Страница 6 из 13
Угасание традиционных СМИ может быть вызвано не только жесткой конкуренцией с онлайн-СМИ, но и прямым воздействием государства, проявляющимся в самых разных модернизированных формах цензуры
При этом темы новых масс-медиа и свободы слова можно было бы отделить друг от друга (и отдельно издать) без видимого ущерба для их содержания. Однако никакое жанровое разнообразие или скорость передачи информации не в состоянии компенсировать отсутствие главного условия для прогресса СМИ – свободы слова как таковой. И лукавят те исследователи, которые в своих публичных выступлениях и печатных трудах настаивают, что на развитие СМИ, возникновение их новых видов и жанров государственная политика подавления свободы слова будто бы не влияет. Масс-медиа в понимании таких «ученых» существуют отдельно, свобода слова – отдельно. Но так на самом деле не бывает. Как заметил однажды российский ученый проф. Ясен Засурский, «особенность четвертой власти состоит в том, что она может действовать нормально только тогда, когда ее значение понимает руководство страны. Ведь информация стала важнейшей связующей нитью всего общества. Без свободы слова не может быть демократии» [12, с. 460]. Таким образом, рассматривать прогресс СМИ и развитие их свободы (или ее отсутствие) следует в совокупности. Так и поступим.
«Особенность четвертой власти состоит в том, что она может действовать нормально только тогда, когда ее значение понимает руководство страны. Ведь информация стала важнейшей связующей нитью всего общества. Без свободы слова не может быть демократии».
В качестве примера зависимости развития СМИ от свободы слова как главнейшего института демократии можно привести происходящее с масс-медиа в современной России. Здесь в марте 2016 г. российское информационное агентство «Новости» сообщило (со слов руководителя правительственного агентства «Роспечать» Михаила Сеславинского), что доходы от размещения рекламы в печати за 2015 г. упали практически на 1/3 (!) в сравнении с 2014 г.[3] «Без финансирования со стороны регионов, со стороны Москвы, печатным средствам массовой информации существовать будет почти невозможно. Мы видим, как падают рекламные доходы печатных СМИ. За 2015 год, например, они упали на 29 % к уровню предыдущего года»[4], – заявил чиновник. Но именно здесь и скрывается причина падения как читательского интереса, так и интереса рекламодателей к печатным СМИ в России: все сколько-нибудь заметные газеты и журналы к этому времени уже так или иначе подпали под влияние государства – через прямую принадлежность или опосредованно – через их владение спонсорами, лояльными власти. Так, некогда популярнейший еженедельник «Аргументы и факты» (в 1990 г. его разовый тираж достигал 33 млн экз.!) перешел к 2015 г. во владение правительства Москвы, а крупнейшим в стране издательским домом «КоммерсантЪ» в начале 2000-х гг. овладел лояльный власти олигарх Алишер Усманов, который вскоре по завершении сделки принялся таким образом перелицовывать содержательную часть своих издательских активов, чтобы публикации не вызывали раздражения властной элиты страны. Яркий пример этой «перелицовки» относится к случаю, произошедшему в декабре 2011 г. в ходе очередных выборов в нижнюю палату парламента России – Государственную думу. Один из избирателей, голосовавших на избирательном участке в российском консульстве в Лондоне, оставил размашистую надпись на бюллетене для голосования: «Путин, пошел на х…й!». Когда фотографию этого листка, приобретенную изданием у информационного агентства, опубликовал главный редактор еженедельника «КоммерсантЪ-Власть» Максим Ковальский, олигарх Усманов попросту его уволил. Многие в России с тех пор заметили, что редакционная политика издательского дома резко поменялась – разумеется, не в лучшую, с точки зрения свободы слова (и даже мысли), сторону… Действия же олигарха Усманова, на наш взгляд, являются очевидным проявлением цензуры, а все случившееся, кроме того, демонстрирует, насколько пагубным для свободы слова в целом бывает нахождение СМИ в руках лояльного власти олигархата.
