Страница 33 из 44
- Не удивительно, - усмехнулся маг, пытаясь спрятать усмешку за чашкой, - ведь это было Dergio Bernski. Душесжигающее заклятье. В Мунго от такого не лечат, да и вряд ли им вообще известно подобное проклятие. Поражённый человек ощущает сильнейший жар, постепенно заполняющий его изнутри, что не летально для непосредственно физической оболочки, но эффект тот же, что и при поцелуе дементора. Защититься вы могли только уклонившись. Если же заклятье достигло цели, то необходимо было применить контр-заклинание Sancio animae в первые две минуты после поражения. – Скользнув взглядом по своей очаровательной спутнице, маг искривил губы. Мерлин, как же было тяжело побороть в себе сарказм и иронию, которые за долгие годы стали его второй натурой, когда он беседовал с ней.- Вы же этого не сделали. Что ж, это многое объясняет. Тот, кто проклял вас, поступил весьма и весьма извращенно. Пораженный подобным темномагическим заклинанием уже практически не боец. Удивительно, что вы выжили.
Снейп представлял себе, сколько времени его спутница потратила на то, чтобы найти хоть что-то о своем недуге. Наверняка она облазила вдоль и поперек не одну библиотеку. Да только сомневался зельевар в том, что она нашла хоть что-то. Даже если в поисках ей помогали старые дружки.
Делая очередной глоток, зельевар почти физически ощущал, как напряженно застывшая напротив Миона, тщательно подыскивает слова, как она набирается духа на то, чтобы продолжить свой рассказ. И это давалось ей с трудом. Магу даже показалось, что она сжалась, словно стараясь исчезнуть, испариться. Неужели сначала ее исповедь на мосту, а потом его слова уже здесь, в кафе, могли вызвать такую реакцию? Сколько она могла вынести, и где был ее предел? От той, прежней Мионы, которую знал зельевар, казалось не осталось ничего. Но, уже в следующий момент, словно по мановению волшебной палочки, она взяла себя в руки, гордо выпрямила спину и заговорила.
- Выжила, но, когда мы готовили тела к похоронам, … я сорвалась. Не выдержала. Я смотрела на погибшего Фреда и не понимала, как без него сможет дальше жить Джордж. Смотрела на Люпина и Тонкс, которые тянулись друг к кругу даже в последние секунды жизни, и помнила об их малютке сыне Тедде, оставшимся сиротой. Стены замка были разрушены, всюду валялись камни, осколки, разбитые статуи… то тут, то там были видны следы крови, и посреди всего этого лежали трупы, и находились раненные. Пятьдесят пять трупов, профессор. Пятьдесят пять смертей за одну ночь. Это кроме тех, кто оказался проклят не смертельными проклятиями. В первые три месяца после войны в Мунго скончались еще одиннадцать магов. – Глубоко вздохнув, она потерла переносицу и продолжила. – Видимо просто закончились силы, за счет которых я держалась. У меня был нервный срыв, с последующим всплеском неконтролируемого выброса магии. Я потеряла свою силу. В Мунго говорили, что она может не вернуться. А профессора из Европы утверждали, что случаи возвращения магии известны науке, если есть такие яркие способности, как у меня. Смешно, - Миона спрятала горькую усмешку, тронувшую ее губы за чашкой, допивая свой кофе, - Победительница из золотого трио, не в силах даже поднять в воздух перо.
На какое-то время между ними вновь повисла гнетущая тишина. Северус и хотел бы высказаться в своем прежнем духе по поводу «ярких способностей» своей собеседницы, только вот что-то удерживало его от этого. Видимо осознание того, что язвительный тон именно сейчас будет весьма неуместным, мужчина сдержался, негромко произнеся:
- Каждый человек живет за счет своих светлых воспоминаний, надежд, мечтаний… Кто-то в большей мере, кто-то в меньшей. А вас лишили всего этого последствия Dergio Bernski. То, что вы выиграли в войне, больше не способно было вас порадовать. Лица выживших стали вам противны, так вы не могли забыть о погибших, солнечный свет и зелень лугов вблизи замка – безразличны, потому что вы помнили его полыхающим и запятнанным кровью. Все потеряло смыл. Мир стал безнадежно серым.
