Страница 6 из 11
Она коротко кивнула.
- Ты сможешь их достать?
Аня пожала плечами.
- Я часто бываю у Табиты. Они висят у нее на стене – пыльные и грязные. Не думаю, что ими часто пользуются…
- Хорошо, - кивнул Гай. – А я постараюсь достать оружие.
- Куда ты хочешь идти?
Он помолчал. Но все же ответил ей.
- К дальним цехам. В древний город.
Аня спустилась в нору к Табите, когда солнце уже поднялось. Она знала – по утрам у чернокожей женщины был обход. Она просыпалась ни свет, ни заря, надевала свой цветастый халат, брала в руки потертый чемодан с медикаментами и шла проведывать больных. Людей в этом месте было много, хотя они и прятались, как крысы. У тех, кто работал на огородах, под землей, часто случался насморк и проблемы с костями. У тех, кто вкалывал на поверхности – переутомление и солнечные удары. Были тут и старики, и дети. У некоторых болели десна – от недостатка витаминов, у других – шла кровь носом. Все это было следствием добровольного заточения, отлучением от мира. Но Аня понимала этих людей – от такого мира, что вертелся вокруг, она и сама бы отгородилась стеной.
Спускаясь по выщербленным ступеням, девушка подумала о том, что только сейчас взглянула на все происходящее глазами Гая. А так ли добровольно эти люди отреклись от мира? И с такой ли охотой шли гнуть спину на подземных плантациях или под палящим солнцем? В резервации не было и не могло быть рая. Могло быть место, прикинувшееся им, умело надевшее маску добродетели.
Аня спустилась в нору – так люди здесь называли свои жилища. Свыклись с жизнью тоннельных крыс. Она бывала тут множество раз, приходила к Табите и они пили травяной чай, часами болтая обо всем на свете. Ей казалось, что женщина была добра к ней. Что она была добра ко всем вокруг. Но что, если это было не так?
Аня огляделась. Таби жила скромно – на кладбище поездов не существовало культа вещей. Все, что люди находили здесь – было даром прошлого, давным-давно сгоревшего в горниле гражданской войны. В узком помещении царил полумрак. Электричество здесь получали от генераторов и включали лишь в определенные часы. У стены стояла панцирная кровать, с наваленной на нее грудой тряпья. На железном столике рядом – ютился закопченный чайник, еще горячий от огня, и грязная посуда. Аня увидела, что в тарелке плавают остатки супа – женщина успела позавтракать перед уходом. Тут же стояла и небольшая печка «буржуйка» – ее труба была выведена на улицу через вентиляционную шахту. Противогазы, за которыми пришла Аня, висели на стене, словно трофеи, как головы оленей в охотничьем доме.
- Табита? – позвала Аня. На всякий случай, решив окончательно убедиться, что не проморгала негритянку в царившем полумраке. Не услышав ответа, девушка подошла к противогазам. Сняла один – смахнула со стекла пыль.
- Хочешь взять его? – послышался сзади голос и она вздрогнула. Выронила противогаз и он упал на стол, зазвенев посудой. Обернулась. Табита стояла на ступенях – с чемоданом, в дурацком, мешковатом халате, похожем на штору.
- Я… просто хотела посмотреть… - замешкавшись, ответила Аня.
- Это противогазы. Остались тут от прежнего мира, - сказала Табита. – Я тут ничего не трогала сорок лет. К чему-то эти засранцы готовились еще тогда. Если твои помыслы чисты, зачем тебе противогазы, не так ли?
Аня пожала плечами - подняла противогаз и повертела в руках.
- Ты знаешь, для чего это? – спросила Таби. Она спустилась со ступенек и теперь перегородила Ане пути отступления. Она не дала девушке ответить. – Гай наверняка сказал тебе. Этот хитрый говнюк.
- Я думала… сейчас обход…
- Думала, меня не будет в норе… - кивнула женщина. – Да меня и не было. Просто я позабыла бинты, а у Джека сегодня перевязка. Нога загноилась – наступил на ржавый гвоздь, будь он не ладен. Так ты хотела взять противогаз? Зачем?
- Он чуднОй, - пожала плечами Аня. Она старалась говорить непринужденно, но от всего происходящего ей было не по себе. Табита больше не казалась ей доброй.
- Неужто этот хитрожопый говнюк собрался проверить правдивость легенд?
