Страница 24 из 55
Взгляду не за что было зацепиться. Повсюду, начиная от стен и заканчивая полом, располагались пестрые ковры. Огромное пространство заполонили узорчатые тряпки всех цветов и размеров. Обивка широкой тахты у двери (судя по всему, ведущей в девичью спальню) скрылась под ворохом разномастных подушек, расшитых золотом, блестящими бусинами и экзотическими цветами. В центре гостиной стояла черная коряжистая палка, увешенная лентами всех цветов радуги. На концах каждой из них какой-то сумасшедший прицепил по самоцвету. Ивари никогда не была в балагане, но стала подозревать, что любой уважающий себя балаган просто обязан проконсультироваться у Арлезот по поводу интерьера своих шатров.
И тут Ивари поразила догадка: «Все ясно как день! Она выложила тут все свое приданное, чтобы меня уязвить! Вот же змея!»
Как бы ни выглядел дом, какой бы гадкой не была его хозяйка, благовоспитанная сеньорита всегда должна найти повод для светского комплимента.
— Какая красивая у вас… — Ивари запнулась. Слова застряли на языке, потому что она искренне не знала, что же ей похвалить.
Арлезот даже после недели в лазарете выглядела неважно: осунувшаяся, с шелушащейся кожей на лбу и своей густой черной бровью без малейшего просвета, напоминала, скорее, побирушку, чем принцессу.
В «Светском сплетнике» как-то была статья о том, что жителям Пустошей с рождения присваивают тотемное животное. Само собой разумеется, что у отца Арлезот — это лев. Ивари не знала, живут ли в степях еноты, но ей пришло в голову, что у принцессы с ними много общего. По крайней мере, в этом сером балахоне с блестяшками.
Взгляд Ивари уловил шевеление. На разбросанные подушки запрыгнула полосатая кошка. Яркие желтые глаза смотрят настороженно, на концах длиннющих ушей — белые кисточки. Она не любила кошек. Но обычно хозяева в восторге от своих питомцев, а некоторые могут и вовсе говорить о них часами.
— Какая красивая у вас кошка, Арлезот-султан! — нашлась Ивари и порадовалась своей находчивости.
— А мне вон та подушка с птицей кажется просто прелестной, — добавила Фитоль, — Никогда не видела такой искусной вышивки!
Арлезот, пребывая в некоторой задумчивости, пригласила гостей к низенькому столику у окна, уставленному чем-то пахуче-сладким. Тут тоже были подушки, но покрупнее, и девушки с трудом разложили на них пышные юбки.
Хозяйка хлопнула в ладоши, и мансардное окно распахнулось, принося в гостиную немного осенней прохлады. По мановению ее руки, расписной чайник принялся разливать горячий кофе в миниатюрные стаканчики. Ивари с наслаждением вдохнула сладкий запах корицы и отпила глоточек обжигающего напитка, удивляясь и, в тайне, даже завидуя тому, как принцесса ловко колдует.
— В Степи говорят: без людей нет прока от мечей. Ваше великодушие и отвага достойны самых высоких наград! — певуче сказала Арлезот, выкладывая на стол серебряную шкатулку. Ее чистый грудной голос с легким акцентом поразил графиню, словно она никогда раньше не слышала его. Хотя куда там прислушиваться к сопернице, когда рядом Антуан.
«Понятно теперь, как она его зачаровала!»
— Я никогда не смогу достойно отблагодарить вас за доброту, но даю слово султанши, вы всегда можете обратиться ко мне в случае беды, — продолжала Арлезот, — Примите эти скромные дары в благодарность за великие деяния!
«Глупости какие? Что мы такого сделали? — думала Ивари, которой становилось не по себе от этого пафоса».
Но когда Арлезот достала из шкатулки золотой браслет с огромными сапфирами и протянула его графине, вся циничность вылетела у нее из головы. Ивари не смогла сдержать восхищенного вздоха. Камни необычайно тонкой огранки поразительно сверкали, точно были живыми, а витиеватый узор оправы напоминал о работах древних мастеров.
«Украшение, достойное королевы! За такое можно простить как интерьер, так и смешную церемонность этой курицы».
Для Фитоль султанша достала браслет с розоватыми рубинами. Ивари показалось, что выглядел он несколько проще, чем ее собственный.
