Страница 18 из 110
— Я слышала, эбен защищает от ядов. Ты опасаешься отравления?
— Обычная предосторожность. Не знал, что ты столь хорошо разбираешься в дереве.
— Я занималась резьбой.
— Тогда расскажи мне об эбене, — придвинувшись ближе, шепнул Мидир.
— Его еще называют хурмой. Почти вечен. Сильный, плотный, красивый. Норовист! Редкого мастера слушается. Скорее сколется или сломает инструмент, а подчинится лишь ласковой руке.
— Так и есть, — улыбнулся Мидир.
— Когда ты улыбаешься от души, ты прекрасен! — она провела пальцем по каменным вкраплениям, украшавшим нижнюю часть кубка. — А что это? Агат, оникс, кошачий глаз? Нет, слишком черный. Циркон! Странное ощущение.
Огранка — почти кабошон — в точности повторяла камни янтарного ожерелья, подаренного Этайн Эохайдом, и у Мидира екнуло сердце. Он встал, плеснул воды в вино, разбавляя его для смертной, и протянул кубок:
— За то, чтобы мой Дом стал твоим Домом.
— За твой Дом!
Этайн, кивнув, отпила теплого вина, вытерла губы и руки влажной, еще теплой салфеткой.
— Скажи, мой супруг, ведь ши не болеют?
— Благие впадают в сон-жизнь, высшие неблагие не могут остановить круговорот обращений… Но это недуги души, не тела. Что беспокоит тебя?
— С одной стороны, это очень хорошо! Зато с другой… Знахарничать мне не придется. В чем будут состоять мои обязанности?
— О чем ты? — Мидир присел напротив, взял ее ладони в свои, прижал к горящим щекам, еле сдержав смех от ее серьезности.
— Рабов у вас нет, и меня это радует. Я обучена вести приемы, умею следить за порядком, за двором, за приготовлением блюд, хоть за конюшней. Мидир!
Мидир качал головой на каждое ее слово.
— Нет? Но как же! Если у тебя есть всё, зачем нужна королева?
Он прижал ее руки к своей груди.
— Так уж и всё? Может, чего-то не хватало здесь?
— Мидир! — ахнула Этайн.
Вспорхнула, шепнув счастливо: «Мое сердце!», зарылась пальцами в его волосы, прижалась губами к его губам… Ее грудь касалась его груди, аромат вереска щекотал ноздри.
Она отдавала всю себя даже в поцелуе. Темное, слепое вожделение захлестывало волчьего короля с головой.
Однако Мидиру очень хотелось, чтобы Этайн была счастлива в этот Лугнасад. Он сдержал себя, вымолвил глухо:
— Пойдем, моя дорогая.
— Ты назвал ее «дорогой», — льдистым инеем проник в сознание голос Джареда.
— Потому что она дорого мне досталась, мой советник.
— Ты был очень убедителен! Даже я бы поверил. И ты не взял ее, хотя эта женщина притягательна до безумия. Именно так, разве ты не заметил по Мэллину? У нас полон Дом волков, и хоть ты — наш король, твоего кольца на ней нет. Женщин наперечет, аромат вереска растекается по переходам Черного замка, и стражи уже скалятся друг на друга. Алан разнимал пару драк, но это лишь начало… Обозначь ее своей, твой запах отобьет всякую охоту соперничать у всех, кроме самых безголовых.
— Я не собираюсь торопиться, особенно — вынужденно. Спокойствие Дома Волка на тебе и Алане.
— Мне нужно что-то весомое.
— Этайн — моя королева. Ты слышал! Возьми мое слово в зарок. На время Лугнасада ее слова — правда и закон для всех ши Благого мира. Передай каждому волку, каждому ши, кто кинет на неё неласковый или слишком ласковый взгляд: порву не задумываясь. Она моя!
— Пока этого достаточно.
— Да что с тобой, Джаред? Ты то оттаскиваешь меня от Этайн, то толкаешь в ее объятия!
Тяжелый вздох.
— Мой король, не сочтите за дерзость: чем быстрее вы получите желаемое, тем быстрее Этайн вам прискучит. И тем больше шансов, что ради мига удовольствия вы не сломаете ей жизнь.
Слова советника звучали все тише и глуше, словно он сам не был уверен в сказанном. Мидир не выдержал:
— Ты опять многозначительно молчишь.
— И еще я думаю про коней.
— Про коней?
— Про троянских коней.
— Избавь меня от своих загадок!
— Просто к сведению, мой король: до конца Лугнасада — шесть ночей.
