Книга Лунной Ночи

– Но люди… Я слышал… Много их живет внизу – все так говорят… И они вечно голодные, и едят крыс и…

– Людей? Нет, по крайней мере не эти эххифы, – успокоительно сказал Урруах. – И хотя некоторые и правда живут в туннелях и других логовах под улицами, их не так много, как рассказывают. Из Народа тут тоже мало кто живет.

– Дело в том, что люди плохо видят в темноте, – сказала Сааш, вспрыгивая на платформу и присоединяясь к остальным. – И обычным зрением, и в уме. Когда они пытаются рассказать о том, что, по их мнению, видели внизу, они сразу начинают путаться в деталях. Даже Народу нелегко бывает точно описать то, что там происходит. Туннели уходят слишком глубоко, к очень древним вещам… История, которая кажется тебе ясной, когда ты начинаешь ее рассказывать, скоро погружается во тьму, хотя ты и думаешь, будто сломал ей спину и прижал к земле у всех на виду.

Арху казался необычно задумчивым.

– Что с воротами? – спросила Сааш Рхиоу.

– Они нормально реагируют на запросы, – ответила та. – Никакого резонанса от нашего непутевого подопечного с пути 26. Те ворота сидят себе смирненько и ведут себя так, словно с ними никогда ничего не случалось.

– Записи там тоже в порядке?

– Да, там снова все нормально регистрируется.

– Странно все это, – сказал Урруах. – Как ты собираешься объяснять случившееся Харлу, когда он потребует отчета?

– Я скажу ему правду, как всегда, – ответила Рхиоу. – В данном случае придется признаться, что мы не имеем ни малейшего представления о том, в чем была неисправность. Пойдем, Арху, мы тебе покажем, как выглядят ворота, когда они нормально работают.

Кошки подошли к краю платформы и спрыгнули вниз. Арху шел последним; он явно не торопился.

– Прежде чем мы пойдем дальше, – сказала Рхиоу, – запомни, Арху: если тебя что-то испугает, скажи об этом. Тебе вчера пришлось плохо, и мы о том не забыли. Но мы работаем здесь все время, и если ты хочешь стать членом нашей команды, тебе нужно привыкнуть к вокзалу. Если ты почувствуешь, что не сразу привыкаешь или что не можешь долго здесь оставаться, скажи нам об этом.

Арху дважды нервно облизнул язычком нос, прежде чем ответил:

– Давайте посмотрим, что там внизу такого страшного.

– Кое-что ты увидишь, – с одобрением сказал Урруах и первым углубился в темноту.

Сияние гиперструн ворот стало заметно еще до того, как они покинули освещенное люминесцентными лампами место. Сами ворота, широкий овал примерно двадцать ярдов длиной, висели в воздухе в конце пути 30; они были готовы к действию. Их характерные переплетения, которые всегда напоминали Рхиоу рисунок на китайском шелковом ковре на полу столовой ее хозяев, пульсировали переливами оранжевого, красного и инфракрасного света. Арху вытаращил глаза.

– Вот они точно живые, – сказал он.

– Может быть, – согласилась Рхиоу. – Когда дело касается некоторых видов магии, особенно древних и самых могучих, бывает трудно что-то сказать наверняка.

– Зачем они здесь?

– Я тебе уже говорила: чтобы маги могли путешествовать.

– Нет, подожди, я не то имел в виду. Не зачем, а как они здесь появились? И эти, и все другие, близость которых я чувствую.

– Я поняла, о чем он спрашивает, – вмешалась Сааш. – Чтобы в одном месте было так много ворот – это и в самом деле несколько необычно. Возможно, так случилось из-за большой плотности населения: многие миллионы разумов живут рядом, они давят на структуру реальности, пытаются заставить свой мир делать то, чего они хотят… Такое длится уже сотни лет, все началось с тех людей, которые явились сюда из дальних стран, чтобы основать город, где они могли бы жить по-своему, где сами были бы хозяевами. Рано или поздно даже структура физической реальности начнет поддаваться такому давлению… Нет, пожалуй, не «поддаваться», а истончаться – так что сквозь нее начнут просвечивать другие реальности. Говорят, в этом городе можно получить все, что пожелаешь, и в определенном смысле так и есть. Если в таком населенном и кипучем месте не было бы ворот, то, согласно теории, они должны были бы рано или поздно появиться, а если бы одни уже имелись, они бы размножились.

