Путь к себе

Но тут на горизонте появляется Макс. Разве стал бы он так печься о нас, если бы знал, что мы приговорены. Хотя, почему «мы»? Скорее всего, речь шла только обо мне…

Да уж… Картина, которая постепенно вырисовывалась в моих мыслях, была далеко не радужной. Ведь, если всё это планировалось, чтобы подстроить несчастный случай, то завтра для этого представиться идеальный вариант. И гораздо благоразумнее было бы сейчас отступить. Сбежать! Спрятаться! Но… уж лучше я пойду ва-банк. Несмотря на то, что на кону будет моя жизнь. Ведь если и есть способ раскрыть карты противника, то завтра я о нём узнаю. Правда, почти во всех играх, если вскрывается одна сторона, то и другая должна развернуть свои карты лицом… А это сейчас не очень-то желательно.

Глядя на часы, я ужаснулась. Сейчас стрелки показывали уже три часа ночи, а подъём был запланирован на семь… Вот только уснуть совсем не получалось. Все эти мысли и раздумья, никак не сопутствовали расслаблению. И вспомнив старый рецепт для хорошего сна, я отправилась на кухню.

Весь дом был погружён в тишину. Коридор и лестница освещались только тусклой подсветкой, а вот на кухне явно горел свет. Решив не церемониться, я вошла туда без стука.

За столом сидела Наташа в ярко оранжевом тёплом халате, и что-то с интересом читала в ноутбуке.

— Не спится? — спросила она с улыбкой. Взгляд был мягким, и даже озорным. А я чуть дар речи от удивления не потеряла. За все те дни, что мы здесь жили, она впервые обратилась ко мне. Да что говорить, она вообще предпочитала с нами не разговаривать. А тут такие разительные перемены!

— Ага, — только и смогла вымолвить я. Но тут же взяла себя в руки. — Можно налью себе чай с мёдом? — решила спросить, прежде чем лезть в шкаф. А то мне прошлого раза хватило.

— Конечно, — ответила она, всё тем же приветливым голосом. — Присаживайся, я сейчас всё сделаю. Босс говорит, что мой рецепт снотворного чая — настоящее чудо.

— Вот только мне нужно в семь утра уже быть на ногах, — предупредила я, усаживаясь за стол.

— Не волнуйся, проснёшься, и будешь чувствовать себя отдохнувшей.

— А можно я задам вам вопрос? — сама удивилась, что решилась сказать это.

— Давай.

— Почему вы так кардинально изменили своё отношение ко мне? — опять это любопытство. Ведь знаю же, что от него одни неприятности.

Наташа опустила глаза, видимо, обдумывая, стоит ли мне отвечать.

— Просто, — проговорила она, ставя передо мной чашку с чем-то ароматным, — я видела… Но не достаточно… Лучше тебе не знать.

— Наташ, прошу вас, скажите, что вы видели… — я почти умоляла. — Ведь если мы с вами встретились, то это не случайно, и коль у вас есть, что мне рассказать, то, пожалуйста, не молчите.

— Для тебя это настолько важно? — удивилась она.

— Понимаете… сейчас я оказалась в очень сложной ситуации. И если не найду выход, то попросту сойду с ума, — я опустила голову на сложенные на столе руки.

— Ладно, но только нужно кое-что уточнить. Дай мне руку, — скомандовала Наталья. А когда наши ладони соприкоснулись, она закрыла глаза и вернулась к реальности только спустя почти пять минут. Всё это время я медленно пила чай и, едва сдерживая эмоции, наблюдала за бегом секундной стрелки на больших часах.

— Теперь можно? — осторожно спросила я, когда моя собеседница, снова вернулась в реальность.

— Да, но знай, что я вижу только те события, вероятность наступления которых достаточно велика. Но всё ещё можно изменить. В этом суть дара, — она внимательно наблюдала за моей реакцией и, убедившись, что до меня дошёл смысл её слов, продолжила. — Завтра тебя попытаются убить. Ты сможешь выжить, только если будешь в состоянии в нужный момент принять единственно верное решение. Я не могу сказать, как это произойдёт, так как чёткого плана нет. Но всё же, будь осторожна.

— Но почему? — я, конечно, догадывалась о положении дел, но слышать столь суровую правду от другого человека, было гораздо страшнее.

