Непобежденный

«Незаслуженный это был триумф», – подумал Катон, снова отпив вина. Ничего удивительного, что император и советники решили именно сейчас отпраздновать победу и пленение Каратака. Так всегда в политике – замаскируй плохие вести хорошими и надейся на то, что чернь напьется так сильно, что не заметит мошенничества. Или настолько, что на плохие вести будет плевать. Хлеб, вино, игры и обман – испытанный рецепт того, как отвлечь внимание граждан Рима, чтобы они оставались покорными. Несомненно, черни понравится представление с публичной казнью врагов. Но для Каратака и его семьи это будет незаслуженная и недостойная смерть, и от этого у Катона было тяжело на сердце.

Он почувствовал, что кто-то подходит к столу, и поднял взгляд. Это оказался один из посетителей таверны. Мужчина лет сорока с небольшим, решил Катон, оглядев его. В потертой военной тунике и с густыми седеющими волосами, перетянутыми широким кожаным ремешком. В левой руке у него была чаша по виду самосской керамики, а кисти правой руки у него не было. Культя была прикрыта кожаным колпаком, из которого торчал железный крюк вместо пальцев.

Катон проглотил вино.

– Слушаю.

– Прошу прощения, господин. Старый Скабар говорит, вы только что из Британии. Это так?

– Да. И что?

– Я подумал, нельзя ли будет вас спросить, как там сейчас дела. Я служил в Девятом легионе, в первый год, как мы туда вошли. Руку потерял в битве у Камулодуна.

Катон кивнул.

– Помню тот бой. Жарко было. Каратак нас тогда едва не разгромил.

– Это точно, командир.

– Как тебя зовут?

– Марк Салин, командир.

Мужчина тут же выпрямился, становясь по стойке «смирно» при обращении к старшему по званию.

– Опцион шестой центурии первой когорты девятого легиона… был когда-то.

– Вольно, опцион, – с улыбкой ответил Катон. – Центурион и я сочтем за честь поднять чашу вина со старым товарищем из Девятого легиона. Присаживайся.

Макрон подвинулся в сторону. Салин замешкался на мгновение, но принял приглашение. Его товарищи стояли неподалеку, глядя, как Макрон наливает вина их другу. Салин поблагодарил его, и на его лице на мгновение мелькнула тревога, когда он оглядел таверну. А затем он заговорил тихо:

– Ходят слухи, что мы потерпели серьезное поражение. Это правда?

Катон немного помолчал, раздумывая, не стоит ли проявить осторожность. Вряд ли шпионы двора ходят в такие убогие питейные заведения, если только за время, пока его не было в Риме, все не изменилось уж слишком сильно. Кроме того, ему и Макрону и так предстоит испытать на себе гнев императора, когда они станут докладывать о ситуации в Британии. Так что вряд ли честный ответ на вопрос ветерана что-то испортит.

– Правда. Легионеров потеряли как целый легион, пять тысяч, и еще вполовину этого количества – ауксилариев, не говоря уже о легате Четырнадцатого легиона. Противник гнал нас от самых гор и, вполне возможно, сейчас уже делает вылазки на территорию провинции.

Салин не смог скрыть ошеломления, как и его друзья, и покачал головой.

– Как такое оказалось возможным?

– Этого вообще не должно было случиться, – сказал Макрон. – Дело шло к концу сезона, у нас было мало информации и о противнике, и о территории, по которой мы шли. Начались снегопады, а потом противник отрезал нам пути снабжения. Долбаная катастрофа, с самого начала и до самого конца.

– Командир, так почему же вообще начали боевые действия?

– Все как обычно. Большой начальник решил выпендриться, не просчитав возможности, и все мы вляпались в дерьмо с ним вместе. Когда умер прежний губернатор, Квинтат решил, что надо заграбастать всю славу себе, прежде чем назначат нового.

– Всегда эти ублюдки так делают, – буркнул Салин. – Хорошо бы кое-кому головой за это поплатиться.

– Так и случилось. Квинтат погиб в бою. По-честному, как настоящий воин. Скверно только, что с собой слишком много забрал. Самое худшее из наших поражений с тех пор, как мы ступили на земли Британии.

