Страница 7 из 44
- Вы угадали, мисс Грейнджер, я предпочитаю именно итальянскую кухню, - отозвался зельевар, положив ногу на ногу и с интересом глядя на девушку. - Но в данный момент я не голоден… Вернее, голоден я не до еды, а до информации, - мужчина чуть подался вперёд, внимательно вглядываясь в мимику и жесты Гермионы. - Что происходит, Грейнджер? У Вас сильно снижен фон эмоционального реагирования. Человек, крики которого о несправедливости к домовикам было слышно аж в подземельях, не повёл и бровью при встрече с не самым желанным гостем из прошлого. Мало того, я у Вас в гостях. И, судя по стерильности… - он обвёл рукой окружающее пространство. - Гостей здесь не бывает вообще никогда. Я понимаю, что с годами люди меняются, но минула лишь пара-тройка лет, а Вас будто подменили. Почему Вы живёте вне магического мира, Грейнджер? - Вкрадчиво спросил он. - Почему Вы не тараторите о последних новостях магического мира и своих блестящих достижениях? Почему живёте в явно холостяцкой квартире с таким запасом алкоголя? Где Ваши родители? Где Ваши друзья? Где Ваша палочка? Где, в конце концов, Ваш кот? Что значит, его больше нет?
Снейп откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди, и продолжал буравить бывшую ученицу взглядом, пока она расставляет на столе продукты. Он тоже поменял образ жизни и несколько изменился внутренне, но не так радикально, как она. Он всё ещё оставался вредным и довольно неприятным типом, любившим задавать неудобные и каверзные вопросы.
- Вы оборвали все прежние контакты, не так ли? - Поинтересовался он, приподняв одну бровь. - Вы прячетесь. Но в просторной квартире есть хоть иллюзия свободы. Я прав? - Он усмехнулся. - И что же тому виною? Вы прячетесь от славы героини войны или же от самой войны, уже давно минувшей и выигранной?
Пока мужчина располагался поудобнее, облюбовав уютное большое кресло, Миона достала разделочную доску и вымыла овощи. Девушка обычно слушала музыку, занимаясь чем-то по дому, и уже потянулась за телефоном, с проигрывателя которого хотела включить Гэри Мура или Джо Кокера, как слова зельевара сначала вызвали у нее мягкую улыбку, а потом заставили ее замереть.
Загнанной в тупик, вот как она себя ощущала, почти физически чувствуя на себе заинтересованный взгляд. За этот неполный час в компании человечного Снейпа, она почти забыла о том, как ядовиты могут быть его выпады. И вот теперь была укушена и отравлена им. Хотя, вряд ли зельевар понимал, насколько сильно бьет по больному своими вопросами. Нервная дрожь, снова охватила ее, и чтобы скрыть это, Грейнджер оперлась на столешницу ладонями. Стараясь дышать ровно и не выдавать ни своей злости, ни того, что контузия, того и гляди, проявит свое безобразное лицо, усталая девушка не знала, как не свалиться в бездну нервного срыва.
Что ж, Северус хотел откровений? Вот значит как. Девушка опасно прищурилась, чувствуя, как в голову ударяет волна ярости. Никому не позволено было задавать ей подобных вопросов. Даже Гарри и Рон не пытались остановить ее. Никто не пытался… Так с чего он взял, что она окажется столь легкой добычей? Привык видеть перед собой только недалекую маленькую львицу и возомнил себя великим психотерапевтом?
Коротко ответив о том, что кота больше нет, хозяйка квартиры, надеялась, что, быть может, мужчина все же остановится в шаге от неслучившегося. Но нет, зельевар то ли не замечал, то ли не хотел замечать того, что она едва держится, что ее тонкие пальцы, сжимавшие до боли стакан, а теперь вжавшиеся в край столешницы побелели от силы хватки. Мерлин, за что он так с ней? Зачем лезет туда, где и так ничего не зажило?
- Моего кота зверски убили недобитые пожиратели, напавшие на меня в родительском доме. – Хрипло начала она, замолчала, справляясь с голосом и равнодушно, даже как-то отстранено продолжила. - Его внутренности, которыми им показалось забавным обмотать мою шею…
Она умолчала о том, что ей до сих пор иногда кажется, как шею обматывает нечто горячее и склизкое, а по коже стекает кровь. Прикрыв на миг глаза, девушка распахнула их уже с совсем другим выражением. В миг, в ней будто бы что-то “щелкнуло”. Нечто внутри с истерическим воплем напомнило ей о том, кому она говорит об этом. Гоблин его дери! Нужно было просто повторить, что он кот умер, а остальное – не его дело! И все! «Возьми себя в руки, идиотка!» - истерично вопил остаток разума, пока она «отлепляла» себя от столешницы. Меньше всего хотелось услышать от слизеринца замечание о том, что она не в себе, и что ее истерика омерзительна.
