Книга Лунной Ночи

Рхиоу едва не задохнулась от с трудом сдерживаемого смеха. Она побежала вдогонку за Сааш, но смогла догнать ее только на углу Пятьдесят третьей, когда Сааш уже совершенно выбилась из сил, уселась у стены и принялась яростно вылизываться. Рхиоу воздержалась от комментариев: она понимала, что это ххейх[12] – успокаивающая нервы процедура, в которую, за исключением чрезвычайных обстоятельств, вмешиваться не следовало. Рхиоу уселась рядом – спина к спине, – следя, чтобы на них не налетели, и стала ждать.

К чести Сааш, она быстро закончила ххейх и поднялась.

– Ненавижу, – процедила она сквозь зубы, – этих маленьких собачек. И голоса у них противные.

– Я понимаю, – откликнулась Рхиоу. Они подождали, пока на светофоре зажегся зеленый свет, и быстро перебежали улицу, обогнув двоих эххифов с прогулочными колясками. – Мне они тоже действуют на нервы. Только разве лучше было бы, окажись это одна из больших собак?

– Нечего иронизировать, – буркнула Сааш. – Я и так чувствую себя глупо: надо же было вцепиться в эту бедняжку. Она ни в чем не была виновата: это я сделала «шаг вбок». Болонки и так не очень крепки на голову; если из-за меня она совсем свихнется…

– Вряд ли, – успокоила ее Рхиоу, снова начиная смеяться. – Но если бы ты видела удивление, которое было написано у нее на морде…

Рхиоу внезапно умолкла и прислушалась, насторожив уши. Откуда-то неподалеку, заглушая уличный шум, доносились лай, визг, яростные вопли. Кошки замерли на месте и переглянулись – один из голосов был им хорошо знаком.

– Милосердная Иау-Прародительница, – выдохнула Сааш, – что это он затеял?

Они побежали на шум, отпрыгивая в сторону, если навстречу попадались эххифы, с утра пораньше отправившиеся за покупками. Свернув за угол, Рхиоу и Сааш увидели стоящую у обочины машину со спущенным колесом. Чтобы лучше видеть, Рхиоу вскочила на капот, а потом и на крышу; Сааш последовала за ней, скрежеща когтями по металлу. От толчка включилась охранная сигнализация. Кошки не обратили на это внимания, зная, что к унылым завываниям все кругом давно привыкли.

В ближайшем квартале шли ремонтные работы: фасады двух реконструируемых особняков скрывались за лесами, вдоль левой стороны улицы выстроилось несколько облезлых желтых контейнеров для строительного мусора. Около среднего из них – крышка его оказалась поднята – столпилась группа рабочих в заляпанных известкой куртках и касках. Еще двое мужчин, охранников, дежурящих на стройплощадке, из-за спин строителей удивленно смотрели на что-то, что происходило рядом с контейнером. Когда включилась охранная сигнализация, оба они взглянули в сторону машины, не заметили ничего необычного и снова повернулись к контейнеру.

Лай и рычание сменились жалобным визгом, полным ужаса. Рабочие попятились – некоторые к лесам, другие – на тротуар. На мостовую выскочила огромная немецкая овчарка, серая с черным. Обычно стоящие торчком уши собаки как-то странно повисли, хвост был поджат. Овчарка, дрожа, стала бегать кругами, но никак не могла сбросить вцепившегося ей в загривок здоровенного полосатого кота. Кот пронзительно завывал – но только не от страха и не от боли: Урруах от души развлекался.

– Ох, везет же нам сегодня… – простонала Рхиоу. – Пошли, Сааш, нужно что-то сделать: с воротами нельзя медлить!

– Это ты ему скажи, – ядовито ответила та; несчастный пес с оседлавшим его страшилищем несся в их сторону. Глаза Урруаха горели огнем, пасть была широко открыта, передними лапами он вцепился не то в ошейник, не то в шкуру свой жертвы, а задними драл ее, как будто считал, что поймал кролика и должен, по охотничьей традиции, его освежевать. Овчарка продолжала визжать, подпрыгивать и вертеться, но никак не могла избавиться от своего мучителя. Теперь уже она скулила не только от страха, но и от боли. На морде Урруаха застыла глупая ухмылка; его бессмысленные вопли явно были рассчитаны только на то, чтобы произвести впечатление на публику.

Рхиоу заметила, что один из охранников потянулся к револьверу.

Не настолько же он глуп! – подумала она. Впрочем, некоторые эххифы были, на кошачий взгляд, круглыми идиотами; например, этот болван, похоже, считал, что ему удастся пристрелить кота, который напал на сторожевую собаку, хотя было ясно, что он с тем же успехом может попасть в овчарку.

