Страница 12 из 70
— И еще одного я не пойму, — сказал Сварог. — Что им мешает заранее выправить фальшивые бумаги и ввозить товар открыто? Так было бы гораздо дешевле, чем платить таможенникам гораздо больше обычной мелкой мзды…
— У меня тоже никто не понимает, — призналась Айвика. — Фантасмагория какая-то…
— Вот такие фантасмагории мне страшно не нравятся, — сквозь зубы сказал Сварог. — Потому что за ними сплошь и рядом скрывается такое, отчего у многих прибавляется седых волос, а то и трупы случаются — из тех, что кончают с собой семнадцатью ударами ножа… Ну ладно. Гадать тут бессмысленно, нужна глубокая разработка. Кстати, что это за камень?
Айвика пожала плечами:
— Наши камнерезы такого не знают… Правда, честно признаются, что не знают всего на свете…
— Ну ладно, — сказал Сварог. — С камнями и племянниками закончили. Теперь давайте о вас. Как получилось, что вы всерьез ждете ареста?
— Они как-то узнали, — сказала Айвика, — о нашей работе во всех деталях. Объяснение одно: кто-то из моей службы предал: подкупили, запугали, еще что-то… За три дня до отъезда королевы я решила передать ей дело и образцы, чтобы она дала санкцию взяться за всю цепочку. Поручила своим людям привести в порядок все бумаги, оформить, как полагается, упаковать камни… На другой же день меня пригласил на обед тот самый помощник бургомистра. И меж переменами блюд спокойно, даже весело открыл карты. Сказал: они все знают о моем расследовании. И привел такие подробности, что сомнений не осталось: знают. Все. Потом предложил забыть о расследовании и передать ему все бумаги. Камни отдавать не обязательно: сами по себе они не улика. За это он мне обещал тридцать тысяч ауреев золотом.
Сварог покачал головой:
— Ничего себе взяточка… Лишний раз убеждает: здесь что-то крайне серьезное… Если по правде: колебаний не было — взять, не взять?
Айвика надменно вздернула подбородок:
— Ни малейших. (Не врет, отметил Сварог). Я просто-напросто сказала, что подумаю до вечера, а сама, едва закончили обед, отнесла все королеве. Она очень заинтересовалась, сказала, что непременно этим займется, но — чуть погодя. Что сейчас у нее на плечах крайне серьезное дело, важнее которого в данный момент ничего нет. Ну, а потом она улетела… и уже не вернулась. Настало безвременье. Вечером того дня, когда мы получили «Гвардейский вестник», ко мне приехал помощник бургомистра и стал выспрашивать, где бумаги. Я сказала, что не знаю, что королева, скорее всего, отправила их вам. Простите, что я вас впутала, но вы им явно не по зубам…
— Да уж, надо полагать, — сказал Сварог с недоброй улыбкой.
— Он сказал, что я вру. Что бумаги где-то во дворце. Потребовал, чтобы я сказала, где. Уж не в том самом ли несокрушимом сейфе королевы, о котором ходит столько россказней? Я твердила, что не знаю. Он настаивал…
«Интересно, на что этот урод рассчитывал? — подумал Сварог. — Силовое поле ему никак не по зубам. Впрочем… Есть другой метод. Уязвимое место сейфа в том, что силовое поле не весит ничего. Так что особый шкаф по весу не превосходит обыкновенные. В конце концов, чтобы избавиться от компромата не обязательно нейтрализовать поле. Имея в сообщниках министра двора, не особенно и трудно под благовидным предлогом просто-напросто унести шкаф из дворца. Вывезти на корабле подальше в море и утопить где-нибудь на глубине. Поди поищи потом… Люди советника Айкеса могли и не уследить — против них тоже можно придумать какой-нибудь хитрый финт…»
— В конце концов, он дал на размышление сутки. И сказал, что выбор у меня невелик. Либо я все же беру те тридцать тысяч и обо всем забываю, либо ваша тайная полиция получит документы, копии которых он мне любезно оставляет для подробного ознакомления. Выложил стопку бумаг, вежливо раскланялся и ушел, — она прямо-таки вспыхнула от злости. — Что там было понаписано! Что я связалась с лоранцами и участвую в готовящемся покушении на жизнь королевы. Что есть даже захваченный лоранский шпион, который плыл ко мне связным с шифрованной депешей, где подробно изложен весь план, и тут же расшифровка депеши, показания шпиона… Что я как раз, пользуясь своими возможностями и близостью к королеве, и организовала в двух портах ввоз контрабанды с большим размахом — от дорогих тканей до курительной дури. И снова — протоколы допросов сообщников, описание выстроенной мной цепочки… Честью клянусь, ничего подобного в жизни не было!
