Страница 9 из 11
Кто мог напасть на этих людей? – вертелось у него в голове. - Кому было нужно уничтожать кладбище поездов? Да еще таким, зверским образом?
Была ли в резервации такая сила? А может она существовала всегда?
Чистые? Наверняка… Но что их подвигло уничтожать кладбище поездов, если они были связаны с Вавилонами? Если все то, что рассказала Аня – правда…
Гая передернуло.
Значит, не было никаких древних. Под землей, в дальних цехах, находились живодерни. В которых мучили и убивали людей. И детские гробы, сколоченные из крепких досок… они тоже были там. Стояли друг на друге, как адский конструктор. Как уродливая вавилонская башня. Но для чего? Ради чего были все эти зверства?
Гай стиснул зубы. Если все это на самом деле, то…
- Антон сейчас там… - выдохнул он в маску. - Блядь!..
Туман впереди побледнел, и Гай увидел очертания вагонов, тянущихся по правую руку. Он стал различать тела под ногами. Вся дорога впереди была усеяна ими. Кто-то все еще был жив. Кто-то лежал недвижимо. Множество людей, думавших, что нашли свое место под солнцем резервации, стали разменной монетой в какой-то безумной, страшной игре.
Гай увидел ребенка, лет десяти, мальчика, с раздувшейся шеей и выпученными глазами. Ребенок был уже мертв, и его руки навсегда сжались в маленькие кулачки. Все его лицо было измазано кровью и рвотой.
- Господи, - прошептал Гай. Он осторожно обошел труп и двинулся дальше. Ноги его вязли в рыхлом песке. А солнце напекало голову. В противогазе было невыносимо жарко – Гай видел капельки влаги, сбегающие по внутренней стороне стеклянного забрала. Он инстинктивно старался вытереть их рукой, но лишь елозил пальцами по той стороне стекла, размазывая кровавую морось.
Так что же Кёниг сказал ему?
Он сказал ему, где искать Вавилоны…
Так сказала Аня. Но Гай не поверил. Он был копом. Он видел столько смертей. И никто никогда не возвращался из мертвых.
Найдем Вавилоны, найдем Кёнига – кажется, так говорил Антон, когда Гай твердил ему о необходимости разыскать мертвого старика. Но теперь, когда Вавилон найден, так ли уж важен Лев Кёниг? И так ли он был важен с самого начала их путешествия? Они прошли длинный путь, разворотив полрезервации, были на волосок от смерти и до сих пор надеялись на мертвого старика? Надеялись на то, что он станет их билетом из раскаленного ада?
Где-то слева громыхнул пистолетный выстрел. Гай вздрогнул и выхватил револьвер. Огляделся. Желтый газ все еще висел в воздухе, но лишь легкой дымкой. Эта часть резервации была нежилой – здесь трудились работяги, таскавшие из поездов ценный металлолом. На нескольких Гай наткнулся по пути – их трупы лежали у вагонов, в тени, склонив головы. Казалось, они спят. Но они были мертвы. Пытались укрыться под поездами, но газ был тяжелее воздуха, он забил все щели, все подвалы и бомбоубежища.
Гай метнулся за остов машины, у обочины дороги. Пригнулся. Всмотрелся в мир сквозь выбитые окна салона. Он увидел нескольких человек в камуфляжах, с автоматами наперевес. На головы их были натянуты резиновые противогазы, со стеклянными окулярами. Они шли вниз по улице и добивали ерзающих на песке людей. А следом за ними, с гулом, ползла по песку громадная тень. Гай разглядел длинное танковое дуло и гусеницы, давящие раскаленный песок. Один из людей, подошел к лежавшему на песке бедолаге, и, поставив ногу тому на грудь, долго всматривался в него сквозь круглые стекла противогаза. А потом приставил дуло автомата к голове и вышиб человеку мозги. Бах! – и на песок брызнула красная каша. Гай вздрогнул от выстрела, а человек хлопнул в ладоши и издевательски поклонился своим сослуживцам. Те одобрительно подняли вверх руки и зааплодировали.
