Страница 84 из 110
Петля времени — добрый знак. Искры их душ, вышедшие из разных языков предвечного пламени, спаялись навечно. Эти двое останутся вместе по другую сторону бытия.
— Кажется, я должен тебя поздравить? — очень ровно обратился к Лианне Фордгалл. Она в ответ сделала несколько шагов к Джилрою, намекая, что поздравлять тут надо обоих, и тот приобнял ее за талию. — Поздравить и порадоваться за вас, друзья мои! Мои дорогие друзья!
Лесовик улыбнулся настолько естественно и дружелюбно, что Мидир взволновался. Не знай он, о чем думает и что теряет Фордгалл, был бы уверен в искренности его слов.
— Я тоже! Я так рада, так рада! — засветилась Лианна чистым золотом. — А свое счастье ты обязательно встретишь!
— Меня греет, что советник рад точно так же, как я, — улыбнулся Фордгалл теперь Джареду. — А может, и еще сильнее.
Теперь Мидиру очень захотелось уронить Фордгалла головой вниз в какую-нибудь из ям, приготовленных для врагов дома Волка. Или втянуть в стены Черного замка до скончания эпохи!
Джаред был вправе сам воткнуть нож себе в сердце, но Мидир не собирался спокойно смотреть, как другие проворачивают в нем лезвие.
Льдистые глаза советника холодно блеснули: колоть намеками он умел ничуть не хуже.
— Думаю, удачному разрешению этого вопроса рады мы все. Все, кто любит принцессу Солнца и желает ей счастья.
— И мы вам очень признательны! — пылко ответил Джилрой, обращая к нему взгляд синих глаз.
— Приятно осознавать, что есть еще ши, подобные перворожденным, для которых любовь важнее благословения их родных, — произнес лесной принц. — Пойти наперекор воле своих и чужих Домов! Такого не было со времен Джаретта Великолепного. Однако Дом Волка довольно консервативен, вряд ли случившееся одобрит сам король, — учтивый поклон, намек на угрозу власти большей, чем у советника, и показательное невнимание к Мэллину, сыну этого самого «Джаретта Великолепного».
Тот не удержался:
— Раз в несколько тысяч лет история имеет обыкновение повторяться. Уверен, отец бы оценил! А наш король оценил совершенно точно.
— Ты можешь себе представить! — восторженно произнесла Лианна, обращаясь к Фордгаллу. — Нас благословил сам Мидир!
— Как удачно, что и торжественный ужин прошел в вечер вашей э-э-э… помолвки! Вне сомнений, наш владыка щедр на подарки и умеет ценить истинную любовь, — ответствовал, склонившись, принимая окончательное поражение и выдерживая удар, Фордгалл. — Когда я вернусь в свой лес, я сделаю все, чтобы мой Дом стал союзником вашим.
— Конечно! — воскликнул с радостью, замешанной на облегчении, Джилрой. — Мы навсегда останемся друзьями!
— Не сомневаюсь, что советник Благого Двора, преисполненный мудрости двух миров, тоже помог вам, — договорил Фордгалл.
Мидира не отпускало чувство, что лесовик составляет список своих врагов — по степени вовлеченности в лишение его солнечного трона. Небесный выглядел слишком обрадованным и совершенно не походил на коварного победителя, зато Мэллин и Джаред выглядели истинными интриганами.
Советник молчал, а Джилрой привычно искренне улыбнулся ему, словно желая доказать перед Фордгаллом, что волки тоже бывают неплохими:
— Мы никогда не забудем, что вы для нас сделали. Если бы не вы, уважаемый советник, наш брак так и остался бы за гранью возможного.
— Я этого тоже никогда не забуду, — сказал после паузы Фордгалл. И продолжил еще шире улыбаться советнику.
Беспокойство Мидира усилилось. Лесовик не обладал достаточным весом, чтобы угрожать Мэллину и Джареду, но что-то подсказывало: будет, будет обладать! И не преминет пустить его в ход.
— Как и бее-е-ег под звездами! — веселился Мэллин. — Истинное наслаждение, нескучная ночь, ну, согласись, Фордгалл?
— Я уверен, он еще не закончен, — совершенно спокойно ответил лесовик.
— Правда? — восторженно уточнил Мэллин. — Так мы еще побегаем?!
— Когда-нибудь я обязательно догоню вас.
