Виртуоз (в сокращении)

Внутри у меня сразу заложило уши от грохочущей музыки. Неутомимый бухающий ритм отдавался в ногах, проникал в глубь тела, в такт ему мерцали лампы, которые здесь были повсюду. Джулиан обогнул танцующую толпу и направился к узкой винтовой лестнице, ведущей на балкон. Вход охранял еще один вышибала. Как и первый, он узнал Джулиана, кивнул и пропустил нас.

Большинство столиков на балконе было уже занято, но Джулиан уверенно прошел в угол, к загородке, чем-то напоминавшей ложи в старинных театрах. Откинув канат у входа, Джулиан пропустил нас к столу.

С наших мест открывался вид на сотни людей, танцевавших внизу словно для того, чтобы развлечь нас. Я, как губка, впитывал все, что видел, и не переставал гадать, какое отношение все это имеет к тайному проникновению Гуннара в чужой дом в каньоне.

— Что будем пить, дамы? А ты, Майкл?

Рамона и Люси для начала пожелали шампанского.

В перегородку «ложи» была вделана кнопка. Джулиан нажал ее, и секунд через пять явилась женщина в наряде, похожем на черный гидрокостюм с молнией, расстегнутой спереди так, что грудь едва не вываливалась наружу.

Джулиан заказал бутылку «Кристалл», женщина исчезла и через две минуты вернулась с ведерком льда, бутылкой в нем и четырьмя узкими и высокими бокалами для шампанского. Откупорив бутылку, она разлила шампанское. Пришло время тоста. Джулиан посмотрел в глаза Рамоны и произнес пять слов:

— A la Mano de Dios.[1]

Мы выпили. Джулиан откинулся на спинку кресла и смотрел на танцующую толпу, пока на пороге нашей ложи не возникла фигура в темном.

— Все в сборе, можно начинать!

Незнакомец был рослым и стройным, в темно-сером костюме в тончайшую светлую полоску. Три верхние пуговицы его белой рубашки были расстегнуты. Должно быть, одной из акул в океане не хватило ледяных глаз, поскольку они достались этому человеку.

Джулиан поднялся, пожал вошедшему руку и приобнял его свободной рукой. Незнакомец поцеловал руку Рамоне, затем склонился над рукой Люси и наконец обратил внимание на меня.

— Неужели мне выпала честь наконец познакомиться с вашим другом?

— Угадал. Уэсли, это Михаил. Из самой Москвы.

— Очень приятно, — откликнулся Уэсли. — Надеюсь, вы добрались благополучно.

— По-английски он вообще не говорит, — объяснил Джулиан. — Ни слова не знает и учить отказывается.

Его собеседник был явно потрясен.

— Надеюсь, прием в моем клубе ты сочтешь гостеприимным, — сказал он, пожимая мне руку. — Хотя и вижу, что ни черта ты не понимаешь.

И он рассмеялся собственной шутке, нашептал что-то на ухо Джулиану и исчез.

— Он говорит, ты красавчик, — сообщил мне Джулиан.

— Американцы падки на русских, — заметила Рамона.

Джулиан взглянул на часы:

— Итак, Уэсли повидали, убедились, что он здесь…

— Идем. — Люси встала и взяла меня за руку. — Ты со мной.

Джулиан и Рамона остались на местах. Поднимаясь, я заметил, что хозяин клуба сплетничает с посетителями за соседним столиком. Джулиан едва заметно улыбнулся.

— Да, — кивнул он. — Это его мы сегодня грабим.

Глава 8

Так я и попался. Меня усадили на заднее сиденье полицейской машины, стоявшей на подъездной дорожке у дома Маршей, остальных нигде не было видно. Мои руки были закованы в наручники.

Когда двое копов поняли, что не вытянут из меня ни слова, они сразу запихнули меня в машину и попытались, вспомнив «правило Миранды», зачитать мне права: «Вы имеете право хранить молчание» и так далее. Под конец я должен был подтвердить, что понял их, и тут дело приняло интересный оборот. Я по привычке кивнул, но один полицейский заявил, что от меня ждут словесного подтверждения. Тогда я выдал им длинную фразу на языке жестов.

— Да он глухой! — сказал один коп другому. — И что теперь делать?

— Пусть прочитает свои права и если понял — поставит подпись.

— Так дай ему свой бланк с «Мирандой», пусть прочитает.

— У меня его нет. Дай свой.

