В начале пути

Что ни говори, но Корнету удалось блестяще провести операцию внедрения, и он для англичан уже окончательно стал богатым купцом Джоном Стаффордом, ворочающим огромными суммами, одним из богатейших людей в английских колониях. Вместе со своим компаньоном Робертом Сирлом. Но, как бы то ни было, вредить Сирл больше не пытался, а сотрудничал честно. Корнет… то есть, уже Джон Стаффорд, подозревал, что его компаньон давно догадался, на кого работает, но внешне это никак не проявлялось. И поскольку Роберт Сирл соблюдал установленные правила, за все время ни разу не дав повода заподозрить его в двойной игре, то решили оставить все, как есть. В конце концов, даже если Сирл и понял, что работает на тринидадцев с самого начала своего знакомства со Стаффордом, произошедшего уж в очень подходящий момент и в нужном месте, то что с того? На деятельности компаньонов это никак не сказывалось. Сирла всегда интересовали только деньги, а не за что и от кого он их получает. Поэтому, с этой стороны его лояльность была обеспечена. Никто не смог бы дать Сирлу больше, чем давали его тайные покровители. Это пиратский капитан усвоил, как "Отче наш". Как и то, что расправа, в случае чего, последует незамедлительно. В этом Роберт Сирл тоже нисколько не сомневался. Вот и здесь, едва прибыв в Нью-Йорк, они сразу же организовали компанию по купле-продаже всего и вся. Разумеется, основная доля прибыли шла по линии контрабанды, но кого это волнует? И очень скоро парочка друзей-авантюристов стала грести деньги лопатой.

Именно об этом и размышлял Корнет, то есть Джон Стаффорд, возвращаясь обратно в город, и слушая гневные высказывания лейтенанта Хэмптона. Лейтенант же разошелся не на шутку, и уже на полном серьезе начал обсуждать вопрос о начале военных действий, чем вызвал откровенный смех доктора Хопкинса и улыбку Стаффорда. Офицера это даже покоробило.

— Простите, доктор, но что такого смешного я сказал?

— Не обижайтесь, мистер Хэмптон, но это полный абсурд. Вы здесь недавно, а мы с Джоном знаем местную кухню уже не один год.

— И что же в этой дикарской кухне особенного?

— А то, что тринидадцы здесь полновластные хозяева. Здесь — я имею ввиду Новый Свет. И благодарите бога, что они в Старый не суются. А то, там бы уже у многих возникли проблемы со здоровьем. Я был в Порт Ройяле как раз перед его падением, и своими глазами видел, что творили эти ушлые ребята. Если бы не они, то никогда бы проклятым папистам не видать Ямайки…

И доктор Хопкинс начал красочно описывать события трехлетней давности, в результате которых Ямайка снова вернулась под власть испанской короны (хоть и не надолго), а Порт Ройял превратился в Пуэрто-дель-Рэй. Очевидно, лейтенант Хэмптон не знал эту историю в таких подробностях, ибо слушал с явным интересом. Рассказчиком доктор оказался великолепным, хоть временами и сгущал краски. Стаффорд, не принимавший участия в операции по взятию Порт Ройяла, но прекрасно осведомленный обо всех обстоятельства этого дела, тоже изображал заинтересованность, слушая, открыв рот. Доктор же, польщенный таким вниманием, разоткровенничался не на шутку.

— В общем, господа, наше местное начальство во главе с губернатором Монком село в лужу. Вместо того, чтобы постараться всеми правдами и неправдами сделать тринидадцев нашими союзниками, оно стало обращаться с ними, как с дикарями, или папистами. Впрочем, паписты тоже хороши. Отправив Новую Армаду с карателями на Тринидад, они сами подпилили сук, на котором сидели. Результаты не замедлили себя ждать. Новая Армада уничтожена, Испания находится в глубочайшей заднице, ее колонии в Новом Свете стали фактически самостоятельными государствами, а Тринидад прибрал к рукам все испанские острова в Карибском море, и часть испанской территории на материке. Англия же лишилась своих территорий еще раньше. И все это — результат нашей одной единственной ошибки в отношении тринидадцев…

За разговором подошли к частоколу, опоясывающему город, за которым уже заняли оборону солдаты гарнизона и отряд милиции под командованием Роберта Сирла. Лейтенант Хэмптон сразу же успокоил всех, сообщив, что нападать на Нью-Йорк и заниматься грабежом незваные гости не собираются. Сам же оправился на доклад к губернатору, прихватив кроме Стаффорда и Хопкинса еще и Роберта Сирла.

