Твоё небо

Пока клиент с ответчиком, вознамерившимся наконец-то решить дело миром, добирались до назначенного места встречи, он успел сделать еще один звонок, предупредив судью, что они немного задержатся.

На часах было около трех по полудню, когда Шон довольный, словно кот, объевшийся сметаны, вышел из здания суда. Теперь, когда дело, потрепавшее ему немало нервов, окончилось, можно было вздохнуть спокойно. Решив никуда не торопиться этим вечером, он заказал билеты домой на первый утренний рейс и едва заметно улыбнулся, решив разобраться с последними штрихами в этой поездке. Чувствуя, как настроение вновь ползет наверх, он направился на городскую площадь, где располагались крупные магазины.

Неделя понадобилась Джосселин на то, чтобы осознать один простой факт – Пенни ей просто жалко. Поначалу, босс не чувствовала ничего, кроме раздражения на девушку, твердо решившую залить все слезами. Когда помощница принесла заявление, Тёрнер тут же подписала его. И только через несколько дней порвала его.

В то утро, Джосс пришла на работу в сером брючном костюме. Остановившись возле рабочего стола девушки считающей, что этот день последний на этой работе, сероглазая с громким стуком положила свою сумочку-портфель на столешницу и скучающим видом обвела коридор.

– Пенни, сегодня закажи мне чизкейк и ореховый капучино.

Едва скользнув взглядом по девушке, Тёрнер направилась в свой кабинет. Но не дойдя до него два шага, достала из бокового отделения порванное заявление. Вернувшись, она положила его перед онемевшей помощницей.

– Не забудь, что завтра Доэрти должны привозить мебель церемонии. У меня нет времени, проследишь сама.

Довольная собой и еще больше выражением обалдевания на лице помощницы, церемониймейстер ушла к себе в кабинет.

Эти недели пролетали слишком быстро. Порой Тёрнер начинало казаться, что она не справится со всеми заказами. Чудом оставшаяся на работе помощница помогала, как никогда, успевая сделать столько, сколько раньше ни за что не потянула бы.

Но вопреки всем опасениям Джосс удалось успеть со всеми торжествами точно в срок. Неожиданно приятным оказался для рыжей опыт работ с небольшими празднованиями. В какой-то момент, присутствуя на второй такой свадьбе, она подумала, что, пожалуй, для себя хотела бы нечто подобное. Без громадного размаха и только для тех, кто действительно был дорог.

Она стояла под кронами двух деревьев, украшенными длинными ветвями глициний нежного цвета кофе с молоком. Выбрав для присутствия на свадьбе Доэрти черное платье, она немного не вписывалась в общую атмосферу. Но это и не нужно было, ведь ее работой было оставаться в тени и оттуда следить за тем, как все проходит.

Только спустя час, за который ничто из ряда вон выходящего не случилось, Джосс попросила Пенни принести ей шампанского. Отойдя ближе к стволу дерева, ирландка позволила себе довольно улыбнуться. Она отпила глоток шампанского и прислонилась к прохладной коре. Потом она выпила еще немного игристого и еще. Когда к ней подошел второй помощник, сероглазая тепло улыбнулась мужчине.

– Ну что, Стью? – Изогнула она бровь, принимая из его рук новый бокал и тарелочку полную небольших бутербродов с икрой. – Сегодня отлично поработали.

Замерев, когда мужчина стер с уголка ее губ крошку, она заторможено сглотнула. И только через пару минут взяла себя в руки.

– Не подлизывайся. От этого твоя премия не будет больше.

Веселый смех, разлившийся возле нее, стал добрым знаком.

– Как можно? Ты у нас босс, – отсалютовав ей полупустым бокалом, он уже хотел уйти, но Джосс остановила его, потянув к себе за рукав.

Легко целуя привлекательного мужчину в губы, она улыбалась не задумываясь о причине, по которой это делает. Когда же поцелуй был окончен, она тихо рассмеялась.

– Ничего серьезного Стью. Я просто благодарна за то, что ты не дал боссу умереть от голода и жажды.

Понятливый помощник что-то хотел ответить, но потом пронзил девушку внимательным взглядом, после чего коротко кивнул и удалился, оставляя её в одиночестве под громадными кронами.

