Страница 8 из 29
- Есть такое.
- Зачем тогда делать, если больно?
- Это как символы, как карта жизни. Для меня по крайней мере. Что-то правда сделал бездумно, но в основном по зову души.
Я вернула голову в вертикальное положение.
- Например?
- Ну смотри, - Мэтт повернулся ко мне спиной, округляя спину, там во всю ширину была татуировка волка, шикарная надо сказать, получше некоторых картин, - волк – это означает для мужчины мужество и опеку, что у него есть своя любимая, своя стая, и он будет заботиться о них. Как символ верности ещё можно его считать. – Затем Мэтт протянул руку мне, там на предплечье был изображён орёл, парящий в небе. - Вот орёл - это для силы и храбрости. А вот эту я сделал, когда погибла Марина, в память о ней, тут дата её смерти.
Его глаза потемнели, он отвернулся, сверля пол взглядом. Марина, да? Красивое имя… интересно, как она выглядела? Рука дёрнулась, мне захотелось коснуться этой израненной кожи, являющей собой поле битвы. Взгляд перемещался туда и обратно, касаясь контуров волка, орла, других рисунков. Не так уж плохо выглядит… наверное, для него это и правда важно, раз он решил пожертвовать своим комфортом и телом, чтобы нанести знаки на тело. Я сжала руку и прижала к себе.
- И правда как карта твоей жизни… как паспорт, что ли? – Я нервно рассмеялась и замерла, увидев его взгляд. – Прости…
- Нет, просто... ни разу не слышал, как ты смеёшься? Ты в основном ворчала на меня.
Мэтт улыбнулся мне. У него были поразительно ровные зубы, жёлтые, конечно, из-за курения, но все же. Я решила ничего не отвечать на это. Что тут скажешь? Он словно был живым воплощением собственной боли.
- Знаешь… я не горжусь тем, кем я являюсь сейчас… и тем что я поступил так грубо, макнув тебя в это горе… - Мэтт вздохнул, запустив пятерню в блестящие влажные черные волосы. – Но спасибо тебе. Ты позволила мне увидеть это, встретиться с этой болью. Ты вот смотрю проживала её дома, - он скрыл улыбку, но я все же заметила это, - а я предавался пьянству и разбою всю ночь. Ты вскрыла эту рану, и я…
Он замолк. Я всё же решилась и, подняв руку, положила на его обнажённую спину. Мы сейчас оба были одиноки, с разбитым сердцем и душой, и мы сидели в одной лодке. Мне хотелось приободрить его, сказать, что мы справимся. Мы научимся жить заново, дышать заново. Но эти слова перестали бы нести свой истинный смысл, как только сорвались бы с моих губ, так что я просто положила руку. Мэтт вздрогнул, встречаясь глазами со мною. Ого… Они были такими большими, темными и… тёплыми... Хотя и пустыми… наверное, как и мои. Мы оба были опустошены своим горем, и ничем не наполнили ещё свои души. А ещё оказывается у него были длинные ресницы и такие черные, что мне впору завидовать. Почему с каждым новым откровением всё это наносное отвращение к нему тает? Почему я замечаю, что он красив, но не каноничной красотой, а своей собственной?
- И тебе спасибо, - тихо выдавила из себя я, отводя глаза и убирая руку. Мне было немного неловко, что я вот так касалась малознакомого парня, но в тот момент мне так хотелось поддержать его… - Я бы не рискнула туда соваться без необходимости. Мне был нужен этот пинок, хотя да, это было грубо…
- Ну вот… похвалила и сразу расстроила…
Я снова улыбнулась, но уже в кружку, настроение поднималось. Почему мне так хорошо сидеть с ним?