень радовался победе плуга: он хохотал, скакал и смеялся над женщинами с мотыгами.
Он сам придумал этот плуг и проверил его достоинства, сравнив работу плуга с мотыгами.
Под конец соревнования все остававшиеся дома жители селения высыпали на берег… Вылезли даже сгорбленные старики и старухи, опираясь на палки. Они недоверчиво качали головами и подозрительно осматривали новинку. Изобретатель снял с женщин сбрую и отнес плуг в шатер. Он заметил в своем изобретении некоторые изъяны. Исправив их, он надеялся весной запустить плуг в работу…