Маршал грозового мира

— Вот это другое дело, — удовлетворенно произнес Толл. — Мало-помалу мы из тебя сделаем настоящего любителя чая, а иначе просто и быть не может. Теперь получай награду за послушание, — он повернулся на стуле и, удивительным образом изогнувшись, вытащил из стоявшей на полу сумки небольшую книгу, завернутую в черную бумагу. — Это и есть то, что именуется запретной литературой, на деле же — просто литература, которая пригодится лишь ограниченному кругу людей. Маршал будет рад получить подобный подарок, а его преемник — особенно.

***

Время текло медленно, мысли регулярно проваливались в забытье. По ощущениям Хора, наступил где-то вечер, когда к ним снова пришел Байонис. И на этот раз он вежливо попросил Раль выйти из комнаты, поскольку разговор должен был идти о самых важных и довольно секретных вещах. Она, конечно, согласилась и без лишних слов выскользнула в коридор.

— Мне кажется, что уже сейчас стоит обсудить дальнейший план действий. Ты молчи-молчи, — предупредительно велел он, — тебе лучше поменьше двигаться, а говорить буду я. В первую очередь сейчас важен люминескарий и нюансы его применения. Как только ты оправишься — побеседуешь на эту тему с Регентом, она знает больше нас обоих. Хоть нам и известно, что преступник — Бьюкенен, однако это фактически ничего не дает, раз он сам себя раскрыл. Этот человек просто так не дастся в руки, бесполезно использовать армию или полицию, поэтому личность убийцы я пока что сохраняю в тайне: так выйдет спокойнее для общественности. У Кея было шесть жертв — тех, кого он специально убил с вытягиванием энергии, так называемые пункты круга. И сейчас ему нужна седьмая. А нам нужно как-то это предотвратить.

— Думаю, что седьмая — Юнари, — не смог не высказаться Хор.

— Вероятно, что из-за нее и получилась вся эта затея со свадьбой, а ещё она — лучший кандидат на роль Уны, — произнес за него все аргументы Маршал. — Я с тобой согласен. Седьмая жертва должна быть чем-то особенным, и неудивительно, если Кей с самого начала берег её для этого, ограждая от прочей судьбы. Вполне возможно, что их с Адилунд обмен и стал дополнительной причиной ухода Кея посреди боя во время свадьбы. Он увидел, что девушка не та, и посчитал, что вся затея не стоит усилий.

— Тем не менее, — усмехнулся Мальс, — за меня он взялся как раз потому, что я нарушил его запрет на браки. И из-за моей наглости, но тут дело десятое.

— А тут у Кея просто разыгралась гордость, ведь он не ожидал, что мы сможем действительно ему противостоять. Этот человек придумал кучу причин для всех своих дел, с фантазией у него проблем нет, но вот считать эту фантазию истиной я не рекомендую.

— Вы защитите Юнари? — просто спросил Хор.

В ответ послышалась лишь тишина: видимо, Байонис кивнул.

— Теперь, когда мы знаем, куда ожидать удар и какой силы он будет, мы сможем ещё тщательнее подготовиться — чтобы в конце концов одержать победу или просто отогнать врага. Повторяю, я уверен: самое главное должен сделать ты с люминескарием. Да, я мало что сделал в этом противостоянии, но исключительно потому, что здесь замешана лента времени, а значит, центральную роль здесь играешь ты, мне вмешиваться практически бессмысленно. Все наши акции против Кея — это больше защита, чем нападение, потому что противник у нас необычайно серьезный. Если его и можно убить — то только его же собственным оружием.

— Я это понял, — Мальс устало вздохнул. — Только понять бы, как именно.

— А вот насчет этого я могу тебя обрадовать небольшим дополнением ко всем нашим знаниям. Хемена Ричардель — хотя уже не совсем ясно, Ричардель она или нет — час назад передала мне любопытную книгу, одну из тех, что доводилось читать лишь особо осведомленным людям.

— Подарок из тени, значит? — Удручало только то, что сам он читать сейчас не мог.

— Подарок от конкретной тени, смотрящей сквозь туман, — уточнил Байонис. Зашуршало: он, видимо, разворачивал сверток с этой самой книгой. — От подозреваемого в нашем деле с Кеем, Толлом Каэндра.

