Фигуры

  - Да, я в курсе, - Маклент тяжело вздохнул. - Прошу прощения, что не докладывал вам, ваше величество. Но на общем фоне это мелочи. Тем не менее, антимонархическая пропаганда затрагивает лишь часть так называемого образованного класса. Вы по-прежнему сохраняете высокую популярность в народе. Поэтому призывы демократов к скорейшему проведению парламентских выборов - блеф. Им на них ничего не светит.

  - Они могут интриговать и шипеть по углам, но сами по себе они не слишком опасны, - заметил первый вице-премьер Райзен - еще один бывший генерал в правительстве, некогда занимавший должность начальника тыла императорской армии.

  - Правильно, - кивнул Маклент. - Но, кроме них, есть еще две противостоящие нам силы. Первая - это армия. Из нее почти двадцать лет старательно вычищали имперский дух и таки вычистили, хоть и не до конца. При вторжении пришельцев армия не смогла ни защитить страну, ни даже толком обеспечить в ней внутренний порядок, это делали полиция и внутренние войска...

  Командующий внутренними войсками, старший сын премьер-министра, которого все звали Маклент-младший, молча отсалютовал отцу.

  - Пока мы просто не обращали на армию особого внимания, - премьер коротко прокашлялся. - Она не мешала нам, в чем-то помогала, и ладно. У нас есть надежные части. Солдаты и очень многие офицеры верны стране... и правительству. Но среди высшего офицерства, увы, слишком много мусора. Пора проводить чистку. Генералы, получившие свои посты при республиканцах, это знают и боятся. И страх подталкивает их к действию.

  - Республиканские военные и республиканские политики - это несерьезно, - припечатал Райзен. - Если бы не третья сила...

  - Да, третья сила, - вздохнул Маклент. - Большой бизнес. Из всех она самая опасная. Как правило, это скоробогачи, выскочки, сделавшие себе состояния за последние двадцать лет. Те, кто выжили, убрав конкурентов. Они привыкли достигать собственных целей с помощью насилия и не остановятся перед ним и теперь. При республике они очень хорошо находили общий язык с властью, парламент был у них на содержании. А где сейчас эти богачи - те, кто остался в живых? Кто ведет жизнь рантье за океаном. Кто управляет своими собственными уцелевшими предприятиями под жестким госконтролем. Кто просто злобствует. У нас, не скрою, тоже были спонсоры. Но большинство из них поняли, что восстанавливать страну важнее. Некоторые из них сейчас заседают в Госсовете. Но многие мечтают о восстановлении своего былого влияния.

  - И видят, что оно не вернется, - жестко усмехнулся Рекслер. - Сейчас экономикой управляет государство, распределяющее имеющиеся ресурсы в интересах возрождения промышленности, транспорта, оборонной мощи. Товарно-денежных отношений практически нет. Так делают Чинерта, Картай, мы, даже Вилканд. Сейчас восстановить свободу торговли и предпринимательства, как требуют эти господа, - это обречь миллионы людей на голод ради того чтобы спекулянты пухли от богатства, и допустить произвол нанимателей по отношению к работникам.

  - Кроме того, как сегодня сообщили из Межкома, еще ничего не кончилось, - напомнил Маклент. - У пришельцев к власти могут придти враждебные к нам силы. Мирное время пока не наступило. Однако некоторые бывшие олигархи этого не понимают. Они думают, что если к власти придут их старые клиенты, экономика страны будет восстанавливаться под их контролем и в их интересах. Это очень высокая ставка, и они пойдут на все.

  - А что думают люди? - высоким напряженным голосом спросила Териа.

  Дедушка Таркин снял и протер очки.

  - У людей есть объективные причины для недовольства, - признал он. - Восстановление происходит не так быстро, как хотелось бы. Людям уже не приходится ежедневно беспокоиться о хлебе насущном, но жить трудно, всего пока еще не хватает. Жилья, одежды, потребительских товаров. В стране высокая безработица, особенно, среди "белых воротничков". Многие недовольны, что им приходится работать руками на стройках и фабриках. Среди противников власти много молодежи, особенно, из семей прежнего среднего класса. У нее популярны республиканско-демократические взгляды. Она легко поддается на пропаганду. Это низы видят, что обстановка меняется к лучшему. Эти же сравнивают свою жизнь до войны и сейчас.