— А у меня, думаешь, есть? Я текст наизусть знаю.

— И что будем делать?

— Отвезем его в участок, там разберутся.

Я уже хотел объяснить, что не глухой, но передумал: на черта? Может, хоть так перестанут приставать ко мне. Гости из дома напротив столпились на улице, глазея на нас.

Меня привезли в милфордский участок на Атлантик-стрит. Время уже перевалило за полночь, меня продержали в комнате для допросов примерно час. Наконец вернулись двое полицейских, которые арестовали меня, а с ними — детектив и сурдопереводчик. Пока полицейский объяснял, что к чему, сурдопереводчик занялся своим делом — знаками объяснил, что остальные хотят убедиться, понимаю ли я свои права.

Когда пришла моя очередь, я ответил на языке жестов предельно коротко, лишь бы меня поняли. Я не глухой.

— «Я не глухой», — машинально перевел сурдопереводчик и только потом до него дошло, что я сказал.

— Ты Майк, — сообразил детектив. — Племянник Лито, да?

Я согласно кивнул.

— Он прекрасно слышит, болваны, — напустился детектив на копов. — Просто не говорит.

Сконфуженным полицейским пришлось отпустить сурдопереводчика, который не скрывал раздражения. Детектив еще раз зачитал текст с моими правами, и я расписался, подтверждая, что понял их.

У меня взяли отпечатки пальцев, сфотографировали, потом отправили в камеру и позвонили дяде Лито.

В камере я просидел еще час, пока за мной не явился полицейский и не отвел в другую комнату для допросов. Там меня ждала незнакомая женщина.

— Я буду представлять тебя в суде, меня нанял твой дядя, — объяснила она, дождавшись, когда я сяду. — Тебя скоро отпустят, но сначала нам надо кое-что обсудить. Прежде всего я должна знать: ты хорошо понимаешь, что с тобой произошло?

И она протянула мне приготовленный блокнот. Я взял ручку и написал: «Да».

Женщина тяжело вздохнула.

— Полиции надо знать, кто еще замешан в этом деле, — сказала она. — Ты готов сказать им?

Помедлив, я написал: «А если я ничего не скажу?»

— Майкл, я не смогу помочь тебе, если ты не расскажешь мне всю правду. Мне надо знать, кто был с тобой.

Я отвернулся.

— Ты скажешь мне?

Хочу домой, спать, думал я. Завтра решу, как быть.

— Насколько я понимаю, в доме напротив того, в который вы вломились, была вечеринка. Кто-нибудь наверняка видел твоих удиравших… друзей.

Там был только один друг, мысленно возразил я. Один друг и два человека, на которых мне вообще наплевать. Но я не представлял, как можно выдать только тех двух так, чтобы Гриффин не пострадал.

Я закрыл глаза.

— Ну хорошо, — сдалась женщина. — Поговорим с тобой об этом завтра. Я иду просить, чтобы тебя освободили, поедешь домой и выспишься.

После тридцати минут ожидания меня наконец вывели из камеры туда, где уже ждал дядя Лито. Он не сказал ни слова. Женщина-адвокат отвезла нас домой. Дядя Лито поблагодарил ее и вышел из машины, я последовал за ним, ожидая бурного скандала: «Ты что, рехнулся, чем ты только думал…» — и так далее. Но дядя отпер входную дверь и пропустил меня вперед.

— Ложись спать, — велел он. — Утром поговорим.

Я ушел к себе в комнату в глубине дома и разделся. Когда я уже лежал, выключив свет, дверь открылась, в освещенном прямоугольнике возник дядин силуэт:

— Ты хоть представляешь, сколько дерут адвокаты?

Я смотрел в темный потолок.

— Майкл, я даже не догадывался, что все настолько плохо. Я помню, что ты пережил, но… мне казалось, все уже в прошлом.

Он ушел. Засыпая, я снова увидел разбитый аквариум. Рыбы трепыхались на полу, изумленно хватая ртами воздух.

— Итак, вот что мы имеем, — объявила нам адвокат на следующее утро, когда мы прибыли к ней в офис. — Полиция считает, что незаконное проникновение в дом Маршей произошло вчера вечером примерно в половине одиннадцатого, — начала она, сверяясь с записями в своем желтом блокноте. — Это сделал Майкл и его сообщники, численность которых не установлена.

1

Зд.: За «Руку Господа» (исп.).