Страница 29 из 44
- Ну, ну... Катя! Разве хорошо перед "делом" - то? - мягко пожурил он, поглаживая мои плечи, - Ну сколько можно? Пятый век пошел, а ты все плачешь. Давно пора плюнуть и забыть.
Я резко отстранилась. Теперь мои глаза были на одной линии с его.
- Никогда! - с поразившей меня саму страстностью сказала я, - Никогда тебя не забуду! Хоть десять тысяч лет пройдет. Пирамиды рассыплются пылью, а я буду тебя помнить. Знай это! - Я быстро просушила слезы салфеткой, выхваченной из клатча, и скомандовала, - А теперь показывай дорогу, как обещал.
Он отступил назад, с невыразимым достоинством поклонился, пряча улыбку, как серебряный рубль в карман, и аккуратно толкнул одну из новых зеркальных панелей.
Совершенно бесшумно она повернулась на шарнирах, открывая проход в насквозь знакомый мне темный коридор, выложенный камнем, с полукруглым сводом и без всякого электричества. Я устремилась туда, подхватив юбку, и чувствуя спиной Его взгляд: ободряющий, охраняющий, любящий.
- Катя! - окликнул он, - за активатор не беспокойся. Потом, после всего... в общем, тут, поблизости его найдешь.
Я чуть повернула голову и ехидно поинтересовалась:
- И откуда ты такие вещи знаешь? Вроде, в твое время их не было, Вольха Гедиминович?
Он не ответил. Его уже не было. Светлый коридор за спиной был совершенно, абсолютно, предательски пуст.
Ну вот... Только, можно сказать, в кои-то веки личная жизнь наладилась!
Я двигалась на ощупь, в кромешной тьме, ступая предельно осторожно, подобрав оборки и стараясь не коснуться стен: тут было сыро и грязно. Ноги в тонких туфлях быстро промокли и начали мерзнуть. Но я не отчаивалась. Коридор не сериал, длиться вечно не может. Ровно через пятьдесят пять шагов (я считала!) мне показалось, что рядом разговаривают. Я замерла, и даже дышать перестала.
Точно, разговаривали. Точнее - ругались. Еще точнее, ругалась женщина. Мужчина пытался ее урезонить. Но та закусила удила, и никакие доводы разума на нее уже не действовали. С таким же успехом мужчина мог разговаривать с ней по-марсиански, или вообще молчать. Она все равно слышала только себя. Ступая, словно по тухлым яйцам, я придвинулась к источнику звука, чтобы слышать отчетливее. Не то, чтобы меня так уж интересовали чужие семейные разборки, но не зря же призрак Вольхи отправил меня именно этим коридором?
- Конечно, это я во всем виновата! Это ведь я привезла тебя на медовый месяц в Париж, бросила одного в отеле и умчалась на "деловые переговоры"!
- Я оставил тебя не одну, а с гидом, - меланхолично возразил второй голос, негромкий, но легко проникающий сквозь перегородку, - и с моей карточкой.
- На которой было всего тридцать тысяч франков!
- А сколько нужно? Тридцать миллионов?
- Дело не в деньгах. Это был мой медовый месяц!!!
- Да-а? А мне казалось, что это был НАШ медовый месяц?
- Я видела тебя всего два дня!
- Зато ночи я проводил только с тобой.
- Все вы, мужики, одинаковы. Вам кроме постели ничего не нужно!
- Как и все женщины. Вам не нужно ничего, кроме денег.
- Да плевала я на твои деньги! У меня их будет столько, сколько я захочу!
- Ты имеешь в виду, после развода? - лениво поинтересовался мужской голос, - думаешь, я буду тебя обеспечивать? Ты всерьез решила, что я отдам тебе машину?
- Отдашь, - женский голос внезапно стал совершенно спокоен, словно и не он только что срывался на истерику, - Жить захочешь - отдашь.
- Ты мне угрожаешь? - весело изумился мужчина, - да ты хоть знаешь, с какого конца за такие дела браться?
- Конец у вас у всех примерно одинаковый¸ - с сарказмом прошипела дама, - за него вас и ловят.
- Дура, - вздохнул мужчина. - Красивая дура. Убьют ведь.
Я решилась и, вытянув руки вперед, нащупала панель, закрывающую выход. Аккуратно толкнула. Она и тут двигалась бесшумно. В образовавшуюся щель я увидела широкую мужскую спину, обтянутую смокингом. А чуть дальше - ломкую красавицу, примадонну местного высшего света, Уму Турман раковского разлива. Выходит, права была молва, что у олигарха ? 1 нашего города в семье нелады. Когда жена в качестве подарка к именинам нанимает для мужа киллера, это однозначно нелады.
Рядом с "моей" панелью стоял высокий круглый столик, на нем - бархатная подушечка, а уже на ней - связка тяжелых, даже на вид старинных ключей на большом бронзовом кольце. Прелестный натюрморт, словно сошел с холста. Или, наоборот, туда просится.
Видимо, мадам тоже так считала, потому что нет-нет, да и бросала на него внимательные взгляды. Ой, чует сердце воровки - конкурентка! Сейчас уведут товар!