Однако справедливости ради надо заметить, что зависимость различных СМИ от частного капитала возникла впервые отнюдь не в России. Давид Бойлан, управлявший одно время активами концерна Fox и Руперта Мердока, однажды заявил: «Мы заплатили 3 миллиарда за эти телевизионные станции. Мы сами будем решать, что такое новости. Новости – это то, что мы скажем» [6, с. 79]. Но и он был далеко не первым: первые печатные «Листки новостей» – newsletters – начали выпускать в Англии на рубеже XV–XVI вв. владельцы типографий, которые уже тогда решали, что именно печатать на их страницах. Публиковавшиеся в них сведения, как мы знаем, отнюдь не всегда соответствовали действительности, но, наоборот, во многих случаях представляли из себя настоящие «газетные утки».
Первые печатные «Листки новостей» – newsletters – начали выпускать в Англии на рубеже XV–XVI вв. владельцы типографий исключительно для заработка в перерывах между производством книг. А чтобы привлечь спрос, на их страницах нередко печатались выдумки, ставшие основой для зарождения жанра «газетной утки»
Однако почему все-таки популярные или влиятельные СМИ (а это не всегда одно и то же) столь часто оказываются в руках олигархов, почему так сложно бывает самостоятельно удержаться на плаву? Исследователь Клара Бульянн из Квебекского университета в Монреале объясняет это «высокими производственными затратами по сравнению с получаемыми доходами» [6, с. 79], что в особенности касается будто бы печатных изданий. Но существуют удачные примеры того, как и при высоких производственных затратах выпуск печатных изданий становится рентабельным. Так, с самого начала при создании газеты Le Monde, первый номер которой вышел 18 декабря 1944 г., по решению министра информации освобожденной Франции П.-А. Тетжена был создан Совет директоров, куда помимо директора газеты Юбера Бев-Мери вошли еще два основных (по количеству капитала) акционера. А чтобы специально препятствовать в будущем проникновению в газету олигархата, Бев-Мери, в свою очередь, обеспечил принятие такого решения Совета директоров, по которому наследовать или покупать акции предприятия можно было с условием, если сделка будет утверждена большинством голосов, представляющих 3/4 капитала [35, с. 48–51]. Главное, чего удалось достичь тогда Совету директоров Le Monde, – это обеспечить плюрализм публикуемых мнений и независимость суждений редакции и отдельных ее журналистов от каких бы то ни было политических поветрий на долгие годы.
…Шло время, и Le Monde приходилось менять структуру акционерного капитала. В год своего 50-летия, в 1994 г., в условиях не самой лучшей конъюнктуры на рынке печатной прессы, общее собрание журналистов и сотрудников газеты решило увеличить ее капитал за счет внешних вкладчиков, отказавшись от формы акционерного общества с ограниченной ответственностью в пользу общества с наблюдательным советом и советом директоров [35, с. 226–227]. Но капитал издания и на этот раз был таким образом распределен между физическими лицами (в том числе сотрудниками и менеджментом) и внешними владельцами, что фактически никто не имел возможности кардинально влиять на политику издания. Именно разнообразие акционеров позволило изданию сохранить свое лицо и в начале XXI в., хотя и ненадолго: усложнившееся в прямой связи с развитием интернета и возрастанием конкуренции между онлайн-СМИ и их печатными пращурами финансовое положение Le Monde привело в итоге к изменению структуры управления газетой в пользу частного, банковского капитала…
Что касается современной России, то очевидно, что трагическая скорость сокращения рекламных доходов в печатных СМИ связана в первую очередь с их огосударствлением или переходом в руки лояльного власти олигархата: читатель, а вслед за ним и рекламодатель попросту теряют интерес к прессе, которая им систематически врет.
3
http://www.gazeta.ru/business/news/2016/03/14/n_8365865.shtml
4
Там же.