Страница 2 из 20
Действие многих произведений По происходит или в Европе, или в условной экзотической стране. Героям присущи общечеловеческие, а не конкретно-исторические или национальные черты. Писатель иногда даже может показаться вненациональным, особенно в сравнении с таким чисто американским писателем, как автор «Приключений Тома Сойера» и «Приключений Гекльберри Финна». Правда, стертость национальных черт, космополитическая универсальность вообще присущи некоторым романтическим произведениям (не менее, кстати, чем ярко выраженный национальный характер – другим). И даже не воссоздав в реалистических образах национальную жизнь американцев, По – очень американский художник. Как продолжатель прозаической традиции своего старшего современника Вашингтона Ирвинга и оппонент поэтов-трансценденталистов, предтеча Уитмена, Марка Твена, Брет-Гарта и пр., как художник, он откликался на потребности американских читателей, писал о том, что интересовало и волновало именно его соотечественников, и, наконец, как автор сатир на американскую предприимчивость, безоговорочный оптимизм и хвастовство, на прессу и литературу США, По был, бесспорно, национальным художником. Характерные особенности жизни родины отразились в интеллектуальном своеобразии многих его рассказов, в культе рацио, в научно-фантастической тематике, особом интересе к техническим изобретениям, воспевании ученого, путника, пионера новых земель.
Федор Михайлович Достоевский, современник По, один из его внимательных читателей в России, прозорливо отметил именно «американскость» этого художника. Он писал: «В По если и есть фантастичность, то какая-то материальная, если только можно так сказать. Видно, что он вполне американец даже в самых фантастических своих произведениях».
В стиле многих рассказов По прослеживается молодая американская юмористическая традиция и фольклор, конечно, с глубокой их трансформацией. Наконец, даже ориентация на Европу, на культурные традиции Старого Света (прежде всего Англии) – как ни парадоксально, казалось бы, звучит такое утверждение, также исторически обусловленная американская традиция, которая тянется до первых десятилетий XX века.
Надо добавить, что именно Эдгар По стал первым поэтом и прозаиком США, который приобрел мировую славу и, главное, оказал значительное и длительное воздействие на многочисленных художников в разных странах. Конечно, его соотечественник и современник Фенимор Купер рассказал в своих когда-то очень популярных романах читателям Европы гораздо больше о природе Северной Америки, ее истории, кровавой борьбе аборигенов – индейцев – и белых пришельцев. Но его проза лишена той художественной и интеллектуальной силы, которая присуща произведениям По. Романы Купера с течением времени изменили свои жанровые признаки, стали восприниматься как приключенческо-развлекательная беллетристика, книги для детей и юношества. Как поэт По еще долгое время не имел на континенте равного себе и остался в сознании читателей за пределами Соединенных Штатов крупнейшим американским лириком XIX века.
Именно лирический герой стихов талантливого американца, а также рассказчик в его многочисленных новеллах стали источником величайших недоразумений, связанных с личностью автора. Черты этих литературных персонажей без каких-либо оговорок переносили на автора, добавляя и все необычное и грозное, что находили в фигурах героев его рассказов. По считали не просто восторженным, но и сумасшедшим, рассказывали о его алкоголизме, склонности к наркотикам, грубости в отношениях с близкими людьми, цинизме, скандальности и т. д. Грисуолд утверждал, что По – развратник, безбожник, наглец, желчный человеконенавистник, который обожал только себя самого. Всю это грязь лили так долго, что жизнь По стала походить на отвратительный миф.
Сам писатель, как уже упоминалось, тоже виноват в том, что его образ приобрел мифические черты. В небольших автобиографических заметках, так называемом «Меморандуме», он придумал отдельные подробности своей биографии, например дедов – адмирала и генерала – или путешествие в Россию, которого, как теперь окончательно доказано, он никогда не совершал. (Кстати, над исследованием этого вопроса работали наши отечественные литературоведы: очень уж хотелось иметь убедительные свидетельства о пребывании По в Петербурге.) Как почти каждый лирик, он часто влюблялся (без этого не было бы лучших жемчужин мировой поэзии вообще). Но эти иногда короткие и невинные всплески нежных чувств, которые дают поэту столь необходимое творческое вдохновение, зафиксированы во многих стихотворениях По, посвященных женщинам или названных вымышленными поэтическими женскими именами, обеспечили ему дурную славу соблазнителя несчастных женщин. Поэт женился на своей юной двоюродной сестре, которую обожал, и это дало повод обвинять его в кровосмешении.
Эдгар По обладал нервным характером; непокорный и непоседливый, враг всего банального и низменного, он часто менял квартиры и работу, расходился с приятелями, высказывал категорические язвительные утверждения в своих литературно-критических выступлениях, руководствуясь очень высокими, иногда субъективными критериями в оценке произведений коллег-писателей. Он часто конфликтовал с издателями, не принимал притворства и фарисейства «нормированной» жизни состоятельных обывателей, не покорялся пуританским принципам своих сограждан. Он хотел быть свободным человеком в обществе рабов морали, религиозных, сословных и расовых предрассудков. Это затрудняло его жизнь, придавало переживаний, приводило к нервным срывам и депрессиям.
На рассвете этой жизни добрые феи не одарили Эдгара ни покоем или уютом, ни родительской любовью. Мать и отец По были странствующими актерами, их сын родился в Бостоне 19 января 1809 года. Эдгару не исполнилось и двух лет, когда он потерял обоих, сначала отца, а потом мать. Мальчика взяла на воспитание богатая семья ричмондского купца Джона Аллана (отсюда вторая фамилия писателя). В этой семье он прожил восемнадцать лет. Супруги дали Эдгару хорошее образование. Несколько лет он жил в Англии, где учился в закрытых пансионах. Атмосферу своих первых школьных лет он воспроизвел в рассказе «Вильям Вильсон». Конечно, не все учителя были одаренными педагогами, не все предметы захватывали юного школьника, но прочный культурный фундамент По был заложен уже в древних стенах этих школ. По возвращении Аллана в Соединенные Штаты Эдгар учился в школах Ричмонда, а затем короткое время в Виргинском университете. В итоге он получил серьезное филологическое образование, знал классические языки, свободно владел французским, читал и писал на немецком, итальянском и т. д. Хорошо ориентировался в древней и новейшей истории. И конечно, был всесторонне осведомлен в мировой и отечественной литературе. Как многие его коллеги-современники, По уделял особое внимание изучению философии от античности до своего времени. Литературу он знал так глубоко и тонко, что впоследствии в своих произведениях свободно и непринужденно пародировал сюжеты, стиль европейских и американских писателей и, кстати, библейскую прозу, исторические исследования, труды путешественников и ученых-географов.
Вопреки воле приемного отца Эдгар бросил университет. После смерти миссис Аллан, которая любила и защищала Эдгара, ничто уже не связывало его со строгим воспитателем мистером Джоном, с домом, где он провел детство и юность. Аллан отказался материально помогать непокорному воспитаннику. В двадцать лет тот начал самостоятельную жизнь. Перед окончательным разрывом была еще добровольная попытка поступить на военную службу в Бостоне. Во время пребывания в армии юноша служил в составе артиллерийской батареи, которая была расположена в форте Моултри на острове Сэлливан, так органично изображенном По в его замечательном рассказе «Золотой жук». Служба в артиллерии имела еще один положительный для его дальнейшего творчества момент. Знание математики всегда было обязательным для артиллериста. По – один из немногих поэтов, кто был хорошо знаком с математикой, физикой и другими точными науками.