— Изыди, Джаред!
Мидир прервал мыслеслов и откинул слова советника. Джаред всегда преувеличивал опасность. Этайн забудет все, что случилось в Нижнем, а Эохайд получит жену обратно, причем уже — свою, законную. Так должно быть, и так будет. Но пока эта чаровница с ним!
— Он прямо как живой, — дотронулась Этайн до металлической руки истукана около входа в опочивальню.
— Здравия вам, наша королева! — четко выговорил он.
Этайн, ойкнув, ринулась в объятия Мидира.
— Что за чудовище?
— Мое творение, — ответил Мидир, довольный ее непосредственным испугом. — Механические слуги, мы их называем механесами.
— А можно — как же я напугалась! — можно этот механический ужас не будет караулить наши покои? — взмолилась Этайн.
— Тебе стоит лишь попросить, моя красавица.
Мидир двинул пальцами — и два стража шустро зашагали прочь.
— Алан, — потянулся мыслью Мидир к начальнику замковой стражи.
Тот откликнулся с заминкой: к концу шестого года он только начал овладевать магией.
— Мой король, я понял. Механесы придутся кстати.
— Я должен что-то знать?
— Ничего серьезного. У излучины Айсэ Горм возмущение.
— Почему я не чую?
— Это не магия. Виверны.
— Фоморов хвост!
— Я уже послал волков. Туда и к вашим покоям.
— Добро, Алан, спасибо за службу.
— Это честь для меня, мой король, — еще суше Джареда ответил Алан.
— Иногда механесы необходимы, хотя их скорость отстает от волчьей, — договорил Мидир для Этайн.
— Ты… — ахнула она, — бережешь своих волков!
— В нашем мире много волшебных существ. Они разные: смешные, странные, страшные. Есть такие, с которыми даже я не хотел бы сталкиваться.
— Это хорошо.
— Почему? — нахмурился Мидир. Этайн рванулась к нему, заглянула в глаза, уцепившись за его платье.
— Потому что ты безрассудно храбр, мое сердце! Поберегись хоть ради меня!
Мидир отвел взгляд и вздрогнул. В зеркальной черноте стен ему почудился не он — Эохайд рядом с рыжеволосой красавицей.
Впрочем, разум тут же подобрал объяснение. В этой ветке памяти менять ничего не пришлось, тут они с королем галатов совпадали. Одна из самых ярких для Этайн граней в любимом — храбрость, стремление к справедливости и защите слабых.
Дождавшись его кивка, женщина быстро поправила сюрко, коснулась фибулы и виновато спрятала руки за спиной.
— Ничего, Этайн. Тебе можно. Я буду помнить твои слова, — привычно тщательно выверил фразу Мидир. — А сейчас посмотри наверх.
Световые горлицы заполонилившие карнизы, смотрели любопытно.
— Ах! Не надо ни факелов, ни свечей. Чудесно! Твой замок нравится мне все больше. Как же я счастлива! — закружилась посреди широкого прохода, а потом снова прижалась к Мидиру. — Хоть танцуй! Не удивлюсь, если вы и вправду танцуете. Мало похоже на волчью нору!
Мидир обвел взглядом привычные ряды высоких колонн, обвитые плющом и защитными рунами; рыцарские доспехи, больше похожие на призраков; зеркальные пол и стены с пляшущими отблесками факелов и птиц; редкие узкие окна и барельефы волков… Мрачновато и холодно для верхней. Неужели Этайн и впрямь нравится?
— Здесь не только танцуют, здесь порой проходят турниры, моя желанная.
— Но почему так тихо?
— Это королевское крыло. Здесь живу лишь я, Мэллин и Джаред.
Женщина шагнула к стене, прижалась ладонями к призрачной Этайн с другой стороны.
— Я не могу определить, что это за камень. Совсем не могу. Он теплый!
Волки-барельефы слева и справа, слабо мерцающие в свете птиц, выставили из стен каменные морды полностью, вывалили языки. Мидир потрепал одну голову, и они вновь втянулись в стены.
— Ай! Только не говори!..
— Замок тоже можно назвать живым, — ухмыльнулся Мидир. — Он вырос тогда, когда к Кранн Мору, древу жизни, еще можно было прикоснуться. Земли Нижнего заполонили чудовища и Всеобщая мать уронила слезинку, прося о милости. Великое древо в ответ сбросило семечки: зеленое, черное и золотое. Из них выросли столицы трех миров. Они одарили ши защитой… Это было очень давно, — поймал взгляд Этайн. — Даже для меня.