Индейцы без томагавков

Эти три главенствующих майяско-мексиканских города первого периода Нового царства, который американисты с полным основанием нарекли периодом «майяского ренессанса», в 1007 году образуют так называемую Майяпанскую лигу. Возможно, что и возникновение этой конфедерации городов-государств было отзвуком федерального объединения тогдашней Мексики. Но чем великолепнее становились эти города, тем больше увеличивались зависть и взаимная вражда в сердцах их правителей. В 1194 году происходит открытое столкновение. Хунак Кеель из династии майяпанских правителей Кокомов при поддержке нескольких отрядов мексиканских воинов нападает на Чичен-Ицу и захватывает ее. Так Кокомы становятся неограниченными правителями северного Юкатана. Чтобы утвердить свое могущество, они приводят в Майяпан майяских халач-виников и принуждают их остаться здесь на постоянное жительство. Даже «великий человек» Ушмаля, третьего города бывшей Майяпанской лиги, не участвовавшего в междоусобице, вынужден был обосноваться в Майяпане. О военной мощи Майяпана свидетельствовали городские укрепления - настоящие крепостные стены (до этого ни в одном майяском городе не было внешних укреплений).

Владычество майяпанских Кокомов над остальными юкатанскими майя продолжалось 250 лет. Но затем против диктатуры Кокомов вспыхивает общеюкатанское восстание, которым руководил халач-виник Ушмаля Ах Шупан Шиу. Восстание было успешным. В 1441 году победители уничтожили центр самовластия, а вместе с гибелью Майяпана был положен конец и единству юкатанских майя. С этого времени существует 18 независимых майяских государств, иногда совсем небольших. Из них только пять играют более значительную роль.

Вскоре жители покидают разрушенный Майяпан и основывают новый центр в Текохе, где теперь правит династия Чель. Приходит в упадок и некогда прославленная Чичен-Ица. По до сих пор не установленным причинам ица вновь покидают свой прекрасный город и под началом нового вождя переселяются на юг, в Петен, где строят озерную столицу Та-Ица, или уже известный нам Тайясаль. А поскольку переселение становилось всеобщим, переселяются и главные победители. Ушмальская династия Шиу (потомки ее до сих пор живут на Юкатане!) основывает новую резиденцию, город-государство, который весьма пророчески был назван Мани, что примерно можно перевести как «все потеряно», И действительно, все было потеряно. Еще до появления первых испанцев на майяские города обрушивается страшная эпидемия (вероятно, чума). А вслед за ней в их двери стучит меч Кастилии. Шиу (теперь уже, собственно, Напот Шиу) приносят в жертву богам сотни людей, дабы отвратить грозное бедствие, но ни осуждение на заклание красивейших девушек, ни паломничество к сеноту (священному колодцу) в Чичен-Ице не могут предотвратить беды, которую несли с собой бледнолицые люди. Да, все было потеряно. Боги прогневались.

Боги, кровавые майяские боги… О них мы еще не говорили. А ведь религиозные представления играли в жизни майяского общества совершенно исключительную роль…

В майяских городах, расположенных на севере Юкатана (благодаря Диего де Ланда именно о них мы имеем наиболее достоверные сведения), жрецы провозглашали творцом мира бога Хунаб Ку. Этот бог-зиждитель имел сына Ицамну. А Ицамна, господин небес (возможно, вместе с богиней плодородия), являлся верховным богом майяского пантеона. Иногда Ицамну отождествляют с солнцем. Ицамна якобы дал людям письменность и книги, он же распоряжается сменой дня и ночи. Понятно, что особо важное значение имел для майяских крестьян Чак, бог (или боги) дождя. Каждый из Чаков владел одной из четырех сторон света и собственным цветом небес. Так, были Чак Шиб Чак (Красный Чак востока), Сак Шиб чак (Белый Чак севера), Эш Шиб Чак (Черный Чак запада), и Кан Шиб Чак (Желтый Чак юга).

