Книга Лунной Ночи

Арху буквально зашипел от негодования. Рхиоу отвернулась, чтобы спрятать улыбку, а когда она проходила мимо Сааш, та будто бы случайно наклонила голову, так что ее усы коснулись усов Рхиоу, передавая тайное веселье.

– Ох, Рхи, – мысленно сказала Сааш, – неужели и мы когда-то были такими же невыносимыми?

– Я точно была, – ответила Рхиоу, – да и ты, если бы у тебя хватило характера, была бы. Давай-ка притупим ему немного коготки, а?

Путешествие по Хай-роуд, на которое обычно у них ушло бы минут двадцать, заняло почти полтора часа, и коготки Арху, притупить которые Рхиоу собиралась в чисто метафорическом смысле, притупились на самом деле. Таким образом, когда кошки наконец уселись на отделанном медью верхнем карнизе высокой крыши, глядя вниз на Сорок вторую улицу, дрожащий Арху был взъерошен и измучен, а Рхиоу от всей души пожалела, что спрашивала его, умеет ли он лазить.

Этого он не умел. Арху оказался одним из тех, кто, похоже, сладко спал на солнышке, когда Прародительница Иау раздавала умения, ловкость, грацию: бедняга был не в силах правильно двинуть лапой. Он падал со стен, пугался прыжков, которые должен был бы совершать с закрытыми глазами, и судорожно цеплялся за доски, взбегать по которым любой котенок мог бы с легкостью. Рхиоу порадовалась тому, что Арху так хорошо освоил «шаг вбок»: ему, похоже, предстояло всю жизнь ходить по тротуарам, чтобы добраться до нужного места (ужасная судьба, на взгляд Рхиоу).

Может быть, все еще переменится, – думала она, – может быть, он станет более ловок с возрастом. Добрые боги, хотелось бы на это надеяться…

Вслух она сказала:

– Хочется немного посидеть, чтобы отдышаться. – Рхиоу уселась на самой верхушке крыши вокзала. Она беспокоилась совсем не о том, чтобы отдышаться самой; рядом с ней пыхтел котенок, с опаской глядя на автомобили на улицах внизу.

– Почему он такой неуклюжий? – безмолвно спросил Урруах. – Физически он совершенно здоров, с нервами у него тоже все в порядке – по крайней мере, учитывая его возраст. – Урруах из всей команды был больше всех одарен способностью Ощущать внутреннее строение тел других существ, поэтому Рхиоу была готова положиться на его суждение в этом отношении.

– Такое впечатление, что он не видит, куда ему следует прыгнуть, – сказала Сааш. – Глаза ведь у него здоровы?

– Здоровы. – Урруах лениво полизал лапу. – Должно быть, это следствие шока, который он пережил прошлой ночью, и нашего лечения, да и вообще всего, что на него свалилось.

– Он не казался мне таким уж страдальцем, пока мы были в гараже, – сказала Рхиоу.

– Ох, можете мне поверить: никому и в голову не пришло бы, что он пережил шок, особенно до того, как появились вы, – подтвердила Сааш. – Его неуклюжесть для меня неожиданность.

Через несколько минут Рхиоу поднялась и прошлась вдоль закругленных медных пластин, обрамляющих крышу. Она подошла к Арху, который все еще смотрел вниз, и сказала как можно более любезно:

– Последняя часть пути может оказаться нелегкой. Спасибо, что дали мне передохнуть.

Арху искоса взглянул на нее и снова стал смотреть вниз – на залитые оранжевым светом натриевых фонарей автомобили и спешащих по своим делам людей.

– Какая тут высота? – тихо спросил он.

Рхиоу в первый раз услышала от него слова, которые бы не звучали сердито или хвастливо.

– Примерно пять десятков длин кошки вместе с хвостом. Никому не захочется упасть с такой высоты. – Рхиоу тоже стала смотреть вдаль, следя за тем, как зажегся зеленый сигнал светофора, и машины рванулись с места на пересечении Вандербилт-авеню и Сорок второй. Неожиданно у нее возникло опасение… – Арху, ты ведь не боишься высоты?

Котенок отрицательно взмахнул хвостом, не отводя глаз от лежащей перед ним пропасти.

– Боюсь только взбираться, – ответил он еле слышно.

– Думаю, чем скорее мы научим тебя ходить по воздуху, тем лучше, – сказала Рхиоу. – Завтра и начнем.