— Успокойтесь, я же вижу, что вы не врете, — сказал Сварог ободряюще. — Давайте еще по бокальчику ради успокоения расстроенных нервов…
— В общем, я оказалась в безвыходном положении. Кто станет новым королем — решительно неизвестно. Пусть даже это будет ваш человек — бумаги составлены крайне убедительно, этот мерзавец заверил, что люди, давшие нужные показания, и в самом деле существуют, сидят под замком… Убивать меня они не будут, сказал он с обаятельной улыбкой. Исключительно потому, что им нужно знать, где бумаги. Но если я и через сутки не расскажу, они найдут способ это из меня выбить. Он так и сказал: есть весьма надежные виды пыток, не оставляющие следов. Такие, что люди покрепче меня ломались. Ну, а потом мной займется ваша тайная полиция — и у меня в свое оправдание не будет ровным счетом ничего, — она потупилась. — Честно скажу, ваше величество: пыток я бы не выдержала… Когда начался Турнир, отведенные мне сутки еще не истекли, и я решила — уж лучше так… Удар мечом — и все кончится…
— Хорошего же вы мнения о моей тайной полиции, — усмехнулся Сварог.
— Ни хорошего и не плохого, — пожала плечами Айвика. — Просто… Эти гнусные бумаги были составлены чертовски убедительно, и я верю, что у них есть «свидетели» и «улики».
— Пожалуй, — задумчиво сказал Сварог. — От людей, которые, не моргнув глазом, предлагают взятку в тридцать тысяч золотом, этого можно ожидать…
— Вот видите. Помощи и поддержки ждать было неоткуда…
— Почему вы не обратились к советнику Айкесу?
Чуть помявшись, Айвика призналась:
— Мы с ним в очень плохих отношениях. Долго рассказывать, отчего так получилось. Он мог и не поверить…
«А ведь мог, — подумал Сварог. — Школа Интагара — суровая школа. Конечно, в конце концов, может, и разобрались бы: когда я вскрыл бы сейф Мары, стал изучать ее бумаги, наткнулся на это дело, заинтересовался… Однако…»
Знал он свою тайную полицию. И ее методы — к которым относился грустно-философски — да, им можно ужасаться, но без них порой не обойтись. Чего доброго, пока он добрался бы до бумаг, девчонка могла сознаться решительно во всем и уж в любом случае пережить массу не самых приятных вещей…
Вообще-то интересная ситуация: она не врет, что не совершала ничего из того, в чем ее обвиняют. Но и министр двора не врет, что его люди взяли лоранского шпиона с шифрованной депешей, что есть два «сообщника» Айвики по контрабандным делам, которые уже арестованы и дали показания.
А впрочем, ничего удивительного в этом нет — достаточно вспомнить историю с зеркалом, превратившим его в собаку. Молодой полицейский, которого тогда к нему подвели, искренне верил во все, что ему навешали на уши. Точно так же и министра двора могли сыграть втемную: «лоранского шпиона» ему вульгарно подставили, а о двух арестованных «контрабандистах» и свершениях Айвики в этом предосудительном ремесле министру сказал кто-то, кому он вполне доверяет… В конце концов, по данным Айкеса, министр двора — просто-напросто услужливый дурак. Тот самый, который иногда опаснее врага…
Он поднял глаза. Айвика смотрела на него с тревогой и надеждой, и неизвестно, чего в ее беспомощном взгляде было больше…
Ничего, план действий уже сложился…
— Успокойтесь, — сказал он властно. — Это приказ. Ваши неприятности кончились, даю слово короля. Итак, какова у нас обстановка… Коронация состоится завтра, и торжества продлятся лишь до вечера, верно?
— Ну, разве что будет еще ночной фейерверк… Торжества у нас бедноватые, под стать стране…