Рхиоу взглянула на леса над головами столпившихся людей.

– Сааш, – шепнула она, – вон там ведро…

Сааш проследила за ее взглядом.

– Вижу. Куда его – перед контейнером?

– Точно. – Рхиоу снова переключила внимание на Урруаха и его хоуффа.

Раздался оглушительный удар. Ведро с влажной смесью цемента и песка упало как раз перед тем охранником, который схватился за револьвер. Охранник отскочил назад, громко вскрикнув от неожиданности: теперь его больше заботила не участь пса, а пятна разбрызгавшегося цемента на одежде. Все люди задрали головы, пытаясь разглядеть виновника неприятности, но никого, конечно, не увидели. Несколько рабочих и второй охранник устремились на строительную площадку; первый охранник продолжал смотреть вверх.

Рхиоу тем временем дождалась, пока собака подбежит к ней достаточно близко – кричать ей не хотелось, – и, выбрав нужный момент, отчетливо произнесла ахоуфрив.[13] Ей нечасто случалось им пользоваться, хотя такое умение являлось составной частью образования, необходимого для ее работы, В своем состоянии «шага вбок» Рхиоу могла видеть, как «собачье слово» устремилось к хоуффу, подобно хищной птице, и поразило собаку; собственно, так и было задумано, когда собаки создавались. Ахоуфрив заставило мускулы одеревенеть, заморозило все мысли в мозгу пса, приостановило все команды к действию, передававшиеся по нервам. Хоуфф рухнул на асфальт и остался лежать, вывалив язык, с остекленевшими глазами. Урруах тоже оказался на мостовой; через секунду он поднялся на ноги и с растерянным видом огляделся.

– Не знаю, как насчет тебя, – тихо сказала Рхиоу, и Урруах рывком поднял голову, услышав ее голос, – но нас сегодня утром вызвали по делу. Тебе, наверное, предложили что-то другое? Уж не Вечные ли Силы посоветовали тебе посвятить утро избиению беззащитного пса?

Урруах прищурился, чтобы лучше ее видеть.

– Ох, удачи тебе, Рхиоу.

– Удача не светит никому из нас, если ты не возьмешься за ум, – сказала Рхиоу. – Пошли. Нам нужно пройти еще десять кварталов, а поезд в шесть тридцать четыре ждать не будет.

– Давайте сделаем прыжок, – предложил Урруах, поворачиваясь спиной к поверженному псу.

– Нет, – возразила Рхиоу, – нельзя так бездумно тратить энергию, когда через несколько минут нам, возможно, предстоит ответственная работа. Делай «шаг вбок», и вперед.

Кошки пересекли улицу и снова двинулись по Лексингтон-авеню: первым сделавший «шаг вбок» Урруах, затем Сааш. Рхиоу секунду помедлила, чтобы через плечо взглянуть на хоуффа. Пес, шатаясь, поднимался на ноги; он, хоть и не понял, что случилось, явно испытывал облегчение.

Все в порядке, – подумала Рхиоу и поспешила догнать остальных. Поравнявшись с Сааш, она сказала:

– Ловко ты опрокинула ведро.

– Оно и так стояло неустойчиво, так что всего и нужно-то было – потянуть за струну и немного изменить момент инерции. – Сааш небрежно пожала плечами, но не сдержала довольной улыбки.

Рхиоу тоже улыбнулась и побежала рядом с Урруахом.

– А теперь, – более миролюбиво обратилась она к коту, – расскажи мне, из-за чего все началось.

Урруах не спешил отвечать. Рхиоу очень хотелось стукнуть его, но она решила не тратить напрасно силы, да к тому же долго сердиться на такого симпатичного молодого кота – по крайней мере, когда он вел себя прилично, – было трудно. Урруаху недавно сравнялось два года, он прошел испытания и уже год активно участвовал в работе команды Рхиоу. Он хорошо справлялся с делом и не скрывал, что доволен собой и в профессиональном, и в физическом отношении: он был большой и сильный, полосатый – черный с серебристым – жизнерадостный кот с серебристо-серыми глазами, бархатным голосом и самыми большими, острыми и белыми зубами, какие только Рхиоу видела за несколько жизней. Иногда, правда, ей казалось (когда Урруах выкидывал такие идиотские номера, как сегодня), что зубы у него растут и вверх и занимают большую часть черепа, оставляя мало места для мозгов.

12

Ххейх (айлурин.) – успокаивающее вылизывание шкурки. – Примеч. авт.

13

Ахоуфрив (айлурин.) – «собачье слово»: ключ к заклинаниям, обращенным на собак или других представителей собачьих. – Примеч. авт