Страница 6 из 8
К ним не подойдешь и на сотню метров, попытки эти я прекратил уже давно и любуюсь их вальяжными перемещениями исключительно в бинокль.
Это время, когда в пойме Дубны, на скошенных полях и сжатых квадратах ячменя и овса можно сразу увидеть такое разнообразие птиц, как никогда в другое время года. Практически вся пернатая живность останавливается здесь пополнить силы и немного отдохнуть во время утомительного полета к местам зимовки. Мелиоративные канавы и небольшие озерца, да и просто крупные лужи бывают, забиты различными видами северной утки и болотно-луговой дичи. Бывали времена, когда в конце сентября встречался и бекас и дупель и гаршнеп, а в 2013 году, когда случилась чрезвычайно мягкая и теплая осень и октябрь был, как сентябрь, высыпки дупеля встречались мне до двадцатых чисел октября. Это большая редкость, ведь уходит он обычно к середине сентября.
Иногда случается такое разнообразие пернатых странников, что и представить себе не возможно и, если бы сам не был свидетелем этого, никогда бы не поверил. Чего стоит только высыпки вальдшнепа по заросшим мелятником краям канав. Иногда во время моих скитаний удавалось поднять до полутора десятков птиц. Конечно, без помощи легавой не обходилось, но случалось и самому буквально «наступать» на валюшу и с замираньем сердца наблюдать неспешный подъем и тяжелый полет по-осеннему жирной и неторопливой птицы. И все же не охота и добыча каждый год в это время влечет меня в эти чудные и столь милые моему сердцу края.
Конечно, покривлю душой, если скажу, что ухожу без выстрела, нет, добыть несколько прекрасных трофеев осеннего вальдшнепа и куропатки всегда позволял себе, но ограничивался всегда малым и часто отпускал птицу «просто так». Прощание с прошедшим летом и очарование последних погожих дней, щемящая сердце журавлиная песня и поразительное безлюдье этих волшебных низин привлекают и зачаровывают меня каждый год. В этих местах в будний день можно бродить по пять – шесть часов и не встретить ни одного человека. Это создает иллюзию оторванности от всего внешнего мира и связка одиночество-природа создает неповторимый букет впечатлений и эмоций, который греет тебя потом долгое время.
Как жаль, что перестали скирдовать сено в огромные, похожие на двухэтажные дома стога! Как жаль! Они служили отличным ориентиром и манили к себе, обещая отдых и уют, наполненный опьяняющим запахом свежего сена. Как приятно было, проходив несколько часов, забраться на верхушку стога, и обессилено рухнуть, раскинув руки, замереть и смотреть, смотреть в бездонную глубину неба, наблюдая за движением парящих в выси канюков. В эти минуты все заботы и мысли куда-то улетучиваются, остается только тихое чувство счастья и покоя.
А журавлиная песня? Как передать словами эмоции, которые испытываешь, слушая их печальное курлыканье? Кажется, что эти величавые птицы прощаются с Родиной и, выстраиваясь в клин или полоску, озирают родные просторы и не в силах сдержаться посылают последний привет и одновременно обещание вернуться всем нам, всем, кто остается. Какая радость любоваться их неспешным и по-своему грациозным полетом. Воистину эти птицы символ и гордость наших мест, душа и тихая надежда, надежда на будущее.
Очарование осеннего дня так велико, что невольно забываешь о времени и бродишь, не ведая усталости, как будто и нет за плечами груза прожитых лет, а житейские проблемы отступают. Хочется, чтобы эти мгновения не кончались и ностальгическое, слегка грустное настроение охватывает меня, медленное, почти не заметное увядание неброской природы звучит как старинный вальс «Оборванные струны», вновь и вновь волнуя сердце.
Вечереет, незаметно пробежало время, звуки наполняющие все вокруг, постепенно затихают, и первая вечерняя роса начинает серебриться на еще такой зеленой траве. Мы с моим четвероногим другом сидим на небольшом пригорочке рядом и прощаемся с летом, нам немного грустно. Впереди полгода ненастья, затяжных дождей и зимней стужи.