— Я не знаю… — проговорила Наташа, с сочувствием глядя мне в глаза. — Даже представить не могу, чем ты не угодила боссу, если тебе удалось растопить даже моё каменное сердце. Мне жаль тебя. Правда. Такая молодая, а уже вынуждена отстаивать своё право на жизнь, — она провела пальцем по моей щеке, смахивая слезинку. Только сейчас я осознала, что плачу. Да и повод подходящий…

— Прости… — сказала я. — Мне пора спать.

— Конечно, — ответила она. — А ведь ты всё равно завтра отправишься со всеми в горы, и даже моё предупреждение ничего не способно изменить. Ты сильная! Знай, я на твоей стороне…

Странно, но едва коснувшись головой подушки, я уснула, а проснулась уже утром, ровно за минуту до будильника. И чувствовала себя настоящим воином перед решающим боем. Ведь впереди ждала подстава, но с какой именно стороны она придёт было неизвестно. Так что, придётся сегодня поблагодарить свою паранойю, и быть всё время на чеку. Но при этом вести себя как можно более естественно. Чтобы никто из моих палачей не догадался, что я ожидаю удара. Так будет проще вывести их на чистую воду.

Завтрак проходил в тишине. Даже Макс, у которого рот не закрывался в принципе, сегодня молчал и выглядел настолько бледным и уставшим, что было очевидно — этой ночью уснуть ему не удалось.

А когда мы выходили во двор, он вдруг схватил меня за руку и потащил в дом. Я никогда не видела его в таком состоянии, но решила пока не задавать вопросов. Хотя, здравый смысл подсказывал мне, что стоит остерегаться даже его… Нет, его в первую очередь!

— Тиа, прошу тебя, останься сегодня дома! — тихо сказал, он, когда убедился, что нас никто не слышит.

— Нет, — я с уверенностью смотрела в его глаза. — Я очень хочу поехать!

— Пойми, всё может плохо для тебя закончиться!

— А с чего ты это взял? Макс, ты же будешь рядом. Ведь ты же не допустишь моей смерти! — я говорила спокойно, а парень опустил глаза. — Значит так, да? Пора бы уже перестать удивляться этому… — последняя фраза должна была остаться всего лишь мыслью, но было уже поздно.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он, кладя руки мне на плечи.

— Ничего… — но тут раздался звук мотора снегохода и, воспользовавшись моментом, я бросилась на улицу. Все уже расселись по местам и ожидали теперь только нас.

Он ещё раз бросил на меня умоляющий взгляд, но не получив нужного эффекта, занял своё место на снегоходе. Я села за ним.

— Ну, почему ты такая упёртая? — проговорил он, тяжело вздыхая.

— А почему ты хочешь, чтобы я осталась?

— Я боюсь за тебя!

— Макс, ведь раньше ты говорил, что рядом с тобой мне нечего бояться, что же теперь изменилось? — мы двигались последними в нашей колонне из четырёх снегоходов.

— Многое… — ответил парень. Его руки слегка дрожали.

— Правду сказать не хочешь? — спросила я. Это был последний шанс Макса реабилитироваться в моих глазах. И мне, даже показалось, что он на секунду задумался, но тут же состроил удивлённое выражение лица.

— Какую правду? Ты о чём? — он даже попытался улыбнуться, но в этот раз улыбка вышла какой-то наигранной.

— Забей, — ответила я. В этот момент я вычеркнула Макса из жизни и, словно набат в голове прозвучал голос Литсери: «Знаешь, Золушка, усвой этот урок. Никому нельзя доверять…». А я снова наступила на грабли! Сколько же ударов ими нужно получить, чтобы мозг, наконец, научился правильно оценивать обстановку?

Остаток дороги мы проехали в тишине, если так можно назвать четыре ревущих мотора. А когда остановились, я поняла, что мы очень далеко от базы. И высота тут гораздо больше.

Деревянный домик оказался старой одноэтажной хижиной, в которой, как я поняла, останавливались местные охотники во время своих вылазок. Здесь была спутниковая телефонная связь, запас продуктов минимум на неделю, а так же большая куча заготовленных дров. Оставив снегоходы, мы быстро двинулись в гору.

Шли ровной шеренгой: Антон первый, Макс, как всегда, последний. Я не знаю, сколько мы так поднимались. Чувство времени отступило, а всё моё сознание заполонили мысли. Я была почти уверена, что ни Насте, ни Артёму ничего не угрожает. Они были здесь только в качестве косвенных свидетелей. А значит, пока они рядом, мне ничего не грозит. Следовательно, чтобы осуществить замысел, нас сначала должны будут разделить.