Губернатор колонии Френсис Лавлейс с нетерпением ждал возвращения парламентеров, так как то, что произошло сегодня, не укладывалось ни в какие рамки. Тринидадцы собрались прибрать к рукам Нью-Йорк? Но, почему же тогда они не стали стрелять, и высадили десант в стороне от города? А если не хотят наложить свою загребущую лапу на Нью-Йорк, то что тогда им тут надо? Заявиться в составе эскадры из очень мощных кораблей и высадить десант только лишь ради того, чтобы провести демонстрацию силы? Но какая в этом необходимость? В силе этих проклятых пришельцев из другого мира, поставивших раком весь Новый Свет, уже давно никто не сомневается. Тогда зачем все это?

Так и не придя к какому-то окончательному выводу, губернатор решил не изводить себя догадками, а дождаться возвращения парламентеров. По крайней мере, хорошим признаком было уже то, что до сих пор не прозвучало ни одного выстрела. Сэр Френсис запретил открывать огонь по прибывшим кораблям, резонно опасаясь, что ответного огня Нью-Йорк не переживет. На что там способен "Карлсруэ" — Железный корабль из другого мира, неизвестно, но вот броненосец "Тринидад" узнали все. А поскольку также знали, на что он способен, то постарались не накалять обстановку, здесь гарнизон Нью-Йорка был полностью солидарен с губернатором. Уничтоженная Новая Армада, и превращенная в руины мощная крепость Эль Морро, были очень вескими аргументами. Если это корабль в одиночку смел с лица земли каменную крепость, причем без всякого для себя ущерба, то что же тогда говорить о Нью-Йорке с его деревянно-земляными укреплениями?

Обсуждая с военным комендантом — майором Рэндаллом, возможные дальнейшие действия, Френсис Лавлейс облегченно вздохнул, когда вошедший секретарь доложил о возвращении парламентеров, и велел принять их незамедлительно.

Лейтенант Хэмптон подробно доложил о выполнении задания, подчеркнув малочисленность высаженного десанта — порядка трех сотен человек, что тут же вызвало интерес у майора Рэндалла.

— Всего три сотни человек?! Но что же они собрались делать?!

— Не знаю, сэр. Но нападать на город, похоже, не собираются.

— Странно… Сэр, я считаю, что Вам надо встретиться и поговорить с этим самым адмиралом Кортесом. Если мы пошлем кого-то другого, то тринидадцы могут просто отказаться с ним разговаривать.

В кабинете повисла тишина. Предложение майора Рэндалла выглядело вполне разумным, но вот отправляться "в гости" губернатор явно не хотел. Пытаясь выкрутиться из неудобной ситуации, перевел разговор на другую тему.

— Но ведь корабли тринидадцев не будут стоять здесь до бесконечности. Когда они уйдут, мы вполне сможем вышвырнуть отсюда этих любителей чужого добра. Ведь их всего жалкие три сотни, а мы можем выставить до полутора тысяч бойцов, если считать вместе с отрядом милиции!

— Вы хотите угробить Нью-Йорк вместе со всем его населением, сэр?

Неожиданная реплика Роберта Сирла очень удивила губернатора.

— Как прикажете Вас понимать, мистер Сирл?

— Очень просто, сэр. Если только мы устроим драку с тринидадцами, то нам всем заранее надо заказать у попа панихиду. Тринидадцы перебьют всех.

— Почему Вы так считаете? Ведь у нас большое численное преимущество!

— Численное, сэр. Но не качественное. Я встречался с тринидадцами на Тобаго. У меня там тоже было огромное численное преимущество. В результате мне посчастливилось уйти с горсткой людей на моем "Кагуэе". Единственном корабле, уцелевшем в этом аду. Все остальные остались на Тобаго, или сгинули в море. Вы видели сейчас тринидадских солдат, мистер Хэмптон?

— Видел. В основном одни дикари, причем мальчишки. Опытных солдат очень мало.