- Вам захотелось откровений? - Резко выплюнула она. - Хотите, чтобы я вывернула себя наизнанку? - Гадко усмехаясь, склонила голову чуть набок. - Готовы ли вы сами ответить взамен на мои? - Прищурилась, чуть подаваясь вперед. - Готовы ли вы рассказать мне, какого было столько лет являться всего лишь пешкой в руках кукловода, какого быть “списанным” человеком? А вас ведь списали еще в тот вечер, когда вы только пришли к великому сумасшедшему покаяться и умолять о помощи. - Знала ведь, что наносит пощечину, но не могла остановить безумного желания причинить не меньшую боль. - Профессор, вы готовы рассказать о том где, с кем и как вы живете? О том, что с вами произошло?
Видя то, как маг едва уловимо побледнел, как характерно сжались в линию его губы, запоздало её разум все же взял все под контроль. Отвернувшись, девушка считала секунды, полагая, что сейчас ее гость, вероятно, уйдет. Но когда этого не случилось, тихо вздохнула.
- Простите. - Пусть в извинении и не было покаяния, зато оно было искренним. - Алкоголь помогает мне не сорваться и не свихнуться в этом дерьме.
Усмехнувшись от того, что столь неподобающее слово Мастеру зельеварения наверняка претит слышать, Миона выключила конфорку и, не выдержав, снова потянулась за спиртным. Сначала налила себе полный бокал текилы и хотела было уже поставить бутылку на полку, как вдруг передумала и взяла ее в другую руку.
- Да, моих криков о несправедливости, вы больше не услышите. - Спокойно признала она, подходя к своему бывшему профессору и садясь напротив него на диванчик. - Девочка, что стоит перед вами, выросла и теперь прекрасно понимает, что проку в этих криках нет. - Поставив бутылку на столик, справа от дивана, она отпила немного. - Но вы ошибаетесь, профессор. По усмешке судьбы, вы являетесь отнюдь не нежеланным гостем. Да, я не хотела бы ничего вспоминать о мире, из которого ушла, однако… вы сами считаетесь мертвым, сер. - Горько улыбнулась всезнайка, - Вы не меньше моего ненавидите эту войну, ненавидите того лжеца, что готов был всеми нами пожертвовать, ради своего всеобщего блага. Именно вы потратили всю свою жизнь на чувство вины, навязанное вам извне. - Боясь, что ее сейчас прервут, она не замолкала. – Вы, я уверена, не станете никому говорить о том, что видели меня. Да и вряд ли вы вообще с кем-то говорите. Мы с вами лишние люди. Сами себя сделали изгоями.
Она оглядела свою квартиру, действительно имевшую такой вид, будто в ней не живут, а только заезжают не на долго.
- Вы первый гость в моем доме. Что до друзей… Вам ли не знать о том, что друзья… имеют свойство предавать тебя, забывать тебя, считать тебя виновным в том, что ты не способен попросить помощи. - Выставив руку вперед, она тут же добавила, дабы ее не поняли превратно. - Я ни в чем не виню ребят. У них своя счастливая жизнь победителей. - Горько усмехнувшись, отпила пару больших глотков и прикрыла глаза, а после тяжело выдохнула. - А я безнадежно проиграла. Судьбе было мало пыток Беллы на мою долю, мало того, что я пережила в тех подвалах. - Со стуком девушка поставила бокал на стол. - Видят боги, после я жалела, что не умерла тогда. О, она была очень изобретательна! - Мрачно восхитилась девушка. - В те дни, когда я не просыпаюсь от ужасов последней битвы, меня будит собственный крик, порожденный воспоминаниями о боли. Разум играет злую шутку, возвращая в те дни полные боли, унижения и насилия. Но нет, этого было мало.
На этот раз молчание длилось гораздо больше, говорить о череде событий, после которых побег во вне показался здравой идеей, не хотелось категорически. Прикончив содержимое бокала, девушка налила еще. Она не хотела рассказывать об этом никому, но в то же время понимала, что кроме как человеку напротив, ни с кем не сможет поделиться этим. Быть может, сейчас в его лице она видела “случайного попутчика”, которому можно открыть свою боль. И сама еще не понимала, насколько отчаянно не желает, чтобы он сошел на следующей станции.