— Бывшего подозреваемого, — тихо заметил Хор.

— Кто знает, кто знает, — в тоне Маршала зазвучала усмешка. — Может, действовало и несколько человек, но вероятность, конечно, низкая. Или ты окончательно отказался от версии, что у Кея был покровитель?

— Он был и умер. Ортес Эссентессер, — прошептал Мальс, гоня от себя картину в кабинете, когда Бьюкенен раскрывал все секреты ему, связанному, беспомощному, готовящемуся умереть.

Возникла пауза.

— Вот, значит, как, — совершенно странным голосом произнес Байонис. И продолжил, словно этого и не прозвучало: — Ладно, с догадками мы действительно закончили, ведь личность преступника понятна.

— И больше не понятно ничего, — с досадой закончил Хор.

— О да, мы, к сожалению, пока не можем спросить его, зачем он все с тобой сделал, — вздохнул Маршал, однако в его тоне звучало слишком много спокойствия. Мальсу все больше казалось, что Байонис относится к ситуации несколько равнодушно, несмотря на все свои ранние слова об опасности их противника, о том, что ученик должен действовать. Вот именно. Ученик. Не учитель. Последний собирался просто наблюдать и включать или выключать свой островной излучатель. — И мы не можем надеяться на правду: вряд ли удастся проводить допросы Кея, а сам по своей воле он если и расскажет, то слишком мало.

— Почитайте мне эту книгу, — попросил Хор. — То, что важно.

— Ты собираешься посвящать в детали своего дара жену? — вдруг спросил Байонис, подумав, видимо, о том, что читать вслух могла бы и Раль.

— Будь на то моя воля, я б отправил её в Грозовой Мир или на север страны: там безопаснее, — поморщился Мальс. — Если и посвящу — то потом.

— Что ж, воля твоя. А сейчас давай надеяться, что никто не подслушивает под дверью, хотя что ни говори, а двери тут хорошие. — Опять зашуршало, а затем послышался шелест страниц: Маршал искал нужное место. — Первый и основной закон времени гласит, что ни один предмет или человек не должен активно пребывать в одном периоде в двойственном временном состоянии. То есть, в нашем случае активно пребывать не могут твой люминескарий и люминескарий Кея, оттого-то твой и заблокирован, ведет себя почти всегда как самое обычное кольцо.

— И из этого правила исключений нет?

— Боюсь, что нет, — вздохнул Байонис после некоторой паузы, во время которой, видимо, просматривал текст дальше. — Это временное равновесие, одна из самых важных вещей для людей с таким даром, как у тебя. Нам удастся применить люминескарий только после того, как его настоящий экземпляр перенесется с помощью твоего дара в период твоего детства. Проще говоря, до этого разговора с Уной сделать ничего нельзя.

— И никто не знает, был ли он, а если будет, то когда, — заключил Хор.

— Да, однако кто мешает потихоньку узнать это у самой Уны? Если это Юнари Мистераль, то нам нужно осторожно выспросить у нее, не объясняя при этом сути. Если разговор ещё не произошел, а только должен случиться, то Уне не следует изначально о нем знать.

— Скорее всего, ещё не произошел, — мрачно произнес Мальс.

— Почему ж? — сверху опять зашелестели страницы.

— Потому что у нее маловато доверия ко мне, чтобы сразу все рассказывать, — сообщил Хор то, что его немало сейчас тревожило. Чтобы завоевать доверие, требовалось в течение некоторого времени неотступно находиться рядом с Юнари, а в нынешних условиях это только затягивало все. Но если учесть, что Уна — цель Кея, цель самая важная и единственная на данный момент, то, как ни странно, становилось лучше. Они могли защищать только её, не беспокоясь о маленьких девочках из театра, и отражать все нападения Кея, пока не случится того самого разговора.

— А к кому у нее доверие есть? — поинтересовался Байонис тем тоном, какой позволял убедиться: он полностью уверен в том, что Юнари и впрямь не к кому обратиться, кроме Хора. — Не забывай, у девочки была семья в том смысле слова, который употребляется в Объединенном Мире. Никому из этих людей она не готова рассказать тайны, а ты… Я видел, как вы прощались после того разговора. Вы нащупали что-то общее между собой, а значит, Юнари может вполне довериться тебе.