Счастливые Лианна с Джилроем ничего не замечали, а советник внимательно слушал, до побеления сжимая пальцы на рукояти своего бастарда. Потом все-таки опустил руку. Мидир тоже не смог уловить ни намека на угрозу в голосе лесного принца. Но она, без сомнения, там была…
Голову сдавило, словно открывалось Окно. Сквозь тянущую боль предвидения Мидир понял: Фордгалл станет королем своего Дома! Сколько бы крови ему ни пришлось пролить на деревянный трон своего отца.
Все волчьи инстинкты, помноженные на опыт мага и усиленные человеческой кровью, вопили об опасности. Стань Фордгалл принцем-консортом Дома Солнца, его власть была бы ограничена. Но теперь, теперь!..
Они только что произвели на свет чудовище. Мидир повернул голову, ловя блеск черного отцовского двуручника.
Джаретт убил бы сразу, не раздумывая. Потом бы решил, за что. Обычного ши Фордгалла, пока младший тридесятый принц не стал лесным лордом.
Но нынешний король признает Фордгалла. Признает и погибнет от редкого трудноразличимого яда — любимого лесовиками способа убийства. По всему выйдет, что отравил его мечтательный наследный принц, и тот не сможет занять трон отца. Или покончит с собой от горя. Правда, у короля имеется младший брат, но если Фордгалл пообещает что-то достойное изобиженным ныне ярлам, имея за спиной дружбу с домами Солнца и Неба, да еще поддержку владыки Благого двора…
Рядом с выходом из трапезной был один из потайных люков.
Мидиру часто бросали вызов, особенно в начале правления — когда он остался один, без семьи и без поддержки старейшин. Вызов дуэльный или магический. Мидир убивал из-за долга, убивал в бою. Убивал, ведомый своей королевской волей и долей. Он замер, взвешивая все за и против.
Этайн бы не одобрила подобную душегубство, да и предвидение — вещь крайне неточная. Могло случиться, что Фордгалл станет большим из зол, а могло и наоборот.
Вдали загремела посуда, застучали кастрюли, заговорили повара, и пятеро ши покинули трапезную. Фордгалл вышел последним, не зная, какой опасности только что избежал. И сразу повернул в другую от всех сторону.
Джаред и Мэллин, пропустив вперед счастливых новобрачных, так и шли рядом.
— Фоморов упрямец! Ушастый неблагой, — ворчал Мэллин сквозь зубы, обращаясь к стенам. — Ради твоего счастья я гонял бы Фордгалла с гораздо большим рвением! Мог бы хотя бы попытаться!
— Я не понимаю ваших намеков, принц Мэллин, и не хочу понимать. Однако я от души благодарен за несколько э-э-э… изысканную, но весьма своевременную помощь.
Практически ветвь мира!
Мэллин не уловил этого.
Джаред продолжал говорить укоризненно, перечисляя нанесенный в процессе «изысканной помощи» ущерб — потоптанную скатерть и шокированного перспективой женитьбы Вогана.
— Вы уверены, что наказание Вогана никак не сказалось на вашем душевном равновесии?
— Джаред, что за вопрос?
Племянник помолчал еще пару мгновений, все еще сомневаясь, что хочет узнать мнение Мэллина.
— Вы заявили, что я самый умный ши на много Домов.
— О, я польщен, что тебе важно мое мнение! И нет, я не отказываюсь от своих слов! Если ты на это рассчитывал.
— Тогда почему вы со мной постоянно спорите?
— Ну должен хоть кто-то! А то даже Мидир не спорит!
— Наш король не спорит. Он все делает по-своему.
— О-о-о! Наш милый юный советник! Если бы ты знал, как он все делал «по-своему» до тебя!
— Есть разница? Он меня слышит не более чем на треть.
— Меня он не слышит и вовсе, — не стал скрываться Мэллин за привычной крикливой манерой.
— Принц Мэллин, вы же знаете, наш король…
— Я знаю, какой он, наш король, — Мэллин махнул рукой, обрывая разговор. Плохо соображающий после бессонной ночи, он не понял, не принял названное советником собственное имя как ветвь мира. Джаред прошел вперед, а брат упал поперек на первый попавшийся диванчик, задрал ноги так высоко, как только мог, устроив их на стене, а локти раскинул в стороны, по нижнему краю сиденья. В целом поза смотрелась так, словно он расположился на диване, который кто-то мощный, шутя, положил спинкой на пол.