– Но здесь – задолго до основания города – всегда находились по крайней мере одни ворота, – сказал Урруах, – те, которые ведут на истинную, древнюю Нижнюю Сторону.

– Ну да. Если бы мне пришлось выбирать, я остановилась бы на тех, что около пути 116: они почему-то кажутся более надежными, чем остальные. Однако за многие века все ворота стали так похожи друг на друга, что трудно было бы доказать, какие из них древнейшие. К счастью, от меня ничего такого не требуется…

Рхиоу уселась и оглядела ворота.

– И верно, они, похоже, в полном порядке. Ты собираешься подвергнуть их обычной проверке? Нужно удостовериться, что строительные работы на этой неделе ничему не повредили.

– Вот именно. – Сааш присела на задних лапах, протянула передние к переливающейся светом сети, выпустила когти, чтобы зацепить нужные струны и потянуть за них, – и замерла. Потом она еще раз потянулась к сияющему переплетению, пытаясь что-то нащупать… – Рхи, тут что-то не так!

Рхиоу вытаращила глаза: Сааш попыталась еще раз ухватить струны – и снова не смогла этого сделать. В подобной напряженной ситуации последнее, что ожидала бы услышать Рхиоу, было мурлыканье. Однако она, несомненно, его слышала! Рхиоу изумленно обернулась и увидела Арху, выгнувшего спину и словно окаменевшего; он смотрел не на Сааш и не на ворота, а в темноту за ними. Издаваемые им звуки говорили не об удовольствии: это было ужасное пронзительное мурлыканье, которое сопровождает иногда ужас или боль; у Рхиоу на загривке шерсть встала дыбом.

– Арху…

Он не обратил на нее никакого внимания; теперь его била дрожь, глаза широко раскрылись, зрачки расширились.

– Что-то приближается, – хрипло прошептал он.

Кошки прислушались, ожидая уловить красноречивую вибрацию рельсов – знак того, что по главному туннелю мимо башни, где сорок путей сходятся всего в четыре, вне расписания движется локомотив. Однако ничего подобного не наблюдалось. Не было слышно и того, что каким-то краем сознания ожидала услышать Рхиоу: крысиного визга, – хотя от одной мысли об этом шерсть ее встала дыбом.

Яркое воспоминание, – мысленно сказал Урруах. – Мы слишком рано привели его сюда.

– Арху, – обратилась к котенку Рхиоу, – пожалуй, вам с Урруахом лучше вернуться в главный зал.

– Это ничего не изменит, – странно сухим, безжизненным голосом ответил Арху. – Оно все равно приближается. Оно приходило раньше. Один раз – чтобы осмотреться. Один раз – чтобы попробовать. Один раз – чтобы пожирать…

– Отведи его обратно, – сказала Рхиоу Урруаху.

Тот сделал шаг вперед, схватил Арху за шкирку, как если бы это был совсем маленький котенок, одним прыжком вскочил на платформу и поспешил прочь, таща за собой Арху, как лев – пойманную газель. К счастью, малыш все еще был в состоянии «шага вбок»; если бы кошки позволили кому-то из служащих станции наблюдать, как котенка по платформе волочит нечто невидимое, то это потом вызвало бы весьма выразительные комментарии Харла.

Рхиоу снова повернулась к Сааш, которая тихо шипела от растерянности и гнева.

– Что случилось?

– Не знаю! Я проверяла эти ворота не более пяти минут назад, и все было в порядке. – Сааш высвободила лапы из светящегося переплетения, потом осторожно зацепила одним когтем узел из трех струн, который должен был дать отчет о состоянии ворот. Сааш потянула его на себя, и световые линии послушно выгнулись наружу, ожили, налились темно-красным свечением.

– Видишь? Как будто все в порядке. И все же ворота отказываются открывать доступ в гиперпространство! Такое впечатление, что функция контроля за исправностью просто отсутствует. Ворота не желают работать!

– Такое не может случиться. Никак не может!

– Я раньше думала, что и уничтожить записи работы ворот тоже невозможно, – прошипела Сааш, – однако на этой неделе сюрпризы следуют один за другим. Так что же нам делать? Не существует способа заставить ворота функционировать, – Сааш снова запустила лапы в переплетение струн, пытаясь потянуть их на себя, и снова ее когти ничего не зацепили, – раз они не откликаются. Все равно что уронить предмет и обнаружить, что он не падает. Да ведь отменить тяготение легче, чем работу гиперструн! Добрая Иау Прародительница, что творится?