Страница 6 из 8
- Что я, маленький, что ли... - недовольно пробурчал генерал, садясь в машину. - Я, брат, в свое время попроворней твоего был.
- Неужели? - удивленно присел Мук.
- Да, да, - закивал Дзержинский, кладя трубку на рычажки. - И сделаете это вы, товарищ Лацис.
- А я не буду, - казак выпрямился и потянулся к лежащей на топчане шашке. - А вот вас, гадов вислозадых, в капусту порублю! А ну, дуй отсюда к лешему!
Храмцова попятилась:
- Отойди... слышишь... отойди, а то закричу...
- Кричи, не кричи - все равно по-моему будет, - зло шепнул в затылок извивающегося белогвардейца Николай и принялся скручивать ему ремнем руки.
- Пропадай теперь, моя головушка! - запричитала Лукерья. - Что ж теперь станется?! Как жить-то будем? Как нам теперь людям в глаза смотреть?!
- Прямо! - милиционер встал из-за стола, передал ей паспорт. - Прямо и направо. Только не перепутайте.
- Постараюсь, - пробормотал Юсуп, прицеливаясь.
- Щас грохнет... - испуганно закрыла уши ладонями Татьяна. - Он шампанское сроду тихо не открывал. Вечно любит пошуметь...
- Ну, это мы пресечем сразу, - решительно встал Георгий. - С дебоширами няньчиться нечего.
- И правильно, товарищ, - поддержал его нарком. - А насчет вредителей вы не беспокойтесь. Этим займутся компетентные органы. Вредителям житья не дадим...
- Еще бы! Им дай, так они весь Ильменский бор сожрут, - лесник снял фуражку, вытер платком вспотевшую лысину. - Я вчера по окружной ехал, мимо протоки, так не поверите - вся дорога рябая от шелкопряда. Так и кишат, так и кишат. А по деревьям, так и говорить нечего. Облепили, как мошкара.
- А ты гони их, Мань! - высунулась из окна Зотова. - А то, что ни вечер - приходят и бренчат! Ни минуты покоя. Шпана чертова! А все Сонька! Это они к ней повадились!
- Ну и пусть ходят, - Алексей вытирал руки махровым полотенцем. - В конце концов, это не так плохо, что ученики ходят домой к учительнице. Лучше, чем в футбол гонять. А рассказать Ирине им есть что.
- Я думаю! - почтительно покачал головой сталевар, садясь рядом с Сережей. - Такой человек слово скажет - рублем одарит. Я Мироныча дважды слушал. Один раз у нас на заводе, другой - в Кремле, на съезде. И ты знаешь, сынок, - каждое слово помню! Как углем выжег те слова! Вот какой человек был...
- Почему - был? - спросил Дементьев. - Он и сейчас жив. Ходит где-то по нашей большой стране, пиво пьет, с девушками танцует. Улыбается. И вспоминает, как вместе с немцами наши деревни жег, да партизан в затылок расстреливал. Гад!
- Я не гад, а делегат! - засмеялся Колька. - Айда на Тверскую, там кимовцы агитки раздают!
- Да на кой черт мне они... - презрительно сплюнул Котях. - Я, по-вашему, сын кулака. И нечего меня в вашу комсомолию тянуть. Все равно не пойду.
- Пойдешь, милый, - погладила его по руке Алевтина. - Разве я тебя держать буду?
- Неужели не будешь?! - радостно схватил ее за плечи Павел.
- Не буду, - улыбнулась Крупская.
- Правда - не будешь? - понуро спросил Мокин, нарезая хлеб.
- Не буду! - мотнул головой Николаевский.
- В самом деле не будешь? - усмехнулся Лотко.
- Не буду, - командир отодвинул котелок рукой.
- Взаправду не будешь? - вплотную подошел к нему Ленька.
- Не буду... - пролепетал разбитыми губами комиссар.
- Действительно не будешь? - сердито уставилась на него бабушка.
- Не буду, - отмахнулся капитан.
- Серьезно - не будешь? - вопросительно протянул рыжий.
- Не буду, - ответил Борис, открывая крышку рояля.
- Так не будешь?
- Не буду.
- Не будешь?
- Не буду!
- Не будешь?!
- Не буду!
- Не будешь?!
- Не буду...
- Не будешь?!
- Да не буду, не буду...
Ермаков взобрался на холм и огляделся, сняв кепку. Стройка начиналась здесь. Прямо возле холма лежали штабелями плиты, гравий, черные кубы битума, мотки проволоки, шлакоблоки. Чуть поодаль тянулся котлован с торчащими из него сваями. На той стороне стояли тракторы, кран и два экскаватора. Ермаков улыбнулся, расстегнул забрызганный грязью плащ и подставил грудь весеннему ветру. Со стороны городка послышались два продолжительных гудка. Постояв немного, он подхватил чемодан, сбежал с холма и зашагал вдоль разбитой тракторами дороги. Не успел он пройти и полкилометра, как его догнала телега, запряженная худой пегой лошаденкой. Сидящий на телеге мужик приподнял рваный молохай и наклонил седую голову:
- Здравица желаем, барин.
- Здравствуй, - ответил Ермаков.
- В Старые Выселки, стало быть?
- В Старые Выселки. Ты оттуда?
- Точно так. Садитесь, подвезу вас.
- Нет, спасибо, братец. Ты лучше чемодан мой доставь в дом вашей барыни. Я пешком дойду.
- Ну, как угодно...
Мужик принял на телегу чемодан и хлестнул лошадь.
Оркестр бодро заиграл "Брызги шампанского". Андрей стал искать глазами Ольгу, но в мелькании танцующих пар попадались незнакомые лица.
- Я здесь! - громко закричала она из зарослей ивняка.
Ее молодое тело мелькало меж ветвей, растрепанная коса струилась по плечам.
- Но что же ты... - раздался страстный шепот комсорга, и Сергей, нащупав в темноте его руку, вложил в нее лимонку.
Полозов сжал ее, стал покрывать поцелуями шею и грудь:
- Мы скоро поженимся, милая... уедем отсюда... украду я тебя... на зло всей твоей родне украду...
- На зло, Валентин, никому ничего делать не надо, - завуч подошел к нему, расправил мятый галстук. - И вообще. Если твой товарищ провинился перед дружиной, сподличал, надо не самосуд устраивать, а пойти к вашему председателю и попросить собрать экстренное собрание. И все открыто разобрать. Понятно?
- Понятно, товарищ Ленин, - проговорил матрос, улыбаясь во весь свой щербатый рот. - А привет ваш я братишкам передам! Обязательно!
- Вот и прекрасно, - снял очки Островский. - Только, пожалуйста, известите об этом ректорат.
- Лады, - просипел Кулек, пряча наган за пазуху. - А вожака ихнего, Лаврушку, я уж на себя возьму. Кровью похаркает, дай срок...
- Не дам! Никаких сроков тебе больше не дам! - Коренев вскочил и заходил по кабинету. - Ты в марте месяце еще клялся, что не будешь больше спортивный режим нарушать! Чуть не плакал! И что, опять? Нам же послезавтра на кубок играть! А ты посмотри на свою физиономию! Посмотри!