Не нужно было являться легилиментом, чтобы понять насколько он был прав, описывая ее состояние. Переборет ли она в себе эту опустошенность, могло показать только время. И то, что видел профессор, не вселяло оптимизма.
- Вы представить себе не можете, Северус, настолько я была счастлива, когда, спустя долгие месяцы, силы стали по капле возвращаться ко мне. – Внезапно улыбнулась девушка. - Я полетела в Австралию. Мои родители…
На несколько секунд Миона замолкла и отвернулась к окну, пытаясь совладать с тем клубком чувств, который явно овладел ею при воспоминании о родителях. Но это были короткие несколько секунд. И когда она вновь обернулась к нему, маг, при всем своем желании, не смог разглядеть ничего на ее лице. Чтож, раз до этой минуты он не слышал о ее семье, значит, в Австралии не произошло ничего хорошего.
- Перед тем, как уйти с ребятами на поиски крестражей, - негромко продолжила гриффиндорка, - мне хотелось максимально обезопасить их от всех ужасов, творящихся в магическом Лондоне. Я хотела, чтобы их будущее со мной или без меня было счастливым. И чтобы оно вообще было. Тогда я наложила на родителей Обливиэйт. Я заставила их забыть свои настоящие имена, забыть всё, что было связано со мной. Мерлин, я создала им новые имена и биографии, поселила в их душах страстное желание переселиться в Австралию. Отправила их в другой конец полушария… Если бы мне было суждено погибнуть, они вообще не помнили бы о том, что у них была дочь. Как не помнят и по сей день. Я не смогла вернуть им память. У меня ничего не вышло, профессор. Что-то во мне оказалось не способно вернуться к прежнему состоянию. Я пробовала раз за разом, но родители не вспомнили меня. Отчаянное желание вернуть родителям память, бесконечные попытки сделать это тогда, когда я только начала возвращаться в форму… В итоге я снова лишилась сил.
Как это было по-гриффиндорски: не успев восстановить силу, она побежала возвращать родителям память. Как неосмотрительно. Неужели умнейшая ведьма Британии не знала, что могла совсем себя угробить, не дождавшись возвращения сил в полном объеме? Или ей было все равно?
Пользуясь передышкой, взятой девушкой в рассказе, Северус жестом подозвал официантку, обслуживавшую их чуть ранее, и попросил повторить заказ. После того, как она принесла им еще по чашке кофе и капучино, мужчина еще раз обвел взглядом помещение. Он поправлял шарф, когда Миона продолжила:
- Я вернулась домой разбитой. Впрочем, я добилась своего – родители были в полной безопасности. Гарри обещал помочь мне, каждую неделю он появлялся в родительском доме, в котором я стала жить после возвращения из Австралии, он выдавал одну за другой невероятные идеи, но, ни одна из них не помогала решить проблемы. – Занятно что, упоминая в разговоре золотого мальчика, она отзывалась о нем с теплом, а о рыжеволосом несуразном Уизли не произнесла ни слова. - Но и в родительском доме мне оказалось не дано забыть о прожитом. Я уже говорила, что моего кота зверски убили недобитые пожиратели. Это было осенью, в один теплый вечер они разнесли дверь в щепки заклинанием. Беспомощная, потерявшая магию, героиня из золотого трио оказывается слаба, словно новорожденный птенец, перед ворвавшимися в дом пожирателями. Мой кошмар ожил и не выпускал меня из цепких лап. После победы для меня не осталось больше удачи. Напророченная спокойная жизнь пошла прахом. Они держали меня прижатой к стене, прижимали палочку к горлу, а сами громили родительский дом. Посреди этого безумия со второго этажа на того, кто прижимал палочку к моему горлу, прыгнул Косолапус. Пожиратель издевались над трупом полу-книзла так долго, что мне казалось это бесконечным.
Мужчине хотелось бы не верить всему услышанному. Ему хотелось бы не знать о той лавине, под которой оказалась погребена независимая и гордая львица. Он смог жить с тем, что происходило в его жизни, но как с этим всем жила гриффиндорка… Северус не пожелал бы такого для юной волшебницы, даже если бы они были заклятыми врагами. Но ей было мало. Миона продолжала бросать слова, будто камни. И от этих бросков Снейп не мог увернуться.