Следующим по рангу был бог кукурузы Йум Кааш, затем бог по имени Ах Пуч (бог смерти), майяское божество, которому, очевидно, приносились жертвы и которое изображалось в виде скелета; Шаман Эк (бог Полярной звезды), по всей вероятности, покровитель путешественников и купцов; далее весьма почитаемый Кукулькан, повелевавший ветрами. Из женских божеств юкатанские майя поклонялись Ишчель - богине женских работ и, возможно, луны, а также Иштаб (по-видимому, богине самоубийств!). Ведь, по представлениям майя, самоубийца обеспечивал себе прямую дорогу в «рай». С небом дело у майя обстояло в высшей степени сложно. Небо было не одно, а тринадцать (по-майяски они назывались Ошлахунтику). Небо над небом, и у каждого свой бог. Итак, над землей, согласно верованиям майя, было тринадцать небес, а под землей - потусторонний мир, ад. И опять-таки не один. Этим подземным миром тоже правили боги (Болонтику). В девятом, самом темном и глубоком пекле владычествовал Ах Пуч. Собственный бог имелся и у каждого дня майяского календаря. Имели своих богов и все цифры от единицы до тринадцати, да иначе и не могло быть у таких завзятых математиков, как майя. Собственный бог был даже у нуля.

Религиозный культ майя отличался невероятной разветвленностью, а майяский ритуал был необычайно пышен. Жрецы, профессиональные церемониймейстеры, принадлежали к избранным, к верхушке майяского общества. По-видимому, и у майя отправлением религиозных обрядов в каждом из городов-государств руководил первосвященник (майяолог Диссельгоф называет его «князем змей»). Князь змей следил также за воспитанием детей высшей знати и «читал лекции» подчиненным жрецам, то есть был высшим теологом майяского государства. Помимо религиозных знаний, он преподавал жрецам основы иероглифического письма, астрономию, астрологию и т. д. Все эти блестящие достижения культуры были доступны лишь немногим. Майяских высших жрецов называли ах кипами (кинйах - по-майяски «пророчествовать»). В эпоху владычества Майяпана было всего двенадцать ах кинов. Ах кинам подчинялось низшее майяское духовенство - чиланы, накомы и чаки. Жрецы в отличие от халач-виника и остальных представителей светской аристократии носили одежду, как у простонародья, и высокую корону.

Основным обрядом майяского религиозного культа, особенно в последний период, были, так же как в Мексике, жертвоприношения, и прежде всего человеческие. О них многократно повествуют не только первые хронисты, но и настенная роспись в майяских зданиях, и женские скелеты, найденные в сеноте Чичен-Ицы.

Майяский ритуал жертвоприношений был во многом аналогичен ацтекскому. Человека, предназначенного в жертву, жрецы обмазывали священной жертвенной краской (особый вид лазури), а на голову ему надевали специальный высокий жертвенный «колпак». Потом (очевидно, под аккомпанемент религиозных песнопений) его вели на вершину пирамиды. Четыре помощника первосвященника (по имени своих божественных покровителей они назывались чаками), тоже обмазанные священной жертвенной лазурью, хватали жертву каждый за одну конечность и клали навзничь на алтарь. Затем приближался наком - церемониймейстер - и каменным ножом вскрывал жертве грудь. Стремительно вырвав из разверстой груди живое сердце, он передавал его главному чилану, а тот брызжущей из все еще пульсирующего сердца кровью окроплял изображение или статую бога, в честь которого совершалось жертвоприношение. Тело жертвы чаки сбрасывали со ступеней пирамиды. Внизу все еще дергающимся в конвульсиях телом завладевали другие жрецы. Они сдирали (в буквальном смысле слова) с еще теплого трупа кожу, в нее тотчас же облачался главный чилан и на виду у тысяч зрителей исполнял неистовый ритуальный танец. Затем тело жертвы либо сжигалось, либо - в том случае, когда умерший был мужественным воином, - разрезалось на множество мелких кусочков и тут же поедалось знатью и жрецами (видимо, для того, чтобы участники трапезы обрели достоинства покойного). Кровь у майя почиталась «любимейшей пищей богов».

В самом деле, трудно себе представить, до какой жестокости доходила религия столь миролюбивого, культурного и эрудированного народа. Ибо не может быть сомнения в том, что самые гениальные достижения доколумбовой индейской цивилизации, науки и искусства принадлежат прежде всего майя. Джон А. Кроу в книге «Эпическая поэма Латинской Америки» («The epic of Latin America») говорит, что «майя дали Новому Свету древнейшую и во многих отношениях наиболее высокоразвитую культуру». И он, бесспорно, прав. Нелегко решить, какое из достижений майяского гения следует поставить на первое место. Мы назовем три из них: письменность и связанную с ней литературу, затем математику и астрономию - науки, на которых основывался в высшей степени совершенный майяский календарь, ставший, однако, скорее идолом и бичом общества, нежели средством его развития.