Повезло, так повезло

Что творилось дальше, я не могу рассказать. Во-первых, мне стыдно, во-вторых, я плохо помню. Мы бегали, летали, играли в радугу и всякую лабуду, ни на какой праздник не пошли, а потом меня поймал дракон. И такой он сексуальный был.

— Ник, а драконы сексуальными могут быть?

— Неа, разве, что драконницы, но она обязана тогда превратиться в пышногрудую девицу.

— А мой сексуальный, и в девицу не превращается, хороший. Девица не нужна, она в хозяйстве не полезная. А дракон очень полезный. Что-то гормоны бушуют, и девственность к чему-то склоняет, — рядом со мной застонал дракон. Стонет-то как сексуально. Решила, что такого дракона упускать нельзя, и потянулась поцеловать его. Заклеймлю, мой будет. Он меня держит так крепко и не целует. Вот же дракон! Усилила давление. Сопротивляется.

Тогда взяла и ослабла, начала сползать, по такому твердому телу. Меня подхватили на руки, держат. И вот, что особенно важно, правильно держат. А главное, удобно, я его за шею обняла, будет знать, как отталкивать, и голову на плечико положила, приятно так, дракон расслабился, рано. Потому что хитрая ведьмочка. Раз и поцеловала, ммм…

— Все, дракон, ты мой, я тебя заклеймила, — и гордая ведьмочка стала отъезжать, правда еще услышала.

— Твой, только твой, а вот когда очнешься, не сбежишь, заклеймила она меня.

Потом было тепло и уютно, меня несли, меня баюкали, меня успокаивали и гладили. Хотела, чтобы в другом месте погладили, но не стали, бессовестные. Мне же надо очень, но все попытки были пресечены. Я даже пыталась снять футболку — не дали, пришлось идти ва-банк.

— У меня такое сексуальное белье, просто закачаешься, — рядом засопели, щекотно было уху. Потом подумала и решила быть честной до конца, — в шкафу. Дракон достань, а я надену, и будет нам счастье, — не повелся. Принципиальный дракон попался.

Меня только сильнее к себе прижали, и не давали встать и бежать, а попытки были.

— Дракон, ты меня украл? Украл, так где разврат, ты себе зачем девственницу воровал, для коллекции или для дела? Приступай, давай, а то другого дракона найду, — рядом зарычали. — Страстный дракон, покажи мне зверя.

— Ева, завтра или даже сегодня тебе будет очень стыдно за свои слова, но я не допущу, чтобы ты из-за чего-то разочаровалась, и сделала то, что не хочешь, — пыталась протестовать, что хочу и даже очень, даже показать хотела, не дали. — Малыш, я тебя очень люблю, но, пожалуйста, не шевелись и не выгибайся, и вот так тоже не делай, и не оттопыривай свою, хмм, ничего не оттопыривай, драконы, они не железные.

Ага, значит, действует, поднажмем. Только веки стали такие тяжелые, и в глаза как песка насыпали, и плохо стало, поэтому выгибаться перестала, уткнулась в шею своему дракону и, похныкивая, отключилась.

Сколько прошло времени, не знаю. Я открыла глаза и не могла понять, что произошло, и где я, но мне было тепло и уютно. Чуть повернула голову, а на меня смотрят глаза. Глаза были не одни, они были на лице, а это лицо принадлежало очень задумчивому начальнику СБ и тайной канцелярии. Ой, колобок-колобок, вали, а то съем.

А потом до меня дошло, я в кровати с Алексом, а значит…

— Ничего не было, я тебя просто держал, чтобы ты не убежала. А магией сковать тебя было нельзя, мог пойти конфликт составляющих. Так что выдыхай, Ева, хотя, нет, — и он резко поцеловал меня, я даже ответить на поцелуй не смогла, настолько ошарашена была. Последнее, что помню, как от Ника конфеты прячу. — Я об этом мечтал последние часов шесть.

— Что случилось? — Пропищала одна очень напуганная ведьмочка.

— Я тоже хочу знать, за каким вы с братом наелись наркоты?

— Мы?

— Вы! И перло вас невероятно. Вы хоть понимаете, что могли погибнуть по глупости, у вас же полная подмена реальности была. — Я не понимала ничего абсолютно.

— Мы не употребляли, — потом замерла, — специально, но ты ведь сам конфеты мне прислал! — прозвучало очень обвинительно. Правильно лучшая защита — это нападение.