Серега
С Сергеем мы познакомились случайно в самом начале 90-х, просто пересеклись на одной из охот, разговорились и обменялись домашними телефонами. Это был крепко сбитый, среднего роста русоволосый парень чуть за тридцать, одетый в видавшую виды штормовку и болотные сапоги. С ним был кобель западно-сибирской лайки Артек. В то время нарезное оружие было еще редкостью и оба мы таскали на плечах широко распространенные тогда вертикальные тулки. Весь он был какой то ладный, движения выверенные и точные. Видно было, что в лесу и полях чувствует он себя, как дома. Мне кажется, из таких парней получаются отменные солдаты, геологи и путешественники.
Артек был под стать своему хозяину, пес независимый, со строгим характером. В нем напрочь отсутствовало какое либо подобострастие к людям, а наоборот независимый характер и чувство собственного достоинства. Ко мне он не проявлял никакой агрессии, впрочем и интереса тоже. Когда я попытался потрепать его по холке, в ответ услышал глухое еле слышное ворчание. Пес лет пяти от роду – не молодой, не старый, а как раз матерый и опытный. Кобель был универсальный, хорошо работал по боровой дичи и по копытным демонстрировал вязкость и злобу. Почему так много внимания я ему уделяю? Да потому, что путевая собака это половина успеха, друг и напарник.
Поговорили как водится об охоте, прощупывая друг друга «кто чем дышит» и постепенно Сергей начал понемногу раскрываться и рассказывать о своих предпочтениях в жизни и охоте. Оказалось, что это очень редкий для большого города охотник – экстремал и романтик. За его плечами были скитания по Архангельской области, которую он исходил вдоль и поперек. Охотничьи тропы Приполярного Урала и Вологодской области. В общем он тяготел к северным регионам нашей Родины.
Я впервые встретил такого человека и с большим интересом слушал его увлекательные рассказы, тем более это сопровождалось показом сделанных им фотографий природы и трофеев. Всегда в его походах с ним был фотоаппарат и походный дневник. Думаю, что впоследствии он обязательно попробовал бы облечь свои путевые заметки в форму дневниковых записей. Все это я конечно узнал не сразу, не сразу он приоткрыл передо мной щелочку в свою жизнь. Мы даже пытались несколько раз съездить на совместные охоты в Тверскую область, но как то не задалось.
Я видел, что он одиночка и тяготиться моим присутствием, хотя и старался не показывать вида. Его можно было понять, я и сам предпочитаю охотиться в одиночестве, без компании, ведь охота – дело интимное, как любовь.
В общем интересный был для меня человек, вполне возможно, что это вылилось бы в дальнейшем в некую не отяготительную для обоих дружбу.
Ну, а пока мы изредка созванивались, обменивались впечатлениями , вместе посещали охотничьи выставки , после которых иногда заходили в кафе и немного позволяли себе. Чувствовалось, что Сергей все же испытывает недостаток общения с себе подобными и я чем то устроил его как слушатель и единомышленник.
В одну из встреч он рассказал, что задумал побродить по Кольскому полуострову и уже разрабатывает маршрут. В поход уйдет в начале сентября, как всегда один, как всегда с Артеком. В подробности, он не вдавался, рассказал только, что едет на Кольский, на месяц, как вернется созвонимся.
Готовился он к своим, как он говорил «забродам» очень тщательно и продуманно. Вещей брал минимальное количество, только самое жизненно необходимое. Обычно это были одноместная им же сшитая палатка, спальник, пеночка и минимальный набор продуктов (чай, сахар, соль и немного круп) мясом обеспечивал себя « с охоты».
Обязательно брал компактный раскладной и редчайший по тем временам спиннинг и нехитрую рыболовную снасть. Из навигации имелся наручный компас и карта местности. Обязательно брал с собой солдатскую флягу полную чистого, неразведенного спирта, что позволяло не раз положительно решать вопросы помощи местного населения. Сам он выпивал очень умеренно, можно сказать, что вообще не выпивал. Особую гордость составляла неведомо каким образом ему доставшаяся американская аптечка военных летчиков. Он очень дрожал над ней и старался пополнять ее при первой возможности отечественными препаратами. Чего там только не было! Кажется, там было все и на все случаи жизни. Отличная вещь!