Страница 15 из 18
Что он мог ответить – что он знает, чья рука устанавливает нужный курс, но пока ничего не может предпринять в связи с этим? Хорошенькое мнение у нее сложится о нем!
– Рано сейчас говорить об этом, – пробормотал он, отводя взгляд.
– Да, конечно, – Нина поняла, что его позиция не так сильна, как ему бы хотелось.
Он попросил принести счет.
– Уже поздно. Мне пора идти.
– Мне тоже.
– Как насчет завтрашнего ужина?
– Завтра я занята.
Он явно остался недоволен ее ответом.
11
Месяц ушел на подготовку. Андрею надо было извлечь средства, перевести все в кэш и встретиться с юристом. Одним из лучших юристов, с которым у него сложились давние добрые отношения. Андрей вылетел в Швейцарию.
– Я планирую одну сделку. Будут попытки ее оспорить. Прошу тебя еще об одном одолжении. Никто, кроме тебя, не способен учесть правописание каждой буквы. Поработай с этим, – Андрей положил документы перед своим приятелем.
С тех пор как тот стал жить в Швейцарии, его стали звать Оли Давидофф. Они сидели в элитарном клубе недалеко от Цюриха за рюмкой очень хорошего коньяка. Оли попыхивал длинной тонкой сигарой, она шла к его имиджу, в котором с трудом угадывался выпускник Московского университета двадцатилетней давности Олег Давыдов. Неторопливо просмотрев страницу за страницей, он поднял глаза на Андрея:
– Мы с женой прожили больше пятнадцати лет, и вдруг в один день она решила, что с нее достаточно. Я так и не понял, чего ей не хватало, а она, уходя, не уточнила. После этого я разочаровался в женщинах и больше не пытался их понять. Но у этой прослеживается здравый смысл, по крайней мере, в нескольких абзацах.
– Согласен, это неординарная женщина.
– Я займусь этим. Все будет на должном уровне. Но на твоем месте я был бы предельно осторожным.
– Не переживай, я понимаю.
Оли в ответ слегка кивнул головой.
Через десять дней Андрей встретился с Дианой и ее поверенным. Диана была спокойна и невозмутима. Андрей первый, а за ним Диана подписали все страницы договора сделки.
Закончив, она протянула ему руку через стол.
– Поздравляю, господин Димчинко, вы стали владельцем сорока восьми процентов акций «Граснефти» и пятидесяти трех процентов акций «Русинтербалта».
Он не удержался – встал, обошел стол и, взяв ее за руку, поцеловал в щеку.
– Все будет хорошо.
– Не сомневаюсь.
Она задержала его руку в своей на несколько секунд.
– Андрей, пожалуйста, помни, – ей хотелось сказать ему нечто важное, но она не была уверена, поймет ли он. Продолжила тише, ему пришлось наклониться к ней ближе, чтобы разобрать слова:
– С годами мы становимся мудрее, опытнее и жестче и вместе с этим перестаем верить в простые, искренние человеческие чувства и в добро. Не закрывай свое сердце.
Андрей благодарно кивнул и почувствовал укол совести: он часто говорил о Диане плохо.
Расставшись с ней, он поехал в аэропорт. В прошлом месяце он приобрел себе новую игрушку – «Гольфстрим». Его пилот давал ему уроки и сопровождал его, когда Андрей изъявлял желание полетать сам. Поднявшись над облаками, он испытывал нечто такое, что сложно выразить словами. «Гольфстрим», «Рейтеон», «Бомбардье», «Цессна», «Дассо», «Фалькон». Он испытывал ни с чем не сравнимое удовольствие уже оттого, что эти самолеты существуют, и на них можно летать.
– Ты знаешь, я бы был лучшим летчиком, если бы выбрал себе эту профессию, – говорил он пилоту каждый раз, когда усаживался за штурвал.
Пилот, вежливо улыбаясь, кивал, выражая согласие.
– Ну, по крайней мере, мне бы абсолютно точно нравилось то, чем я занимаюсь.
Последнее время Нину одолевали депрессии. Были два обстоятельства, тяготившие ее. Первое – ее счет в австрийском банке впечатлял, но не давал необходимой уверенности. И второе – она работала на Олега почти десять лет. Она устала, утратила азарт и, что самое плохое, появился страх. Нина буквально сломала голову, думая, что предпринять. Так как была твердо убеждена: ей необходим собственный, независимый от Олега бизнес. Но какой?