— А теперь, малыш, давай подробней, что за конфеты я прислал, особенно с учетом, что я к ним не имею не малейшего отношения.

И все стало очень плохо, потому что меня пытались отравить. Нет, ведь через день Игры, а значит, меня дисквалифицируют за употребление магического допинга, я лузер.

Слезы полились сами, и мне было все равно, что Алекс очень испугался, когда увидел мои слезы. Мне было все равно, когда у меня началась истерика, и когда он не смог до меня достучаться, я просто ревела, свернувшись в клубочек.

Оплакивала я свою утраченную возможность, свое непотребное поведение, свой позор, а меня наверняка многие видели. Но главное то, что Алексу пришлось со мной возиться.

— Я не знаю, что случилось, но я все исправлю. Ты слышишь меня? — я кончено слышала, но только легче от этого не было, я как в вакууме была, куда голос добирался очень с запозданием и не такой четкий.

— Ева! — рядом заорал брат, я дернулась. — Мне, мать твою, так плохо ни разу в жизни не было, даже когда я болезнью под названием 'перепил' страдал, и два дня жрать ничего не мог, тошнило меня пойлом. Так вот, ведьмочка моя любимая, спасай брата, бо помрет человек от вашей магической наркоты, а тебе будет перед бабушкой и папой стыдно, угробила братца. Конфетку подсунула.

Меня как водой ледяной обдало. Ведь правда, откуда я знаю, как эта дрянь может действовать на брата. Стало страшно, просто жутко.

— Ника нужно в магпункт, Алекс отведи его, прошу, — просипела я в ужасе.

— Я, кончено, могу, и даже очень хочу, только я так думаю, употребили вы что-то из разряда очень запрещенного, а значит его изолируют, а тебя ждет наказание, вплоть до блокировки магических сил. — Я онемела.

Но Шторм прав, у нас этим строго. Если ты стал употреблять что-то из списка запрещенного, тебя изолируют и блокируют, потому что магия вырывается из-под контроля. Был у нас случай, когда погиб маленький городишко, потому что детишки на выпускном приняли одно веселое средство. Эти ребята тоже не выжили, полное магическое выгорание, они ссохлись за два дня. Для нас магия — это жизнь. Нет магии — нет жизни, правда, когда блокируют, тогда ты живешь, но не так долго, и главное, скорее всего, сам пытаешься уйти за Грань. Когда теряешь себя, это страшно. Поэтому я сразу поняла, что в магпункт нельзя, от этого к этому непостижимому мужчине прониклась еще большим уважением. Он представитель порядка, он обязан взять меня под стражу, а он меня обнимал, чтобы не поранилась, и сейчас не дает совершить ошибку. Только вот я ведь прекрасно понимаю, без помощи может пойти второй виток, и будет нас снова переть.

Идея появилась сама, мне нужно зелье-антидот, но мы антидоты прошли вскользь, и я в них разбираюсь не очень. Но выбора нет, и мне надо спасти брата, да и что выкручиваться, себя тоже.

— Надо варить антидот. — Алекс попытался сказать, что могу не справиться, потому что шатает — это раз, а во-вторых, подмена реальности, могу перепутать что-то.

Это он все верно говорит, но я и это продумала.

— Ты проконтролируешь, я буду называть, что надо ты будешь смотреть, мне бы еще кого-то из девчонок, они бы проверяли внешний вид трав.

— Это легко, все за дверью. — Алекс крикнул боле громко. — Заходите, — и к нам ввалились шесть испуганных, при этом очень сердитых ведьмочек.

— Сама? — я отрицательно помотала головой, отвечая Таше. — Урою гадюку, я же тебе говорила, что-то мымра готовит.

Все были очень сердиты, и, судя по неприкрытому кровожадному выражению лица, Леся пострадает. А в том, что это она, я почему-то даже не сомневаюсь, но мне что-то подсказывает, что она работала не одна.

— У Леси парень появился, и, минуточку внимания, это Рирк. — Анна чуть покачивалась на каблуках.

— Диверсия, — протянула Яна.

— Подробности! — перебил Алекс.

Девчонки ему все поведали, а мы с братом в это время в обнимку лежали на кровати, становилось хуже, морозило, трусило и очень хотелось спать, но нельзя. Близиться вторая волна.