– Погоди-ка, – вступил в разговор один из посетителей таверны. – Как такое могло случиться, когда мы взяли в плен Каратака? Ведь он вроде бы был их командующим? Нам говорили, что раз он здесь, в цепях, то все почти закончилось.

Макрон улыбнулся.

– Ладно тебе, приятель. Неужели ты веришь всему, что вывешивают на форуме?

– Если бы с ними был Каратак, все могло бы быть куда хуже, – сказал Катон. – Много хуже. Уже за это мы должны быть благодарны. Он нас десять лет за нос водил, пока мы его не прижали. Каратак из тех врагов Рима, которых я уважаю в силу многих причин.

Глаза Салина просияли.

– Вы с ним сталкивались, командир? В бою?

Макрон от души расхохотался и налил себе чашу до краев.

– Мы те, кто его в плен взял, в конечном счете, брат. Я и префект. В бою. Его и его семью.

Глаза ветерана расширились, а затем он широко улыбнулся.

– Тогда вы оба настоящие герои. Слышали, парни? У нас тут ребята, которые победили величайшего врага Рима! За тебя, центурион, за тебя, командир.

Салин резко вскинул руку, отдавая честь, и вздрогнул, ударив себя по лбу железным крюком.

– Прошу прощения, не знаю ваших имен.

– Центурион Луций Корнелий Макрон и префект Квинт Лициний Катон к вашим услугам.

Ветеран поднял чашу.

– Парни, за центуриона Макрона и префекта Катона!

Посетители таверны восторженно заревели и подняли чаши, расплескивая вино. Выкрикнув имена героев, они осушили чаши. Макрон поднял ответный тост, Катон же заставил себя улыбнуться, вспоминая, что, пусть они и вправду пленили вражеского командира, Каратаку вскоре удалось бежать, и его пришлось ловить снова. Об этом лучше не рассказывать. Катон с благодарностью кивнул Салину и остальным. Ветеран посмотрел на него и наклонился поближе.

– Так какой он, этот Каратак? Нам говорили, что он сущий великан, покрытый этими проклятыми татуировками, как все тамошние, что он вешает у седла головы побежденных врагов, что зубы подпиливает. А еще принимает участие в человеческих жертвоприношениях этих проклятых друидов. Это правда?

Катон не удержался и усмехнулся.

– А сам-то как думаешь? Это похоже хоть на кого-то из тех, с кем мы воевали в Британии? Да и вообще, в любом другом месте империи, если уж на то пошло? Каратак – обычный человек, воин, такой же, как я и ты. Не великан, не дикарь, можно сказать, даже не варвар. Просто человек, который возглавил свой народ, чтобы бороться с завоевателями, которые пришли, чтобы забрать их землю и поработить их. На его месте мы сделали бы то же самое… это все, что я могу сказать.

Катон осушил чашу и задумчиво поглядел на пьяниц.

Салин удивленно поглядел на него, слегка приоткрыв рот, а потом посмотрел на Макрона. Тот поскреб подбородок, прежде чем ответить.

– Дорога у нас долгая была, – сказал Макрон. – Хорошо посидеть со старым товарищем, поболтать, но нас ждут дела в Риме. Так что допьем вино и отправимся.

Ветеран понял намек, допил вино и встал.

– Благодарю за оказанную честь. Надеюсь, император достойно вознаградит вас.

– Хорошо бы так, – уныло ответил Макрон. – Но это уже совсем другая история, брат Салин.

– Ну, если будете возвращаться из Рима через Остию, загляните в таверну, может, встретимся. Вина на ваш выбор за мой счет.

Макрон ухмыльнулся.

– Тогда уж точно зайдем.

Он выставил руку и стукнулся с ветераном предплечье о предплечье. Затем ветеран вежливо кивнул Катону.

– Надеюсь снова с вами увидеться, господин.

– Что? – переспросил Катон, поспешно подняв взгляд, и тоже кивнул. – Да, конечно.

Салин вернулся в другой угол таверны со своими товарищами, немного помрачнев, а Макрон вздохнул.

– Чудесненько. Настроение убил намертво. Я уже думал, мы тут весь вечер бесплатно пить будем.

Катон медленно покачал головой.

– Извини. Я просто очень далеко отсюда.

Макрон тихо вздохнул.

– Совершенно естественно, парень, что ты так по ней тоскуешь. Я это понимаю.