Господи, - подумала Аня. – Эта сука знает. Видит меня насквозь своими огромными глазами в этих дурацких очках…
- Мы хотим уйти, - ответила Аня. - Зачем вы держите нас здесь?
- Держим? – удивилась Табита. – Мне казалось вы сами, по своей воле, приехали на кладбище поездов. Разве не это ты твердила мне изо дня в день?
- Да… но… теперь все изменилось. И нам нужно уйти.
- Сбежать, - поправила ее темнокожая женщина. Она поставила чемодан на стоявший у лестницы металлический стул, на котором Аня часто сидела с кружкой горячего, сладкого чая. Сняла очки. Аккуратно сложила дужки и положила рядом.
- Нет, все это не так, я понимаю, как это выглядит, Таби, но…
- Ты пришла в чужой дом, где тебе были рады, с дурными намерениями. У тебя отвратительное воспитание, милая.
- Я ведь сказала, что хотела всего лишь посмотреть…
- И теперь, - Табита щелкнула застежками чемодана, - ты пытаешься оправдаться.
- Все не так.
- Все именно так, милочка.
Женщина достала что-то из чемодана. Аня увидела это. Девушка сделала несколько шагов назад и уткнулась в твердую стену.
- Все, что происходит на кладбище поездов, моя дорогая, остается только здесь.
Табита сделала шаг навстречу Ане, и теперь девушка заметила, что зажато у женщины в руке. Длинный хирургический скальпель. Он блеснул в тусклом свете, льющемся по ступеням. Всколыхнул, взрезал пространство как волнорез, когда женщина подняла его лезвием вверх.
- Тот мальчишка, про которого вы говорили, со шрамом, - сказала Табита. - Он ведь узнал это место. Потому что вернулся домой.
У Ани пересохло во рту. Она вжалась в стену, сжимая в потных руках тяжелый противогаз.
Господи Боже. Как же Гай оказался прав. Но даже он не мог предположить, во что они влипли, куда заточили себя по собственной воле. Кладбище поездов было адом, которого боялась вся резервация. Кладбище поездов было матерью Вавилонов. Королевой-маткой, плодящей чудовищ.
- Теперь, - сказала Табита, блеснув глазами. – У тебя появится точно такой же шрам. От самой глотки.
Скальпель блеснул в темноте. И Аня инстинктивно взмахнула противогазом. Лезвие чиркнуло по стеклу, оставив на нем изогнутую черту. Женщина подалась вперед, стараясь снова замахнуться, но Аня схватилась за чайник и швырнула его в блестящие, налитые злостью глаза. Кипяток веером ударил в лицо Табите. Она закричала, завыла, ударив скальпелем в пустоту. Завертелась, схватившись за лицо руками и Аня, сдернув второй противогаз, бросилась прочь.
- Тваааарь! Сукаааа! – заорала Табита, размахивая скальпелем. – Я вскрою тебя, долбанная ты шлюхаааа!!!
Аня взметнулась по ступеням наверх, из тьмы на свет и помчалась прочь от норы, стараясь не думать о том, что ее, бегущую, уже взяли в снайперский прицел люди на вышках.
Она юркнула в тень от поездов, еще совсем тощую, не способную укрыть ее от посторонних глаз. И помчалась со всех ног туда, где ее должен был ждать Гай.
Гай нашел Конрада возле его норы. Тот сидел в засаленном, залатанном шезлонге, закинув ноги на помятую, пивную кегу. Над ним, широким крылом, простирался самодельный навес из какого-то заскорузлого тряпья. Между коленей Конрада была зажата бутылка с пивом. Несмотря на поднимавшуюся жару, мужчина снова был в плаще и шляпе. Полы плаща свешивались вниз, к песку, и Гай заметил у Конрада на поясе патронташную ленту. Ручка револьвера, засунутая в потертую кобуру, поблескивала на солнце.
- Друг мой! – мужчина поприветствовал Гая, едва коснувшись пальцами полей шляпы. – Чем обязан в столь ранний час?
- Есть разговор, - сказал Гай, не спуская глаз с револьвера.
- Ну, присаживайся, раз так, - Конрад снял ноги в сапогах с пивной кеги, предлагая Гаю усесться на раскаленный от солнца металл.
- Я постою.
- О чем ты хотел поговорить?