Попивая вечером вино на своей безупречной кухне, она завидовала Анжелике, которая мыла горшки и вытирала сопли маленьким кровопийцам. В данном случае было совершено не важно, чем она занята; главное – то, что она нашла себя. Как бы Нина ни отмахивалась, ей пришлось признать, что Анжелика оказалась упорнее, чем Нина могла предположить.
Вечер субботы, бутылка вина на исходе. Нина решительно встала и прошла в комнату. Приводя себя в порядок, размышляла, куда бы податься. Выбирая как минимум из трех мест, куда могла бы заявиться, не вызвав лишних вопросов.
Остановила свой выбор на чествование металургической компании, приглашение на это мероприятие лежало в ее сумочке. В ресторане Нина растворилась в толпе приглашенных. Оценив обстановку и людей, отправилась на поиски вина и укромного уголка. Она хотела побыть одна, но не хотела быть одна дома. Случайно толкнув приоткрытую дверь, увидела мужчину с темными волосами, приятными, если не сказать больше, чертами лица и обнаженного по пояс. Он успел ей подмигнуть и что-то крикнуть. Она приоткрыла дверь шире:
– Вы что-то сказали?
– Да, я попросил у тебя коньяк!
Нина осмотрела себя:
– Я похожа на официантку?
– Нет, ты похожа на избалованную девочку с Рублевки.
Нина от неожиданности не нашлась, что сказать.
– Вы пьяный, да?
– Нет, просто хочу коньяка.
– А почему вы голый?
– Слушай, ты коньяк принеси, заходи и поговорим.
Ситуация показалась Нине забавной. Взяв поднос у официанта, она поставила на него бутылку коньяка, бокалы, шоколад и порезанный дольками апельсин. Больше ничего не поместилось. Вошла в комнату, открыв дверь ногой, продефилировала к мужчине, который уже стоял в рубашке и завязывал галстук.
Он усмехнулся:
– Так лучше.
Наполнив бокал коньяком до краев, выпил практически залпом. Нина молча наблюдала за ним:
– Я сама зарабатываю, между прочим.
– Зачем с твоей внешностью работать? – он критически осмотрел ее с ног до головы.
– А вы хам, но симпатичный, пожалуй, вам тоже стоит бросить работу.
– Не могу, мое ремесло – это смысл моей жизни!
– Да что вы! Просиживать в конторе трудовые дни – более, чем смысл жизни.
В ответ он расхохотался – не засмеялся, а расхохотался. Его смех был настолько заразителен, что Нина, не удержавшись, расхохоталась вслед за ним.
– Я артист, – он протянул руку. – Меня зовут Миша Полницкий.
– А я Нина, – Нина пожала протянутую руку. – И где же вы, артист Миша, работаете?
– На питерских подмостках, Нина. А хочешь, я сейчас спою для тебя?
– Так вы еще и поете?
– Угу.
Он вновь наполнил свой бокал и так же быстро осушил его, как и первый.
– Выйдете перед этой толпой и скажете: «Господа, я пою для Нины!»?
Он подмигнул ей и, взяв с кресла гитару, которую Нина не заметила раньше, вышел из комнаты. Нина поспешила следом и успела протиснуться к колонне у балкона. С этого места сцена хорошо просматривалась. Михаил обвел зал взглядом и остановил его на ней. Затем, поправив микрофон и смотря ей в глаза, обратился к присутствующим:
– Господа, многое в нашей жизни решает случай. Не пренебрегайте знаками судьбы! Для тебя… Ни-на.
Нина, сложив руки на груди, усмехнулась: он не мог нарушить регламент мероприятия и произнес «Нина» как распевку: Ни-на, на-на.
Его голос завораживал, в зале смолкли разговоры, и все взоры присутствующих устремились на него. Одновременно с последней нотой за окном грохнул первый залп салюта, заглушив аплодисменты благодарной публики. Нина в два прыжка оказалась около сцены и, дернув его за рукав, потащила за собой.
– Куда ты меня тащишь?
– Салют! Быстрее загадывай желание!
Они стояли, закинув головы и взявшись за руки. С последним залпом посмотрели друг на друга.