Одержимость

В радостном предвкушении Наоми посветила фонариком в угол. Но там, где воображение рисовало щенка в коробке, лежала женщина.

Слезы потоком струились из ее широко распахнутых глаз, отчего те напоминали стеклянные оконца. Изо рта, залепленного скотчем, вырывались невнятные звуки. На лице и шее темнели свежие синяки и порезы.

На ней совсем не было одежды, ни единого лоскутка, но женщина даже не попыталась прикрыть наготу.

Не смогла бы, осознала Наоми. Руки незнакомки стягивала веревка, конец которой крепился к металлическому штырю. Женщина лежала на старом матрасе. Широко раскинутые ноги ее тоже были привязаны за лодыжки.

Изо рта ее продолжали вырываться ужасные звуки, и каждый из них будто молотом бил Наоми по голове, камнем падал в живот.

Как во сне девочка шагнула вперед. В ушах шумело, будто она слишком долго провела под водой. Так долго, что уже и не выбраться на поверхность. Рот пересох, слова черствой крошкой царапали горло.

– Только не кричи, ладно? Не кричи, а то он услышит и вернется. Ладно?

Женщина кивнула. Ее опухшие глаза с мольбой следили за Наоми.

Девочка подцепила ногтями край клейкой ленты.

– Не кричи, – шепнула она, пытаясь справиться с дрожью в руках, и потянула за скотч.

Тот оторвался с противным треском, но женщина сдержалась, не закричала.

– Прошу тебя, – не столько шепнула, сколько прошелестела она, – помоги мне, ради бога. Не бросай меня тут.

– Тебе надо уходить. Нужно бежать отсюда, – Наоми бросила взгляд на дверь в погреб. Что, если он вернется? Что, если тот страшный мужчина, который выглядел как ее отец, застанет их здесь?

Она попыталась развязать веревку, но не справилась с узлами. Схватив фонарик, Наоми принялась осматривать погреб.

Узкий луч выхватил из темноты бутылку спиртного. В их доме не водилось и капли алкоголя – отец бы не потерпел такой распущенности. Свернутая в кольца веревка. Старое одеяло, фонарь. Журналы, на обложках которых красовались обнаженные женщины. А еще… Нет, только не это! Фотографии других женщин, налепленные на стены. Все как одна без одежды. Руки связаны, на лицах кровь, в глазах застыл ужас.

И другие женщины, смотревшие в камеру остекленевшим взглядом.

Старый стул. На полке, прибитой к стене, ряды консервных банок. Куча тряпок – нет, порванной одежды. Все в пятнах крови.

Наоми отчетливо уловила запах свежей крови.

А еще ножи. Не два и не три. Много.

Стараясь не думать, изгнав из головы все мысли, Наоми схватила один из ножей и принялась резать узел на веревке.

– Только не кричи. Пожалуйста, не кричи.

Она случайно задела кожу, но женщина даже не вскрикнула.

– Быстрее, прошу тебя. Поспеши. – Пленница с трудом сдержала стон, когда ее руки безвольно упали вдоль тела. – Господи, как же больно.

– Не думай об этом, лучше не думай об этом. Когда думаешь, болит сильнее.

Думать и правда было невыносимо больно. Она постарается забыть про кровь, про ужасные снимки, про кучу тряпок, бывших когда-то одеждой.

Наоми усердно резала веревку, которая стягивала ноги незнакомки.

– Как тебя зовут?

– Меня? Эшли. Я – Эшли. А он? Кто он такой? Где он сейчас?

Не то что сказать, даже думать об этом было трудно.

– Он уже дома. На улице гроза. Слышишь?

Она тоже дома, сказала себе Наоми, вновь берясь за веревку. Дома в постели, а все остальное – кошмарный сон. Нет и не было старого подвала, где пахнет мускусом и кровью. А главное, нет ни женщины, ни того страшного мужчины. Очень скоро она проснется и увидит, что была гроза и гроза эта освежила все вокруг.

Она проснется, и все будет чистым и свежим.

– Вставай, пора уходить. Пора бежать отсюда.

«Беги, беги, скройся во тьме. Тогда ничего этого не будет».

Собрав все силы, Эшли попыталась встать, но ноги ее не держали. Натужно дыша, она рухнула на пол.

– Я не могу идти… мои ноги… Прости, но тебе придется помочь мне. Пожалуйста, помоги мне выбраться отсюда.

– Ноги у тебя просто затекли, – схватив одеяло, Наоми накинула его Эшли на плечи. – Попытайся подняться.