Вонючие ублюдки, - подумал Гай со злостью. Стараясь не шуметь, он аккуратно вытряхнул из револьвера стреляные гильзы и заменил их патронами. Вытаскивал из патронташа по одному и засовывал в тугие каморы барабана. Пули были масляными и холодили пальцы, начавшие опухать от ядовитого газа. Гай медленно вернул барабан на место, стиснув зубы от щелчка механизма. Он был готов стрелять. Но камуфляжи прошли мимо, а следом, лязгая траками, проползла тяжелая броня. Гай осторожно высунулся из укрытия, чтобы посмотреть ей вслед. И тут же узнал ее. По улице кладбища поездов, не спеша, прикрывая тылы, ползла броня миротворцев.
От злости и гнева, Гай нацелился из револьвера в голову человеку, восседающему на броне. Несколько секунд его палец натягивал спусковой крючок. Но потом отпустил. Гай осел на колени, беспомощно опустив пистолет к земле.
Он бы расплакался, если бы в нем остались силы. Но он просто застыл в тиши, слушая, как бьется собственное сердце. А потом поднялся и поплелся дальше, держа револьвер наготове.
Дальние цеха находились чуть дальше, на той стороне путей. Гаю нужно было пройти еще полмили и пролезть под вагонами, в клубах ядовитого дыма. Сумев сделать это, он бы сразу уткнулся в бетонные громадины цехов, обвешанные истлевшими патриотическими лозунгами. Раздвижные ворота там были раскрыты, как рты, из которых вились змеиными языками железнодорожные пути.
Все кончится там, где началось, - подумалось ему. – Я нашел их, отец. Нашел чудовищ!
Аня упала на колени, в жаркий песок. Сквозь мутную, исцарапанную маску противогаза, на нее смотрели остекленевшие, детские глаза.
Ребенок. Господи…
Дотронулась до худого, загорелого плеча. Ткнула двумя пальцами.
Очнись, пожалуйста. Очнись…
Она почувствовала ползущие по щекам горячие слезы.
Детское лицо плыло посреди желтизны. Ветер тащил по нему струи песка, и казалось, будто ребенок жив. Словно он улыбается, и хмурится. И что-то шепчет онемевшими губами.
Мальчик, лет десяти. Со сжатыми у груди кулачками.
Как сказал бы Гвоздь Лоу, жареный татуировщик из-за моста – все умерли. Так он любил заканчивать истории, пока бил татуировки своим клиентам. Он говорил – умерли. Хотя мог бы сказать – подохли.
Аня провела по детскому лицу ладонью. Ее трясло от беззвучных рыданий. Стекло ее противогаза запотело, и она уже ничего не видела вокруг. Просто стояла на коленях, согнувшись пополам, посреди песчаной дороги. В бессилие сжимала и разжимала кулаки.
Все, что творилось вокруг, весь этот ад… он преследовал Аню всю ее жизнь. Все, что у нее было и что осталось – сраная резервация, пожирающая людей. Тварь, которая изо дня в день, из года в год, выедала людей изнутри. Превращала в чудовищ.
Что я должна сделать, чтобы разорвать это кольцо? – подумалось Ане. – Что я должна, мать твою, сделать?!
Она вскинула голову вверх, к чистому, безоблачному небу.
- Да что ты за Бог такой?.. – зашептала она сухими губами. – Что ты за?..
Ее накрыла тень. Сквозь мутную испарину на стекле проступил темный, громадный силуэт.
- Господи…
Вытянутая голова и широкие плечи. Бог, который сошел на землю, узреть свои деяния. Он навис над Аней и в следующий момент она почувствовала сильный толчок в прострелянное плечо. Она упала на спину, и на секунду закрыла глаза. Ей представился отец. Такой, каким она его помнила. Когда они играли в догонялки на берегу моря. Он наклонился к ней и поцеловал в щеку. Шепнул – вставай. Это не твой бог. У каждого из нас те боги, которых мы заслужили. Это – не твой бог.
И она встала. На колени, сгребая руками раскаленный песок. А богов уже было много. Они сгрудились над ней черными тенями. Всматривались ей в лицо, сквозь стеклянную маску. Как только что она вглядывалась в глаза мертвому ребенку.
Аня увидела их страшные лица – огромные глаза на вытянутых головах.
- Что вы за твари? – прошептала она.
Аня увидела длинную, затмившую солнце руку, и в следующий миг ее схватили за ворот куртки. Протащили по песку, в тень от поездов и швырнули на песок.
Страшное лицо склонилось над ней, и Аня услышала зловещий шепот.
- Хочешь поиграть со мной, девочка?
Она отпрянула. Замолотила ногами по песку. Но сильная рука схватила ее за грудки и встряхнула.