— Эти скромные подарки недостойны вас, но я очень надеюсь, что вы примите их, — вежливо сказала Арлезот, протягивая украшения.
— Нам, право, неловко! — отозвалась Ивари.
Все же подарки были слишком дорогими, мало ли что она может потом потребовать взамен? Фитоль посмотрела на Ивари с негодованием.
— Вы преувеличили наши заслуги, — с притворной скромностью добавила графиня.
— О, нет, — засмеялась Арлезот, — Ведь помимо помощи, вы совершили месть!
О шутке над Неттой Рамис знала вся академия. Не удивительно, что слухи дошли и до лазарета.
— В таком случае, отбросим лишние церемонии, — вдруг вставила Фитоль, — Позвольте нам с этих пор зваться подругами!
Ивари поперхнулась от неожиданности, но неловкость удалось списать на приторную конфету, которая склеила зубы. Запив чудовищную сладость остывающим кофе, графиня заулыбалась и согласно закивала.
«Фитоль — поганка! Купилась!»
Арлезот же, восприняла предложение «отбросить церемонии» абсолютно буквально. Часа два она рассказывала новоиспеченным подругам о своих вышивках, жизни на Пустошах, красавцах-братьях, с которыми обязательно познакомит девушек, ведь более смелых и отважных женихов не сыщешь на всем свете.
— В Степи нравы более вольные, — с гордостью в голосе говорила она, — Девушки наравне с юношами учатся стрелять из лука и владеть мечом. Корсеты у нас и вовсе не носят.
Фитоль же особенно интересовали традиции степных жителей. По рассказам Арлезот выходило, что на Пустошах не так уж и пусто. Видимо, султанше давно хотелось с кем-то поговорить. Принцесса вспоминала богатый Сераль своего отца, где каждые покои были усыпаны золотом и драгоценными камнями. Говорила о степи, словно та была живая:
— Ее травы режут не хуже меча, и каждый, кто желает пройти через степь, должен напоить землю своей кровью. И горе тем, чью жертву она не примет, — словно сказку, рассказывала Арлезот. — Старики говорят, что Степь живая по-настоящему. Это древняя богиня, которую свергли с небес за жестокость к людям. Она питается нашей кровью и никак не может насытиться. По легенде богиня ищет невинную душу, которая станет ее крыльями. А если найдет — настанет конец света. Поэтому маленьким детям запрещено там появляться до первой чаши яда.
— Какого яда? — с удивлением спросила И вари. От этих легенд у нее мурашки бежали по коже. Глубокий голос Арлезот был просто создан для такого рода историй.
— Есть такая традиция, — спокойно продолжала султанша, — «Смерть невинности». Каждый ребенок, достигая возраста трех лет, проходит через нее, поднося к губам осужденного на смерть чашу с ядом. Благодаря этому обычаю, богиня никогда не получит крыльев.
Фитоль слушала Арлезот, открыв рот. Судя по ее виду, Маретти позабыла, что собиралась сбежать на встречу с Тибальдом. Ивари было не по себе от этих варварских историй. Воображение рисовало какие-то жуткие картины. Ее занимал вопрос: сколько же осужденных должно быть в Степи, чтобы их хватило на всех детей? Или наоборот. Но задать его она постеснялась.
«Традиция — мерзкая, в любом случае! Варварство какое-то… Хотя, с другой стороны, какая разница, кто именно подносит чашу с ядом?»
Полосатая кошка приблизилась к столику, пристраиваясь на колени хозяйки и выпрашивая сладости. Краем глаза Ивари увидела движение: тень ее руки менялась: на пальцах выросли когти, которые потянулись прямо к животному. Кошка яростно зашипела и отскочила, оцарапав Арлезот. Султанша лишь поморщилась и принялась отчитывать глупое создание, как будто та могла что-то понимать. Внутри все сжалось от ужаса!
Она благодарила Триединую, что никто не заметил, странного поведения ее тени. Сердце колотилось как бешенное. Хотелось как можно скорее оказаться в своей комнате.
К счастью, взбесившаяся кошка, наконец, заставила Фитоль вспомнить о свидании. Девушки засобирались восвояси.
— По нашей традиции гостю, который впервые приходит в дом, следует подарить то, что он назовет в этом доме самым красивым! — сказала Арлезот на прощание, — Тогда этому дому всегда будет сопутствовать удача.