С трудом, но той все-таки удалось встать.

– Обопрись на меня. Тебе нужно вскарабкаться по лестнице. Я буду толкать сзади, но ты тоже должна постараться.

– Я сделаю это. Я смогу.

За время этого короткого, но мучительного подъема Эшли дважды едва не оступилась. Лишь большим напряжением сил Наоми удалось удержать ее на лестнице. Наконец с последним натужным всхлипом Эшли выбралась наружу и обессиленно распласталась на земле.

– Бежать. Тебе нужно бежать.

– Я даже не знаю, где я. Не знаю, сколько я тут пробыла. День, два… Ни еды, ни воды…

Слезы потоком струились из ее глаз, но она не рыдала, лишь неотрывно смотрела на Наоми.

– Он… он насиловал меня, душил… избил и порезал. Моя лодыжка… она так болит. Даже ступить трудно. Можешь вывести меня отсюда? Можешь отвести меня в полицию?

Дождь лил не переставая. Сверкнула молния, и на мгновение стало светло как утром.

Но Наоми так и не проснулась.

– Подожди минутку.

– Не спускайся туда!

– Подожди здесь.

Девочка спустилась вниз, в это ужасное место, и взяла нож. Не все пятна крови на нем были свежими и не все от порезов. Должно быть, им наносили раны посерьезней.

Преодолев отвращение, она стала рыться в куче рваной одежды. Ей удалось извлечь оттуда рубашку и шорты. Точнее, то, что осталось от рубашки и шортов.

Прихватив все это с собой, Наоми выбралась наружу. При виде одежды Эшли кивнула:

– Молодец. Спасибо, что догадалась.

– Обуви я там не нашла, но в шортах и рубашке тебе будет попроще. Они рваные, но тут…

– Не важно. – Эшли с трудом наклонилась, и Наоми помогла ей влезть в шорты. Затем настал черед рубашки. От движения на теле Эшли открылись свежие порезы, из них вновь заструилась кровь.

– Тебе придется опереться на меня.

Поскольку Эшли дрожала, Наоми вновь накинула ей на плечи одеяло.

«Шевелись, – приказала она себе. – Шевелись и не размышляй».

– Больно или нет, но тебе нужно идти. Мы подыщем тебе прочную палку, чтобы было полегче. Не знаю, сколько сейчас времени, но утром меня хватятся. Нам нужно добраться до дороги. Оттуда до города еще больше мили.

– Не смогу идти, так поползу.

С трудом, с помощью Наоми, Эшли поднялась на ноги. Дышала она со всхлипами, не в силах справиться с болью. Наоми нашла сломанную ветку. Это помогло, но не слишком – дорожка после дождя стала топкой, как болото.

Они перебрались через ручей – после дождя тот бежал в полную силу – и вновь углубились в лес.

– Прости, я даже не спросила, как тебя зовут.

– Наоми.

– Красивое имя. Прости, Наоми, но придется остановиться на минутку.

– Хорошо, но только на минутку.

Тяжело дыша, Эшли прислонилась спиной к дереву. По лицу ее вперемешку струились пот и капли дождя.

– Это собака? Кто-то залаял или мне послышалось?

– Должно быть, Кинг. Дом мистера Харди неподалеку.

– Может, пойдем туда? Позвоним в полицию, дождемся помощи.

– Слишком близко.

Мистер Харди, как и ее отец, служил дьяконом в церкви. Прежде чем связаться с полицией, он позвонит ее отцу.

– Слишком близко? У меня такое чувство, будто мы прошли много миль.

– Даже одной не вышло.

– Ладно, – прикрыв на мгновение глаза, Эшли прикусила губу. – Ты знаешь мужчину? Того, что притащил меня сюда?

– Да.

– Знаешь его имя и где его можно найти?

– Да. Нам нужно идти. Нужно спешить.

– Скажи, как его зовут, – с трудом оторвавшись от дерева, Эшли вновь заковыляла по тропинке. – Это придаст мне сил.

– Его зовут Томас Боуз. Томас Дэвид Боуз.

– Томас Дэвид Боуз. Сколько тебе лет?

– Одиннадцать. В понедельник мне исполнится двенадцать.

– С днем рождения. Ты храбрая и умная девочка, Наоми. Ты спасла мне жизнь. Не каждой девочке такое под силу. Не забывай об этом, Наоми.

– Не забуду. Смотри, гроза уходит.