Арху вытаращил на нее глаза.

– Вы и это умеете? Я хочу сказать, и я смогу?..

– Да.

Они еще немного посидели на крыше. Потом Сааш, ступая со своей обычной грацией и ловкостью, подошла к Рхиоу и через ее плечо глянула на темные изящные силуэты скульптур, вырисовывающиеся на фоне оранжевого света фонарей.

– Отсюда их можно лучше рассмотреть, чем с улицы, – сказала она Арху, – хотя под этим углом видны не все детали.

– Что это?

– Не «что», а «кто», – поправила Сааш. – Человеческие боги.

– Что такое бог?

Рхиоу, Сааш и Урруах переглянулись.

– Ну и ну, – мысленно сказал Урруах, – похоже, с этим несмышленышем придется начинать с самых азов. Остается только надеяться, что он не проживет достаточно долго, чтобы оставить потомство, иначе, на мой взгляд, следующее поколение окажется вовсе безнадежным.

– Очень могущественные существа, – ответила Арху Сааш, бросив на Урруаха укоризненный взгляд. – Братцы и сестрицы Шепчущей; все они – дети Первой: по крайней мере мы так думаем. Каждый вид имеет собственных богов, даже эххифы.

Арху фыркнул и, прищурившись, оглядел высеченные из камня фигуры.

– Один из них выглядит так, словно вот-вот заснет.

– Не один, а одна, – поправила Рхиоу.

– А как ты узнала?

Урруах уже открыл рот, чтобы ответить, но Рхиоу его опередила:

– Это я тебе объясню как-нибудь в другой раз. Это самка, а вот те двое – самцы.

– А что у одного из них на голове?

– Такая штука, которую носят эххифы, – сказала Сааш. – Называется «шьяпа». Только не спрашивай меня, почему на ней крылышки.

– Они что-то символизируют, – пояснила Рхиоу. – Все эти скульптуры олицетворение чего-то. Тот, что в шапке с крылышками, кажется, бог-посланник, сонная женщина держит в руках книгу – так эххифы передают друг другу знания. Второй самец, должно быть, имеет какое-то отношение к поездам: видишь, у него колесо.[21]

– Тут наверняка есть что-то еще, – сказал Урруах. – Кто-то из участвовавших в строительстве, видимо, знал, что здесь будет, – помимо места для прибытия и отправления поездов. Не может быть просто совпадением, что в середине стоит Повелитель Птиц – птицы ведь всегда были символом быстрого перемещения, особенно нетелесных путешествий; к тому же он держит палку, вокруг которой обвились Мудрые, – это же эмблема того, что находится внизу, на Нижней Стороне, под корнями ворот между мирами. У самки в руках Руководство… В строительной команде обязательно должен был быть кто-то из магов.

– Можешь как-нибудь заняться исследованием этой темы, – сказала Рхиоу. – Но что при строительстве, даже на чисто физическом уровне, использовалась магия, сомневаться не приходится: вокзал ведь никогда не закрывался, даже в разгар строительных работ. Восемь сотен поездов прибывали и отправлялись каждый день; некоторые из них, конечно, опаздывали, но ни один не был отменен. Не прекращались и другие передвижения… Кстати, раз уж я о них вспомнила, пора нам заняться делом. Времени у нас остается немного.

Рхиоу не спеша двинулась по карнизу крыши.

– Все отсюда выглядит очень живописно, – как бы между прочим заметила она, – но завтра мы воспользуемся нижней дорогой, хорошо?

– Твоим голосом мурлычет сама Прародительница, о наша уважаемая начальница, – сказал Урруах, следуя за ней на почтительном расстоянии. Рхиоу вслух ничего не ответила, только дернула ухом в его сторону.

– Когда-нибудь я вымещу на твоей шкуре зло за подобную болтовню, о красноречивый ты наш, – мысленно сказала она. – Не следует подавать малышу идеи, не следует высмеивать его невежество. Не его вина, что никакого образования он не получил, а наша работа в том и заключается, чтобы обучить его всему, чему нужно.

– Не спорю: работенка нам предстоит немалая, – распушил усы Урруах.

Рхиоу продолжала двигаться к краю крыши.

21

На здании центрального вокзала Нью-Йорка установлены фигуры Меркурия (бога-покровителя торговли и вестника богов), изображающегося в шапке с крылышками и обвитым змеями указующим жезлом, Минервы, богини мудрости, и Геракла