Есть вещи, которые Шон О’Нил терпеть не мог и которые доводили его до нервной дрожи и желания разгромить все вокруг. Одной из них был выбор подарков. И если подарки родне, которая через несколько дней прибудет в Дублин, он подобрал легко и быстро, то подарок той, которая снилась ему каждую ночь вот уже на протяжении двух недель выбрать было нелегко. Вот уже несколько часов, остававшихся до закрытия, он бесцельно бродил от одного магазина к другому, отметая все предлагаемые ему варианты. Шону казалось, что он никогда не вернется домой, что постепенно поднимало в нем тихую волну ненависти ко всему окружающему. Внезапно его взгляд уперся в небольшую, ничем не примечательную лавку, затесавшуюся между шикарными магазинами.

– Ну, надо же, и как я мог пропустить это? – Удивленно приподняв бровь, он вошел в небольшое помещение.

Казалось, что он попал в музей. Каждая полка этого магазинчика была заставлена старинными часами, вазами, какими-то немыслимыми вещицами, которые давно вышли из обихода, но которые так рьяно скупали любители старины. Медленно пробираясь между полками, Шон едва сдерживал себя, чтобы не потрогать ту или иную вещь, возвращавшую его на несколько лет назад, в его детство или юность.

– Молодой человек ищет подарок? – Раздавшийся за спиной голос, заставил мужчину едва заметно вздрогнуть и обернуться.

Сухонький старичок, скорей всего владелец лавки, с любопытством смотрел на него, ожидая услышать ответ на заданный вопрос. Наверное, впервые в жизни, Шон растерялся. Он ведь даже не знал того, что нравится Джосс и как она воспримет его подарок после той выходки.

– Молодой человек недавно познакомился с той, кого готов назвать своей единственной, но еще не знает ее предпочтений? – В глазах антиквара на короткий миг мелькнула лукавая улыбка, хотя лицо оставалось серьезным.

Не говоря ни слова О’Нил лишь кивнул в ответ. И уже через пару часов выходил из лавки с небольшой коробочкой во внутреннем кармане пиджака.

Те несколько дней после возвращения, которые оставались перед церемонией, он старался по максимуму подтянуть все оставшиеся дела, чтобы ближайшие пару дней пока не закончится вся домашняя суматоха быть абсолютно свободным. Не обращая никакого внимания на беззлобные подколки коллег по поводу того, что он решил выиграть все дела, которые только могут быть, мужчина методично раскладывал все бумаги по стопкам, подписывая каждую из них и надеясь, что в ближайшее время дергать его все же не будут. Когда же он, наконец, покинул офис, часы показывали далеко за полночь, но в душе Шон был доволен проделанной работой, не смотря на навалившуюся усталость.

– Надеюсь, что все же ты будешь там, – сорвалось шепотом с его губ уже дома, когда он пытался уснуть в уютной кровати.

Следующее утро выдалось для него суматошным. Мало того, что он умудрился проспать, абсолютно не услышав звонка будильника, так теперь, когда носился по квартире, пытаясь вспомнить куда повесил свой костюм, в котором собирался пойти на церемонию, его сотовый буквально разрывался от звонков родни, сообщавшей о своем приезде и делившейся впечатлениями от увиденного. Лишь, когда Шон рявкнул в трубку в ответ на звонок одного из его младших братьев, позвонившего, дабы выяснить какую-то мелочь, требовавшую срочного внимания О’Нила и именно в тот самый момент, когда он пытался повязать галстук, звонки стихли.

Когда он, наконец-то, выехал из дома, часы показывали, что до начала церемонии оставалось чуть больше часа. Уповая на то, что на дорогах не будет пробок, он буквально протискивался между машинами, не обращая внимания на след недовольства, который оставлял позади себя. Пять минут, десять, пятнадцать и вот уже под колесам его внедорожника зашелестел гравий, устилавший подъездную дорогу к его дому. Паркуясь на, пожалуй, единственном свободном месте и, выбираясь из авто, Шон даже не сразу узнал собственный дом. Настолько он преобразился за время его отсутствия. Казалось, что все вокруг погрузилось в сказку, став легким и невесомым. Свисавшие с веток деревьев цветочные гирлянды вперемежку с ловцами снов и какими-то бумажными птицами, которые, казалось, парили в воздухе, клетки со свечами, которые еще не были зажжены, - все вместе это рождало чувство какой-то нереальности. Не торопясь подходя к дому, возле которого уже собирались гости, разбившись по группкам, О’Нил рассматривал все вокруг и словно старался запомнить все мелочи.