Страница 16 из 18
Старшина Гермес сам явился в палату, куда поместили раненого Фрола. Не по чину, конечно, главе клана маркитантов рядового бойца навещать, но как тут вытерпишь? Не ждать же, когда Фрол сможет на своих двоих ходить? Он, по словам командира взвода охраны есаула Степана, до Стадиона уже на четвереньках дополз. Успел караульным сообщить, что группа попала в засаду, и отключился.
Ну, в лазарете его, конечно, привели в сознание. Слава Меркурию, раны у Фрола оказались не смертельные. Так, малость посекло осколками. Да еще обессилил от кровопотери, пока пехом добирался до крепости через развалины. А, в общем, жить будет. И едва лекарь доложил, что Фрол в состоянии разговаривать, Гермес тут же отправился к нему.
Отправился, потому что почти с самого утра возникло у старшины нехорошее предчувствие. Примерно с того самого момента, как разразилась жуткая гроза с ливнем. А уж к вечеру, когда стемнело…
Гермес всегда переживал, когда речь шла о возможности получить крупную прибыль. Такой уж он был человек – иначе бы и не возглавлял в течение многих лет клан маркитантов. А тут в подоплеке истории лежала даже не прибыль, а возмещение убытков. Что для Гермеса было еще важнее.
Ведь одно дело, когда ты упускаешь выгоду. Другое, если тебя лишают своего, заработанного, так сказать, потом и кровью. Здесь уж дело принципа.
В истории с пропавшим караваном маркитанты именно что лишись собственного товара, предназначенного для обмена с племенем лесных людей. Да еще и случилось все при загадочных обстоятельствах. Поэтому, когда Тимоха пообещал показать, где находится утерянный товар, Гермес согласился направить поисковую группу. Не мог он проворонить подобный шанс. Не мог – и все!
Но нервничал, хотя и не показывал этого. Слишком много странных и загадочных событий происходило вокруг пропавшего каравана. А еще больше загадок вызывала личность Тимохи, выступившего в роли проводника.
Сомнительная личность! Взялся непонятно откуда, да еще и память почти напрочь отшиблена. Даже не помнит, кто такой.
Правда, накануне вопрос о происхождении Тимохи вроде бы прояснился. Вроде бы капитолиец он. По крайней мере, если верить словам посланника Капитолия. Как он там себя наименовал?.. Ага, Борис, член Когорты Избранных… Придумают же – Избранные! Скромнее надо быть, господа.
Ну, вчера Гермес этого «члена Когорты» поставил на место. Надо же, хотели, чтобы маркитанты выдали им Тимоху. Просто так выдали, даже без компенсации. А все потому, что тот якобы кого-то там замочил в их Капитолии. Мужика какого-то. Якобы.
Да даже если и замочил? Что из того? Жизнь нынче такая. И не захочешь, а кого-нибудь убьешь. Борьба за существование, как любил говаривать дед Гермеса.
Если Тимоха считается у капитолийцев преступником, это даже к лучшему. Значит, настоящий отморозок, как и положено гладиатору по кличке Спартак. И податься ему некуда, коли капитолийцы обложили со всех сторон. Вот пусть и трудится ради процветания клана маркитантов, машет мечом на арене.
А то ишь раскатали губы! Хотели Тимоху на халяву выпросить. Но маркитанты ничего и никого даром не отдают, у них не богадельня.
В общем, Гермес решил поторговаться. И заломил такую сумму, что у Избранного Бориса челюсть надолго отвисла. Аж побелел, бедняга, от расстройства. А потом заявил, что должен доложить о результатах переговоров Верховному Стратегу Якубу. Переночевал на Стадионе со своим отрядом и отправился на рассвете в Капитолий.
Скатертью дорога, пусть теперь совещаются, головы ломают, как Тимоху заполучить. А Гермес пока посмотрит, что к чему. Уж он-то знает, как дебет с кредитом сводить, чтобы нос всегда в табаке оставался.
А пока суд да дело, старшина решил командировать утром Тимоху-Спартака на поиски исчезнувшего товара – на БТР и в сопровождении шести бойцов. А седьмым специально приставил Фрола, чтобы присматривал лично за Тимохой.
На всякий случай, в общем-то, приставил. Ведь сбежать тот не мог – не бросит он свою Алену, тут и к гадалке не ходи. В чем в чем, а в людях Гермес неплохо разбирался. Да даже и в человекообразных мутантах – натура-то у всех одна.