  - На кого направлен основной удар? - задала новый вопрос Териа.

  - На нас обоих, - спокойно ответил Маклент.

  - Почему?!

  - Вот что будет, если вдруг не станет меня? - премьер откинулся на спинку кресла. - Кто меня заменит?

  - Райзен, - Териа не задержалась с ответом ни на секунду. - Потом - Рекслер, потом - ваш сын.

  - Точно так же, если не станет вас, трон по вашему завещанию займу я, а мне наследуют мои сыновья и их дети. Поэтому убирать будут нас обоих одновременно, чтобы новый император назначил нового премьер-министра, - обстоятельно разъяснил Маклент.

  - Как скоро это может произойти? - Териа словно излучала вокруг себя ледяное спокойствие.

  - Две-три недели, вряд ли больше. Их "План А" заключается в том, чтобы заставить вас как бы добровольно отречься от власти. Причем, основной причиной должен стать срыв беременности, выкидыш. Вы и ваш врач могли хранить тайну достаточно долго, ваше величество, но сейчас самый опасный срок, когда избавление от плода может произойти и в силу более-менее естественных причин, и стать достаточно травматическим. Кроме того, они знают, что мы знаем о заговоре, и поэтому спешат, чтобы успеть.

  - Кто конкретно стоит за этим? - Териа сцепила руки в замок, только это и выдавало ее волнение, которое, тем не менее, ясно ощущал Эргемар. - Вы назвали три группы - политиков, военных и олигархов. Кто именно из них?

  - Мы так и не выяснили, - признался Таркин. - У нас серьезный противник. Заговор имеет несколько уровней, очень хорошая конспирация, очень искусная работа. Даже на редкость искусная. Напоминает прежнее монархическое подполье, но Даррен Даксель и его люди не причем, а больше как бы и некому.

  - Гилдейн? - напомнил Эргемар. - Он является первым претендентом на трон, и ему не за что нас любить.

  - Нет, - решительно возразил Таркин. - Гилдейн, похоже, не в деле. Его играют, но он даже не ширма. Впрочем, вероятно, так и делается, чтобы он остался в любом случае незапятнанным. В заговоре много людей из его окружения.

  - Понятно, - ледяным голосом сказала Териа. - Что мы должны делать?

  - Сохранять спокойствие, - Маклент немного подался вперед. - Сейчас готовится покушение на меня. Оно должно удаться.

  - Что?!

  Броня спокойствия и уверенности, которую выстраивала вокруг себя Териа, треснула с почти физически различимым звуком, едва не распавшись на части. Эргемар, не глядя, взял ее за руку, успокаивая и лаская ее нервно стиснутые пальцы.

  - У меня лейкемия, смертельная болезнь крови, - спокойно пояснил Маклент. - Я прилетел в Тогрод через четыре часа после катастрофы, везде лазил, хотел увидеть все своими глазами. Очевидно, и получил тогда сильную дозу облучения. Мне осталось не больше двух-трех месяцев активной жизни, потом начнется быстрое угасание. Лучше пусть я уйду так - сразу, и с пользой. Да и устал я, простите, ваше величество. Слишком тяжелый груз лежит на моей совести. Я ведь убийца, палач...

  - Да что вы такое говорите?! - вскинулась Териа. - Это же ложь!

  - Это правда, ваше величество. По моему приказу без суда и следствия были убиты двести семьдесят две тысячи семьсот шестьдесят четыре человека. Граждане Барганда. Мужчины, женщины, дети, старики.

  - Как?! - пальцы Терии снова вцепились в руку Эргемара, ища поддержки.

  - Я отдал приказ об убийстве безнадежных раненых после атомной бомбежки Тогрода и Октава. Обожженных, ослепших, облученных. У нас тогда не было ни врачей, ни лекарств, ни возможности доставить их к местам катастроф. Мы, к сожалению, не чинеты с их огромной территорией, мы эвакуировали людей из Тогрода, в основном, в близлежащие городки. Там были большие запасы продовольствия, теплой одежды, их почти не бомбили. Поэтому взрыв атомной бомбы нанес такой огромный ущерб. Либералы не зря заклеймили меня.