По всем раскладам получалось, что поисковая группа должна управиться с заданием без особых заморочек. И засветло. Потому Гермес и дал добро. Но нервничал. И чем ближе к вечеру, тем сильнее. Интуиция называется.
В итоге предчувствие не обмануло. До заката группа так и не вернулась. Оставался, правда, шанс, что мужики где-то застряли и решили заночевать. Это ж, блин, Зона Москвы, всего заранее не рассчитаешь. А в темноте по Волоколамскому шоссе лучше не рассекать. Да еще на БТР. Там и днем-то удильщик ногу сломит.
Вот такая надежда оставалась у Гермеса. Однако уже на закате до ворот Стадиона добрался Фрол. Доковылял, можно сказать. Прокричал пароль, караульные и пропустили. И уже через несколько минут старшине донесли, что группа угодила в засаду. Без подробностей донесли, потому что Фрол как попал к своим, почти сразу отрубился.
Около часа Гермесу пришлось ждать, прокручивая в мозгу все возможные ситуации, вплоть до невероятных. И самой невероятной представлялась старшине измена Тимохи. Ибо это означало, что Гермес ошибся в парне, не сумел, так сказать, его раскусить и вывести на чистую воду.
Что было не просто обидно, а унизительно. Ведь старшина давно уверился, что видит всех насквозь. Даже одноглазых шамов. А тут простой, как два пальца, Тимоха. Неужто обманул, гаденыш?.. Впрочем, подробности еще только предстояло узнать. И уже затем следовало переходить к выводам…
Фрол находился в операционной. Его лишь перенесли со стола на кушетку, и сейчас он лежал, обмотанный бинтами, словно мумия. Гермес со слов лекаря знал, что раны у бойца многочисленные, но неглубокие. А еще разбита голова. То ли звезданул кто по затылку, то ли сам обо что-то звезданулся.
На табуретке сидела медсестра. Гермес взмахом руки указал на дверь и отрывисто произнес:
– Оставьте нас вдвоем. У нас секретный разговор.
– Желательно его долго не допрашивать, – неуверенно заметил лекарь. – Ему бы отлежаться до утра.
– Отлежится еще, – бросил старшина, впиваясь взглядом в бледное лицо Фрола. – А сейчас закройте дверь с той стороны. И не входить, пока я не разрешу.
Он приблизился к кушетке, присел на табуретку и молча уставился на Фрола. Тот слегка поерзал, затем кашлянул и хрипло выдавил:
– Ты прости, старшина, что так получилось. Попали мы в передрягу.
– Ближе к делу. И поподробней, – сухо отозвался Гермес. В голосе его не прозвучало ни малейшей нотки сочувствия раненому бойцу. Чего сочувствовать, когда еще ничего не ясно?
– Мало у меня подробностей. Почти не помню ничего.
– Это как? – Брови Гермеса сердито вздыбились.
– Да так. – Фрол виновато пожал плечами и тут же сморщился от боли. – Ох… Так вот как-то… До места мы добрались нормально. Тут нечего рассказывать. За развилкой свернули к подбитому био – так Тимоха показал. А там нас сразу атаковали.
– Кто?
– В тот момент я не понял. Думаю, из гранатомета шмальнули. Я слетел с брони и сразу потерял сознание. Видимо, башкой шарахнулся. Ну и… в общем, провалялся там не знаю сколько… Когда очнулся, бой уже закончился, похоже. Я, правда, еще услышал автоматную очередь. Но только одну. И больше не стреляли. Я залег у бэтээра, но никого не заметил. Вот так… получилось.
Голос у Фрола совсем сел. Гермес выжидающе посмотрел на раненого, затем взял с тумбочки кружку с водой. Поднес к лицу Фрола.
– На, хлебни… Я почти ничего не понял. Что с остальными бойцами? И кто нападал?
Фрол сделал несколько глотков, кашлянул и сипло продолжил:
– Я потом осмотрелся вокруг. Как сумел. Наши все погибли.
– Ты уверен? – Глаза старшины блеснули из-под насупленных бровей. – Все… семеро?
– Шестеро. Я тела видел. Все мертвы.
– Шестеро? Почему… – начал Гермес и осекся. – Хочешь сказать…
– Да, Тимохи среди них не было. Наши погибли. Кроме меня. А «лесной» этот… или кто он там… В общем, тела Тимохи я не видел. – Помолчав, Фрол со злобой добавил: – Не зря я ему не доверял. Как впервые увидел, так и подумал – чужак он. И гад. Все выспрашивал, вынюхивал. Дурацкие вопросы задавал.